Сергей Дмитренко - Погружение в горизонт

Некоторое время мы молча ехали по извилистой дороге. Фары то и дело выхватывали на поворотах стены старых домов, какие-то заборы, кусты. Похоже, мы были почти у цели. Где-то здесь был нужный нам монастырь, но спросить было не у кого, здесь рано ложились спать, и приходилось ехать наобум. Впрочем, я не боялся заблудиться – уж такую «маленькую» постройку, как монастырь, я проехать не боялся.

Неожиданно отозвался молчавший до этого Лео:

-- Я знаю, чего я хочу…

-- И чего же? – неподдельно заинтересовался я.

-- Я хочу путешествовать по вселенной…

-- Ха, - я был по-настоящему удивлен, - а что, по-твоему, мы с тобой все время делаем?

-- Нет, не так. Мы с тобой все время занимаемся какими-то спасательными опасными операциями, все время куда-то торопимся, спешим. А мне бы хотелось просто немного попутешествовать в свое удовольствие.

Я рассмеялся:

-- Хорошо, Лео, уговорил, завтра же предоставляю тебе отпуск. Месяца хватит?

Неожиданно впереди в свете фар показалось мощная стена, сложенная из огромных, плотно подогнанных друг к другу, огромных валунов.

-- Ага, похоже, мы приехали. Но, черт меня побери, где же здесь въезд? Ого, вот он. – Я увидел огромные, окованные проржавевшим металлом ворота без единого намека на калитку или чего-либо похожего на дверь. – Так, а как же нам теперь попасть внутрь?

-- Попробуй посигналить, - посоветовал мне Лео.

-- И то правда, - я нажал на клаксон. Неожиданно резко прозвучал в темноте сигнал машины. Раз, еще раз – немного подождал и опять посигналил, и ворота начали медленно открываться.

Я осторожно въехал в полутемный двор, освещенный только фарами моей машины, выключил свет, и сейчас же глубокая тьма обступила нас со всех сторон.

-- Ты знаешь, Лео, что-то мне даже и выходить не хочется. И как только Паола может целыми днями сидеть в таких мрачных местах.

-- Да, не очень-то здесь уютно, - согласился со мной Лео, - но, может быть, внутри все по-другому?

-- А вот мы сейчас и посмотрим. Ты кого-нибудь видишь, - я оглядел пустынный двор, - по-моему, здесь никого нет.

-- Но ведь кто-то же открыл нам ворота.

-- Резонно, мой друг, резонно. Но тогда где же он?

-- Ушел, наверное. А он нам нужен?

-- Тоже правильно. Пошли искать Паолу, заодно и посмотрим, как здесь внутри все устроено.

-- Да, но сначала надо найти вход…

-- Ты прав, дружище, но вот только искать мы его не будем, - я показал рукой на появившуюся из темноты высокую фигуру в капюшоне, - по-моему, у нас будет провожатый.

Фигура приблизилась, поклонилась и выжидающе остановилась рядом.

-- Добрый вечер, отче, - поздоровался я, - у вас где-то здесь работает с книгами моя жена. Не проводите ли нас, а то мы сами не можем даже вход найти.

Также молча монах сделал приглашающий жест, повернулся и пошел. Пришлось последовать за ним.

-- Что-то он не очень разговорчив, - проворчал Лео.

-- Да кто его знает, может быть, у него обет такой – молчание.

-- А что, такое бывает?

-- Бывает, бывает, давай не отставай.

Пройдя метров двадцать вдоль стены, монах остановился возле темнеющего входа и все так же молча пригласил нас внутрь. Мы вошли, и наш провожатый зажег тоненькую свечу. Трепетный огонек еле-еле освещал дорогу, но все равно идти стало гораздо удобнее. Темная фигура уверенно двигалась вперед по длинному узкому коридору, и причудливые тени провожали нас по стенам.

Через несколько поворотов мы поднялись по широкой лестнице, потом еще немного прошли, опять поднялись куда-то, потом опустились, снова прошли по длинному извилистому коридору, куда выходили открытые двери множества келий. До нас стало доноситься какое-то бормотанье, покашливание, кое-где внутри мерцали крохотные язычки пламени свечей, и угадывалось какое-то шевеление. Но мы не останавливались и все так же размеренно следовали за своим провожатым. Теперь мы стали опускаться куда-то, кельи исчезли, а многочисленные лестницы вели теперь только вниз.

-- Да, Лео, мы бы сами долго здесь бродили и, боюсь, что не справились и до утра.

-- Я запомнил дорогу обратно, - бдительный Лео был на высоте.

Ха, да для нас с ним это все было – пара пустяков!

Вообще странно как-то получается – на Земле я почему-то старался не применять свои способности: то ли стеснялся, то ли думал, что они войдут в привычку, и я буду ими пользоваться направо и налево. Черт, этот вопрос я еще сам для себя точно не решил.

Неожиданно опять зазвонил мой мобильный телефон. Я похлопал по спине нашего провожатого, и тот, не оборачиваясь, остановился.

-- Крис, ты где?

-- Дорогая, мы уже рядом, через пару минут будем.

-- Хорошо как, а то я уже начала волноваться…

Еще пару раз спустившись, мы оказались где-то глубоко под землей и, наконец, я увидал свою жену, которая при дрожащем свете нескольких свечей и мерцающем экране компьютера склонялась над какой-то огромной книгой.

-- Паола, а вот и мы!

Мимолетная улыбка, взмах рукой:

-- Ой, подожди немного, Крис, я сейчас…

Вот в этом вся моя Паола, стоит ей увидеть интересную книгу, и весь окружающий мир перестает для нее существовать. Иногда я сам себе задавал вопрос, а существую ли в это время для нее я, и если да, то какое место в этом мире занимаю. Впрочем, мне почему-то, не хотелось задавать ей этот вопрос.

Я так глубоко задумался над этим, что опомнился только тогда, когда меня окликнул Лео:

-- Крис, ты почему ей не отвечаешь?

-- Что-что…? А да, Паола, извини. Что ты сказала?

-- Крис, какой же ты рассеянный (господ и, и это она мне ). Я говорю, очень жалко, что здесь только одна книга.

-- А что их должно быть две? – удивился я.

-- Да нет, их должно быть пять, почти как Пятикнижие Торы, только эти более поздние и относятся они…, - дальше пошло совсем для меня непонятное повествование, из которого я понял только то, что если обнаружатся остальные четыре книги, то вся мировая общественность будет просто потрясена такой находкой, а какой-то там профессор Трюдо будет посрамлен и, как минимум, получит инфаркт…

-- Кхм, кхм, - неожиданно услышали мы голос нашего немого провожатого, - госпожа, я знаю, где в монастыре есть еще старые книги.

-- Где же? – Паола моментально прервала свой монолог и живо повернулась к нашему монаху. Лицо его по-прежнему скрывал глубокий капюшон, но слова он произносил довольно внятно: