Алексей Бочаров - Яйцеклетка

"КОНЕЦ" ... Этот документальный фильм, срывая ржавую резьбу, наглухо завертывает гайки жалости к себе и остаточными искрами любви к жизни воспламеняет отсыревшее в рассоле самолюбие. Петр еще раз прочитал "Синеву". Что ждало его, если бы у Виолы оказалось больше терпения и выдержки? Незадолго до памятного Нового Года он получил приглашение на собеседование. Вернее, он ожидал собеседования сразу в двух фирмах. Первый работодатель открывал в городе представительство всероссийского холдинга, куда требовался региональный управляющий. Вторая контора - международная розничная сеть - нуждалась в директоре по закупкам со знанием специфики рынка продуктов питания. Обе организации работали через солидное кадровое агентство. Петр настроился на победу. Дело в том, что в полузабытые времена работы на дядю, он ни разу не проваливал переговоры, устраиваясь на желаемую работу. Везде, куда он отправлял резюме, его отрывали, что называется, с руками. Толковых добросовестных работников не хватает при любой общественной формации. Собеседование в кадровом агентстве прошло успешно. Там намекнули, что в любом случае одна из вакансий достанется ему. Остались мелочи - встретиться непосредственно с работодателями. Петр уже представлял, как будет выбирать из двух работ лучшую. Выбор - это замечательно! Он обязательно выторгует у руководства максимальные условия. Высокая зарплата, бонусы, служебный автомобиль, интернет, корпоративная связь. Да мало ли чего можно получить, умеючи! Виолетта чувствовала, что он готовит приятный сюрприз. Иначе, зачем ему понадобилось несколько дней подряд начищать до блеска ботинки и каждое утро заново перевязывать галстук? Конечно, она не дура. О новом бизнесе мужа пока следует забыть на неопределенное время. Но получить высокооплачиваемую работу в солидной фирме? Что может быть проще? Петр подыскивал новогодний подарок жене, забывшей, что такое семейный уют и домашние праздники. Он предвкушал, как обрадуется дочь, планирующая навестить родителей во время продолжительных рождественских каникул. Жизнь готовилась вернуться в долгожданное предсказуемое русло. Именно это пагубное расслабление определило силу смерча, едва не уничтожившего всё. Но одновременно расчистившего площадку для возведения нового здания мироощущений. Петру отказали оба работодателя. Первого смутил возраст кандидата. Второй отменил встречу, передав через менеджера кадрового агентства, что работники с опытом ведения собственного бизнеса компании не интересны. Мол, такие ушлые ребята уж очень склонны к воровству. Тридцатого декабря, вернувшись домой с корпоративного новогоднего банкета, Виолетта обнаружила Петра, упившегося до невменяемости, в кресле перед работающим телевизором. Шампанское, выпитое на банкете, подсказало немедленное решение. Наполнив ведро холодной водой, она решительно организовала мужу отрезвляющий душ. - Подъем! - крикнула Виола, выплескивая остатки воды. - Что празднуем?! Победу?! Взревев, Петр скатился на пол, протирая глаза. - Виол, ты в своем уме! - заорал он, теряя самообладание. - Ты лишнего выпила?! - Что!!! Кто из нас лишнего хлебнул, пьянь!? - закричала жена, замахиваясь пустым ведром. - Пойдешь на новую работу с разбитой физиономией, бездельник! Пусть поглядят... - Меня не взяли!!! - Петр вскочил, перехватив ведро. - Все отказали, козлы!.. - Сам ты козел! - Она вновь попыталась ударить. - Думал, ты кому-то нужен, алкаш?! Раскатал губешку! На работу собрался?! Какую работу?! Ты полдня без водки не протянешь, работничек! Можешь забыть! Твой паровоз отчалил! - Заткнись, дура! Последнее, что он запомнил, это удар по голове. Кажется, он толкнул Виолу. Наверное, она упала. Затем грохнула входная дверь. Петр не мог поверить, что опустился до рукоприкладства. Проковыляв, словно в бреду на кухню, он залпом допил остаток литрового штофа водки. Вечером следующего дня его разбудил надрывающийся мобильник жены, брошенный на пороге. Звонила дочь, готовившаяся к регистрации билетов в Домодедово. - Папа, в чем дело?! - нервно кричала Светлана в трубку. - Я с утра не могу до вас дозвониться! Что у вас с телефонами? Где мама? - Света? - Петр с трудом соображал, озирая территорию вчерашнего сражения. - Здравствуй, зайчик... С наступающим тебя... - Папа! - Голос дочери дрожал на грани нервного срыва. - Что у вас происходит?! Вам не надоело? Где мама? - Мама? - Он подошел к кухонному окну, словно надеясь увидеть ответ на улице. - Я не знаю, зайчик... Она... Я... В общем, мы немного поссорились... - Я сдаю билеты! - Светлана заплакала. - Лучше бы я в Эмираты слетала! Как вы меня достали со своими разборками! - Светлячок, успокойся... - Петр без сил присел на пол около холодильника. - Все будет хорошо... - Когда?! - Светлана взяла себя в руки. - Я это слышала тысячу раз! И мать тоже! Сколько можно обещать?! Я не приеду! Никогда больше к вам не приеду... - Дочка, солнышко... - всхлипнул он. - Подожди... - Найди маму, слышишь! - холодно потребовала Света. - Не звони мне, пока не найдешь мать! И решите свои проблемы раз и навсегда! Зачем мучить себя и людей?! - Конечно, малыш... - Петр нашарил ручку холодильника, морщась от накатившей головной боли и каменной сухости во рту. - Я позвоню... Мы обязательно помиримся... Или не помиримся... Пока не знаю, что лучше... Понимаешь... - Отец! - Голос дочери стал чужим. - Вы, конечно, взрослые люди. Это ваша жизнь. Но детям родители по-отдельности не нужны, если ты до сих пор этого не выучил. Даже взрослым! Семья не может состоять из обломков... Новый Год... Иногда обыденные выражения неожиданно обретают свой истинный смысл. Тот во всех смыслах новый год Петр встречал в одиночестве. Без шампанского и праздничного стола. Без проводов удавшегося старого года. Без тостов, гостей и надежд на новое счастье. Всю ночь телефоны разрывались от чьих-то попыток поздравить его или Виолу с Новым Годом. Звонили близкие и дальние родственники, старые и новые знакомые, коллеги. Лишь дважды он взял трубку, отвечая на поздравления отца и сестры. После полуночи машинально отметил, что родня жены хранит стойкое молчание. Это вносило некоторую ясность, в каком направлении следует начинать поиски. Впрочем, направлений этих не могло быть более двух. Виолетта либо у родителей, либо у старшей сестры. И то, и другое - в ста пятидесяти километрах в соседнем городке. Близких подруг у жены нет, любовника тем более... "Хотя, постойте!" - Петр горько усмехнулся, заваривая очередную бронебойную дозу кофе. В этом вопросе никогда нельзя быть уверенным, даже пребывая в кондиции ненасытного мачо. В прошедшем году его вряд ли можно полагать успешным мужем. Ибо успешный мужчина успешен во всем. Ни первого, ни второго января Петр не осмелился выйти из дома. Внешний вид не оставлял ни малейшей надежды сесть за руль. Рассматривая себя в зеркало, он понимал, что даже до ближайшего магазина дойти пока не суждено. Несколько раз дрожащими пальцами он набирал номер телефона тещи, но, не представляя, как начать разговор, бросал трубку. Когда физиономия, сохраняя землистый оттенок, стала отдаленно напоминать лицо, он впервые с прошлого года побрился. Попытки трезво осмыслить случившееся бросали сознание из приступов панического отрицания в стыдливый жгучий ступор. Он не видел выхода. Как теперь выбрести из тупиковой ситуации? Есть утверждение, что всё поправимо, кроме смерти. Но разве то, что он сотворил, не кончина семьи? Что вообще можно сделать после того, что перемололо остатки взаимопонимания, и проехалось бульдозером по останкам супружеского уважения? Разве могли уцелеть хотя бы несколько живых клеточек растерзанных отношений в топке испепеляющей душу смертельной обиды? Петр не ел несколько дней. Время, удалив из восприятия деление на дни и ночи, распределилось на две фракции. Безысходно длинная фаза раздумий на пару с кружкой чаю сменялась кратковременными периодами сонного забытья. Одиночество усугублялось полным отсутствием входящей информации. Внешний мир как будто забыл о его существовании. Петр, убегая от размышлений, просмотрел все семейные фото, начиная с детского альбома жены. Далее погрузился в архивы домашнего видео. На какое-то время он отвлекся, спрятавшись в череде воспоминаний, навеянных сюжетами с участием маленькой дочери и молодой мамы Виолы. Петр с удивлением обнаружил не просмотренные ранее съемки семейных праздников, где вместе присутствовали отец и ныне покойная мать. Он вспомнил, что мама, в отличие от отца, не решилась окунуться в рукописное творчество сына. Даже, когда отец пытался прочесть ей вслух. Она тоже боялась открыть в нем то, к чему предстояло непонятным образом приспосабливаться? Но если даже родная мать оказалась не готова воспринять пугающие метаморфозы в жизни собственного сына, что можно требовать с Виолы? Для женщины существует только одна разновидность мужчины - каменная стена. Высокая, непрошибаемая стена. Прочная, толстая, сплошная и понятная. Любые изгибы и неровности, проломы и подкопы крайне нежелательны. Граффити по определению исключено... Вероятно, это было подсознательное хватание за соломинку, когда Петр заставил себя одеться и добрел до гаража, прислушиваясь к оглушающему хрусту снега. Звенящий морозный воздух обжигал ноздри, расправляя спекшиеся легкие. В глазах рябило от снежной белизны и яркого незимнего солнца. Улица поразила отсутствием людей. Повсюду были разбросаны пустые бутылки из-под шампанского, трупики сожженных петард, конфетти и прочая новогодняя атрибутика. Он хотел прокатиться по городу, но ноги сами понесли в дальний угол гаража. Трое суток Петр жил в подземелье, читая все, что когда-то выложил на бумагу. Он не воспринял мысль о просмотре своих почти забытых словоблудий на экране домашнего компьютера. Ему нестерпимо захотелось увидеть печать слов, ощутить в руках тяжесть папок, услышать шелест бумаги. В последнюю гаражную ночь, торопливо перекидывая страницы, Петр услышал, как по листу ударила тяжелая капля. Ему показалось, что просочилась влага через бетонное перекрытие потолка. Но это были слезы расставания. Расставания с собой... Он не мог поверить, что когда-то был способен писать. Слагать стихи, придумывать сюжеты, просто сочинять... Это все написал он? В сегодняшнем положении это немыслимо и недоступно. Теперь об этом действительно можно забыть навсегда. Он редко допускал в жизни ошибки. Но эта махом опрокинула большинство его жизненных достижений.Читать дальше