Уильям Гибсон - Идору

Кья увидела, что ручка начинает поворачиваться, прижала к ней парализатор и нажала кнопку. А потом нажала еще, и еще, и еще…

Лэйни вернулся на переднее пассажирское сиденье зеленого фургончика и теперь ждал, пока Арли подключит серый Куваямов блок. За ветровым стеклом серела глухая бетонная стена. Бок малость отошел, но вот встреча с Куваямой и идору плюс последующее выяснение отношений с Ямадзаки окончательно его запутали. Если Рез и Рэи Тоэи решают все вместе и если Ямадзаки решил им подыгрывать, в какое положение ставит все это его? Трудно ожидать, чтобы Блэкуэлл так вот сразу взял и проникся идеей, как это мило и очаровательно, что Рез и Рэи соединят свои судьбы. С его точки зрения, Рез все еще пытался жениться на виртуальной девице, а это есть чушь, если не того хуже.

С другой стороны, Лэйни теперь понял, что идору куда сложнее и мощнее любого голливудского синтактера. Особенно если Куваяма не врет насчет ее фантазий, превращающихся потом в клипы. Все – крайне немногие – познания Лэйни об искусственном интеллекте были получены в “Слитскане” как побочный продукт исследования бестолковой личной жизни одного из ведущих специалистов по этому предмету, однако он твердо усвоил, что, по всеобщему мнению, настоящий ИИ так еще и не создан и что все последние разработки осуществляются в направлениях, и близко не лежащих с созданием программы, разыгрывающей из себя очаровательную юную особу.

Считалось, что, если истинный ИИ будет в конце концов построен, в нем, скорее всего, не будет ровно ничего внешне человеческого. Лэйни запомнился просмотр лекции, в которой этот самый специалист высказывал предположение, что ИИ может быть создан по чистой случайности, так что сами его создатели не сразу поймут, что же это такое у них получилось,

– Прости, что мы так долго возимся, – сказала Арли, залезая в фургончик с водительской стороны.

– Да понятно, вы же ничего такого не ожидали.

– И заморочка-то самая глупая, с оптическим разъемом. Кабель не присоединить. Они применяют другой стандарт, французский. – Арли обвила баранку руками и уткнула в них подбородок. – Вот так-то и получается, мы спокойно справимся с этими огромными объемами информации – и не имеем под рукой нужного переходника.

– А что же тогда?

– Шаннон побежал в свой номер, говорит, у него там есть. Не иначе как порнуху японскую смотрит. И еще. У него, у Шаннона, есть дружок в охране, и он говорит, что Блэкуэлл “порасспрашивал” одного из мужиков, которые пытались сегодня захватить Реза.

– Так это что, это все-таки он был им нужен? Рез?

– Вроде так. Они комбинатские, и им сказали перед налетом, что Рез что-то такое у них украл.

– Украл? Что?

– Этот мужик не знает. – Арли прикрыла глаза.

– А что с ним теперь, с этим, которого допрашивал Блэкуэлл?

– Не знаю. – Она открыла глаза и села прямо. – И как-то сомневаюсь, что мы когда-нибудь это узнаем.

– Он что, и вправду такое может? Пытать людей, убивать?

Арли молчала.

– Как бы там ни было, – сказала она в конце концов, – заставляя нас думать, что это возможно, он получает серьезное преимущество. А в прошлой своей жизни он точно этим занимался. Ты знаешь, что меня больше всего в нем пугает?

– Что?

– Иногда я ловлю себя на том, что вроде и привыкла к нему.

Стук в дверцу с ее стороны. За окном – Шаннон с соединительной кишкой в руках.

– Скажи, когда будешь готов. – Арли открыла дверцу и выскользнула наружу.

Лэйни смотрел сквозь тонированное ветровое стекло на бетонную стену и вспоминал ступеньки у дверей гейнсвиллского муниципального суда, как он следил за чистотой на этих ступеньках вместе с еще двоими приютскими, Шакиллом и Кенни. Шакилл тоже участвовал в тестировании медицинских препаратов, а Келли вскоре перевели в другое место, куда-то около Денвера. Лэйни не знал их дальнейшей судьбы, но это Шакилл первым заметил, что, когда вкалывают настоящий препарат, во рту появляется такой металлический вкус, вроде как алюминий или еще что. От пла-це-бо, сказал Шакилл, нет привкуса .

И ведь точно. Ты всегда мог сказать, то тебе ввели или это.

Они трое проходили там “трудовую практику”, пять или шесть дней убирали подношения, которые оставляли люди, ожидавшие суда. Считалось, что эти подношения могут быть источником заразы, а жертвователи всегда старались их получше спрятать, так что иногда и не найдешь, пока не завоняет или мухи не слетятся. Чаще всего куски курицы, перевязанные цветной ниткой. А однажды была, как определил тот же Шакилл, козлиная голова. Шакилл говорил, что все это оставляют распространители наркотиков, у них религия такая. Работать приходилось в зеленых резиновых перчатках с оранжевыми кевларовыми кончиками пальцев, от этого на руках высыпала потница. А чтобы складывать подношения, было белое ведро с защелкивающейся крышкой и облезлыми наклейками биологической опасности. Шакилл хвастался, что знает имена некоторых из этих, для кого подношения, богов, но Лэйни ему не верил. Все эти имена, вроде как О'Ганн или Сэм Эдди, были, конечно же, чистой выдумкой, и даже он, Шакилл, сказал как-то, забрасывая в ведро белый комок слипшихся куриных перьев, что уж лучше бы они наняли себе лишнего адвоката. “Но их тоже можно понять – ждут суда, мандражируют, вот и хотят подстраховаться с другой стороны”.

А в общем эта “трудовая практика” была вполне ничего, лучше, чем в фаст-фудовых заведениях, плохо только, что потом, в приюте, их каждый раз обыскивали на предмет наркотиков.

Он рассказал Ямадзаки и Блэкуэллу, как знал тогда заранее, что Элис Ширз собирается покончить с собой, и они наверняка решили, что он может видеть будущее. Но сам-то он знал, что не может. Это было бы все равно как если бы эти куриные потроха, подброшенные к ступенькам суда, изменяли решение судьи. То, что произойдет потом, вырастает из того, что происходит сейчас, а предсказывать будущие события… Лэйни твердо знал, что сам он этого не может, а опыт работы с узловыми точками наводил его на сильное подозрение, что и никто не может. Судя по всему, образование узловых точек было каждый раз связано с какими-то назревающими изменениями. Он просто умел выделять места, где достаточно маленького толчка, чтобы изменение действительно произошло. Малейшего толчка, вроде этой покупки лезвий для канцелярского ножа. Но если бы той ночью чуть пораньше произошло бы землетрясение и ее дом обвалился… Или она попросту потеряла бы эту пачку лезвий… А с другой стороны, если бы она купила себе “пятничный специальный” по карточке – что совершенно невозможно, потому что штука эта незаконная и купить ее можно только втихаря, – тогда любому было бы ясно, что она там замышляет… Арли открыла дверцу с его стороны.