Александр Кондратьев - Свален ударом грома [СИ]

— Ольга Константиновна, мне надо чая на месяц из расчета заваривать три раза в день на одного человека. А сдачи не надо.

— Спасибо, — справившись с волнением, произнесла девушка, ей, конечно, давали чаевые, на которые можно было купить несколько стаканов чая, но 45 долларов чаевых при цене товара максимум в 5 долларов, такое происходило впервые. Но видно день такой, решила девушка, долларами все рассчитываются.

«А он не жадный! Такие чаевые не в каждом приличном новосибирском ресторане дают при обслуживании десяти человек. — Во время возникшей заминки, Наташа тайком заметила, что за чаевые неуверенно держала в руке проводница. — А Ольга, так вроде зовут девушку, ничего. И чистоплотная, и с выдумкой работает, и совесть имеет. Надо ей визитку дать, чтобы недельки через две мне перезвонила, если надумает профессию поменять».

Когда Наташа и Анатолий допили чай, вежливая проводница забрала бокалы и вручила Анатолию пакет с зеленым чаем, упакованный в фольгу, Анатолий обратился к Наташе:

— Извините, что мешаю думать, наверное, о прекрасном. О чем же еще может думать очаровательная сударыня. Я, с вашего позволения, хотел бы заплатить за место, на котором имею удовольствие сидеть.

— Уж соизвольте, молодой человек! — слегка съязвила Наташа.

— Сколько я вам должен?

— А вы разве не знаете, сколько стоит билет? — удивилась Наташа. — Лишнего мне от вас не надо.

— Извините, но я действительно не знаю, первый раз за последние годы еду таким видом транспорта, — почти искренне ответил Анатолий; стоимость билета он знал, прочитал в интернете, а что в поездах давно не ездил, то была правда чистой воды.

— И я не знаю, — совершенно искренне сказала Наташа.

— Как мне быть? — улыбнулся Анатолий, ожидая он Наташи подсказки.

— Заплатите столько, сколько не жалко, — предложила Наташа, решив проверить Анатолия не на жадность, жадный человек пятьдесят долларов за пакет чая не заплатит, а как себя поведет в такой ситуации.

— Тогда мне придется вызывать сюда нотариуса, чтобы переоформить свое движимое и недвижимое имущество на вас, — с серьезным выражением лица произнес Анатолий.

— Неужели за билет вы готовы пожертвовать всем? — улыбнулась Наташа, причем впервые за время пребывания в вагоне скорого поезда. — Вам ничего для меня не жалко?

— Ничего! — Анатолий посмотрел в красивые серые глаза. — Для вас, сударыня, ничего не жалко! — Не многие девушки, услышав такое признание, в такой интонации, сопровождавшиеся таким взглядом, усомнились бы в искренности Анатолиных слов.

— При встрече с незнакомой девушкой вы всегда готовы вызвать нотариуса и расстаться с имуществом? — Наташа не поддалась на магию, исходящую от Анатолия, но игру продолжила, ей приятно было слушать Анатолия. — Так и без имущества можно остаться.

— Если честно, то это случилось со мной в первый раз, — «А ведь, правда, я никому таких слов еще не говорил, разработки, конечно, не в счет, ведь там игра. А играю ли я сейчас? — А насчет «незнакомой», то мы можем легко это поправить. Позвольте, сударыня, отгадать ваше имя? Только обещайте, что если угадаю с первого раза, то согласитесь со мной пообедать в ресторане. Произведем бартер добрых дел. Долг платежом красен.

— Что ж, попробуйте.

— Попробуйте «да» или попробуйте «нет»?

— Да.

— Да, нелегкая задачка с одной прекрасной незнакомкой, — задумчиво улыбнулся Анатолий.

— Что, уже спасовали? Быстро вы! — обрадовалась Наташа.

— И не думал! Я думаю, на кого вы более похожи?

— И на кого я похожа? — заинтересованно спросила Наташа.

— Есть в вас что-то такое аристократическое, чего нет в современных женщинах. Вас даже проводница барышней называет. В глазах ваших, сударыня, явно читается грусть. Причем грусть старая, давнишняя, устоявшаяся, я бы сказал, и одновременно — надежда. Редкое сочетание. — Анатолий знал, как зовут Наташу, но про грусть и про надежду не придумал. Он обладал редким талантом, помноженным на знания, переданные учителем при подготовке к вступлению в «ТриС», по внешности человека, в том числе и по глазам, узнавать про человека зачастую больше, чем сам человек знал про себя. — Определенно ваше имя нашло отражение в произведениях классиков. Я склонюсь к двум произведениям: к «Евгению Онегину», пожалуй, лучшему роману в стихах Александра Сергеевича Пушкина, поэта всех времен и народов, и к «Войне и Мир», опять же одному из лучших романов в прозе Льва Николаевича Толстого. Каждая из героинь романов — самая любимая и для Пушкина, и для Толстого, причем обе героини для писателей являлись воплощением и идеалом любви, между прочим. Пушкин даже подумывал назвать роман не «Евгений Онегин», а «Татьяна Ларина», но не решился по ряду причин. Ваша внешность скорее напоминает мне Татьяну Ларину — олицетворение греческой богини Дианы, уточненную, хрупкую, неземную, воздушную. А вот из нутрии… — Анатолий задумался, чем тут же воспользовалась Наташа, вставив словечко:

— А вы меня и из нутрии успели рассмотреть? — Наташе было немного обидно, что Анатолий ошибается, предположив неверное имя.

Но Анатолий нисколько не смутился вопросу Наташи и продолжал, как ни в чем не бывало свои рассуждения:

— Все же больше похожи вы на Наташу Ростову, нет, не внешностью, вы красивы как богиня, а идеализмом и жизнелюбием, смею предположить, что и патриотизмом. Не дай бог, случится война, вы пойдете, не задумываясь, в санитарки, чтобы раненых с поля боя вытаскивать. За всей вашей серьезностью и деловитостью скрывается романтическая и ранимая душа. Думаю, что вам как нельзя лучше подошло бы имя Наташа. Я рискну, сударыня: вас зовут Наташа.

«Неужели он узнал меня и разыгрывает здесь спектакль, — было первой мыслью Наташи Волковой, когда услышала имя Наташи Ростовой. — Хотя вряд ли. Уж очень естественен. Умеет ухаживать, нужные слова подбирать, ничего не скажешь. Донжуан, блин. Если бы не знала его, то, пожалуй, увлеклась не на шутку. Ни одна женщина под напором такого обаяния и черных пронизывающих глаз не устоит. Как и я в свое время Сколько же сердец разбил за эти годы?».

— Вы Наташа! — не спрашивал, а утверждал Анатолий. Он был уверен, что если бы и не знал имени, то сумел бы его отгадать. Не могла быть сударыня никем другим, как Наташей.

— Да, — согласилась Наташа, — но в ресторан я с вами не пойду. Можете считать, что билет вы отработали своей наблюдательностью и везением. Вы мне ничего не должны.

— Но уговор дороже денег, Наталья, извините, не знаю как по отчеству?

— Может, поднапряжетесь, и отчество отгадаете? — предложила Наташа. — Вы случайно не в цирке работаете иллюзионистом?

— К сожалению, нет. Но фокусы, безусловно, люблю. Разрешите представиться. — Анатолий встал, склонив голову в наклоне. — Зацепин Анатолий Михайлович, работаю в Москве в «Рай-Хайзинг банке».