Александр Кондратьев - Свален ударом грома [СИ]

Кажется, помощник, привыкший к колкостям Стручкова, на него не обижался и продолжал в привычном для себя стиле везти диалог:

— Новый сорт мороженного изобрели? Не слышал про «поминальное».

— Не умничай! Отвечай по существу, когда спрашивают. Понял?

— Че не понять. Понял я. Мне подфартило: пристроился за колонной с мигалой и до Искитима с ветерком долетел. Красота! Может и нам купить мигалу? Будем, как скорая помощь или мусора, к клиентам без пробок добираться, одно ведь дело делаем, — хохотнул Серый, довольный удавшимся каламбуром.

— Смотри, чтобы тебя за язык твой длинный на машине с «мигалой» не увезли! Давай быстрее заканчивай, жрать хочу.

— Знамо дело, что есть захотел. Нелегко ведь убивать, сколько нервов надо. Я там по дороге приметил, хорошие шашлычки жарят. Запах такой стоял, что мимо проезжать не хотелось. Но заметь, что я не остановился, хоть и время у меня еще было. Так, что минут через пять будем жрать, как белые люди.

— Шашлыки — это хорошо! — мечтательно произнес Стручков, не среагировав на этот раз на вольность помощника. — Мне и пивка выпить можно. Упарился сегодня. Не мог, Серый, старого «японца» взять. Мучайся теперь без кондюка. Прикинь, Серый, в поезде ехал с кондюком, чуть не охренел от восторга.

Помощник не обманул Стручкова, припарковав через пять минут автомобиль ВАЗ -21093 на придорожном кемпинге с десятком кафе и примерно таким же количеством уличных мангалов, с жарившимся на них мясом. Десятки призывающих и перебивающих друг друга голосов полетели в их сторону:

— Мальчики, идите сюда! У меня самое лучшее мясо, — кричала толстая тетка, которой нипочем было стоять весь день в тридцатиградусную жару возле раскаленного мангала в теплой кофте и шерстяном платке, не снятом, по всей видимости, еще с зимы.

— Иды ко мнэ, у мэнэ настоящий армянский шашлык. Пальчики лэзать будэшь, а!. Нэ вэрэшь, да? Иды, попробуй сам, тольке ко мнэ будэшь ездыть! А лаваш! Жена дома пэчет, а! — подзывал худой кавказец, активно жестикулируя руками.

— Горячие пирожки со сковородки на любой вкус! С капустой, картошкой, ливером! Беляши! Горячие…

— У нас в кафе домашние пельмешки ждут, дожидаются дорогих гостей!..

— Только у меня бараньи ребрышки! Это вам не свинья! Давай ко мне, брат, не пожалеешь!..

— Окрошечка с домашней сметаной! Холодненькая! С хреном!..

— Огурчики малосольные, вчера только с грядки!..

— Двигаем вон к той, что молчит, — отдал приказ помощнику Стручков. — Хоть спокойно мясо поедим, без криков над ушами, а то несварение будет.

Подойдя к мангалу, возле которого суетилась круглолицая, краснокожая, рыжеволосая шустрая женщина лет сорока, засыпавшая с большого пластикового мешка из под сахара древесный уголь, Стручков первым делом спросил:

— А ты, хозяйка, что не кричишь, мясо испортилось? Или шашлык не вкусный готовишь?

— Мясо хорошее, — прошептала охрипшим голосом Рита, продавец шашлыков с десятилетним стажем, — охрипла, голос потеряла от кваса холодного. А хозяин на всех мангалах один — ИП Анисимов Владимир Петрович. — Рита показала на вывеску с указанием хозяина шашлыков. — Ну, в смысле их два, Гарик еще есть, армянин. Так, что поставки с одного места, не волнуйтесь. Я вам зажарю свеженького. Не буду разогревать старые. А вы пока квасу или пивка попейте.

— Давай нам, хозяйка, четыре шашлыка жарь, два холодного светлого пива и бутылку минералки. А к мясу овощей настрогай.

— Присаживайтесь под навес, мальчики, я быстро. Можно, конечно, и в кафе пойти, туда принесу, но там душно…

— Да, мы здесь. Когда в воздухе ароматный дымок, мясо вкусней и аппетит лучше, — произнес Стручков, внимательно наблюдая за дорогой в оба направления, ведь нельзя было расслабляться, не доделав работу и не избавившись от имевшихся следов и улик.

Усевшись на пластиковый стул со спинкой, специально отлитый в КНР для уличного российского общепита, к круглому столу из того же материала, на котором стояло две литровых банки из под майонеза «Праздничный» с армянской сладко-горькой аджикой и маринованным луком, нарезанным большими кольцами, Стручков ощутил приступ голода, который иногда с ним случался. Он знал, что если немедленно что-то не съест, но будет еще хуже, может даже потерять сознание, а поэтому, немедля, вилкой зацепил с пяток луковых колец и отправил в рот. Эстафету тут же подхватили челюсти, заработав как зернодробильный аппарат. Когда раздробленный маринованный лук, смоченный слюной, провалился в пищевод, приступ отпустил.

— У-у, полегчало, — выдохнул Стручков, осмотревшись по сторонам, не увидев и не почувствовав ничего подозрительного, достал из сумки сотовый телефон. — Пора. Слушай, Серый, внимательно. Свидетелем будешь, ведь шефу стучишь постоянно на меня, что да как. Отправим эсемесочку и будем ждать.

Набрав на клавиатуре слово «пора», Стручков нажал на кнопку «отправить», торопливо открыл заднюю крышку и вытащил сим-карту, которая тут же попала под огонь газовой зажигалки. Убедившись, что оплавленный комочек нельзя идентифицировать, завернул его в салфетку и прицельно бросил в металлическую урну, стоявшую метрах в двух от стола. Избавляться вовремя от улик было одним из обязательных правил долгой и обеспеченной жизни, к которой стремился Стручков.

Секунд через пять после этого раздался глухой раскат грома, в то время, как небо со всех сторон оставалось чистым и ясным. Кроме Стручкова и Серого никто на раскат не обратил особого внимания: продавцам некогда прислушиваться к посторонним шумам, своих хватает, а клиентам местные перевалочные шумы не интересны.

— Теперь, Серый, можно твоему хозяину доложить об исполнении заказа и приступить к более приятному делу, — пивка попить. Сделал дело — гуляй смело.

— Ты, что ее взорвал? — округлив глаза, прошептал Серый.

— Я же тебе говорил, чтоб слова фильтровал, которые вслух произносишь, — процедил сквозь зубы Стручков, доставая из кармана второй телефон.

— Але, — произнес Стручков. — Да, я… Строительные работы все выполнили. Едем за расчетом… Нет, претензий к работе не может быть. Мы брак не допускаем… Да, можно заказчику говорить, что все неполадки устранили, но а банка с краской взлетела на воздух, так с кем не бывает. От жары, не иначе… Хорошо… Да.

Насытившись вкусным мясом, утолив жажду двумя бутылками холодного пива барнаульского производства, Стручков отправился в платный туалет, велев Серому внимательно следить за вновь подъезжающими машинами и запоминать все, что может показаться подозрительным.

Закрывшись в кабинке туалета, Стручков прочитал входящее сообщение: «Милый, позвони, как сможешь, твоя Киска».

«Да, странная Киска. Никто кроме координатора этот номер не знает, но это ее не остановило. Как она сумела меня вычислить, наверное, только дьяволу, известно. Но такого щедрого клиента у меня еще не было. Если бы пяток ее заказов выполнить, то можно с координатором, с Серым и грёб…м ремеслом покончить раз и навсегда. Координатору я могу позвонить и сказать, что устал, сил нет, поеду отдыхать в Горный. Недели две меня не будет ни для каких авралов. Это нормально. Никаких подозрений не вызовет», — обдумывал предложение Стручков, внутренне уже готовый взять левый заказ от щедрой Киски. Он достал из сумки второй телефон, вставил новую сим-карту, набрал номер и получил голосовое сообщение: