Александр Кондратьев - Свален ударом грома [СИ]

— Пэк, я слушаю тебя, и у меня возникают мысли, что ты не уверен в исходе предстоящей операции?

— Почему, господин Терон?

— Пэк, операция должна завершиться ядерной войной, которая полностью уничтожит человеческую цивилизацию, а ты планируешь, сколько денег выделит Конгресс США на проведение операций ЦРУ после устранения президента, тем самым проявляешь неуверенность в конечном результате.

— Господин Терон, я планирую и последствия в случае неудачи. На «воздухе» неудачи случаются. И надо быть к этому готовыми до, а не после. Лично я сделаю все возможное, чтобы часть операции, касающаяся устранения Кеннеди, была проведена успешно.

— Пэк, лично в тебе я не сомневаюсь. Твой заместитель Сидней с ликвидацией Ленина справился неплохо, а вот Сталин оказался ему не по зубам. Лишь в 1953 году с пятой попытки смог устранить, когда тот и сам готов был помереть естественной смертью. — Терон продемонстрировал подчиненному, что уверенно держит перепончатую руку на пульте всех проводимых управлением операций. — Не окажется ли Джон Кеннеди для Саймана «крепким орешком», не подведет ли капитан и на этот раз?

— Господин Терон, Сидней сделает так же все от него зависящее. Он не дал ни малейшего повода усомниться в его преданности нам. Наши оперативные позиции в США во стократ сильнее, чем в СССР. В Америке демократия. Можно свободно передвигаться по стране. Можно и огнестрельное оружие в магазине купить. Вины Сиднея в нереализованных попытках устранения Сталина я не нашел. От него лично реализация плана не зависела. Агентов он подобрал хороших, но и хорошо сработало НКВД, в особенности — отдел паранормальных возможностей, овладевший техникой антигипноза.

— Удивляюсь я тебе, Пэк, ты так рьяно защищаешь человека, словно близкого себе неронца.

— Господин Терон, я защищаю не людей, а эффективного разведчика, работающего на нас около сотни земных лет. И на данном этапе не важно кто он, а важно, что он может сделать для нас.

— Цитируешь, Пэк, объект?

— Не понял, господин Терон.

— Цитируешь господина Кеннеди? — уточнил Терон.

— Нет, господин Терон, случайно получилось.

— Пэк, я не сомневаюсь в том, что Сидней хороший разведчик. И даже в том, что он на протяжение ста лет был предан нам. Но на чем основана его преданность? На желании жить? Да. На желании обладать властью? Да. Но после ядерной войны, что ждет его?

— Во-первых, Сидней не будет посвящен во все детали предстоящей операции. Ему будут названы иные причины, косвенные: предстоящий разгон ЦРУ, не желание силовым методом решать проблему во Вьетнаме, вмешательство в финансовую систему США, выпуск государственных казначейских билетов, посягающий на наше влияние на экономику Земли, Кеннеди — единственный из 35 президентов США, не входящий ни в одну из наших тайных организаций, опасный своей непредсказуемостью. Любого из этих оснований достаточно для того, чтобы убить Джона Кеннеди.

— Я не возражаю, Пэк, против Сиднея. Тебе виднее, кого следует задействовать на «воздухе». Необходимо не только ликвидировать Кеннеди, а сделать это так, чтобы остались материальные доказательства, что это проделки красных, русских. Любые красные на земле — пособники Кремля. А дела красных — есть происки Москвы. Надо оставить такие следы, чтобы у нашего замененного вице-президента, а к тому времени — 36 президента США, появился реальный повод объявить СССР войну. Убийство президента США по приказу Москвы — хороший повод для войны.

— Может быть новому президенту США следует вначале отправить в отставку министра обороны, преданного Кеннеди?

— Не думаю. При наличии неопровержимых доказательств причастности СССР к убийству Кеннеди, он будет сам рваться в бой, чтобы отомстить за друга.

— Да, наверное, вы правы, — согласился с мнением начальника управления майор Смит.

— Пэк, и про другие проводимые отделом операции на земле забывать не стоит. Ты правильно заметил, что не все запланированные на земле операции выполняются так, как нам того хотелось бы. Поэтому необходимо параллельно вести работу и в других направлениях, в том числе — в долгосрочных проектах. Как обстоят дела с размещением атомных электростанций в Японии?

— Операция по размещению атомных электростанций в сейсмически опасных районах Японии близка к завершению. Сейчас уже можно сказать, что большинство объектов будет построено именно там, где мы запланировали.

— Что ж, прекрасно, Пэк. Не мытьем так катаньем, рано или поздно, но мы обязательно уничтожим паразитов и займем Землю на вполне законных основаниях, — блеснул знанием земной культуры и ненавистью к людям Терон.

— Лучше рано, господин Терон, — поддержал начальника управления майор Смит.

— Действуй, Пэк, так, чтобы «рано» наступило для нас как можно раньше, а для землян стало поздно что-либо изменить.

— Здравствуй, товарищ Ли, — плотно закрыв входную дверь конспиративной квартиры, приобретенной двумя неделями ранее для проведения специальной операции в Далласе, произнес Сидней, которого можно было узнать разве по голосу и по портному, шившему тому безукоризненные костюмы. — Проходи. Не стой в дверях.

— Здравствуй, товарищ Джон. — Ли протянул для приветствия заметно дрожащую руку.

— Ты проверялся? — После короткого рукопожатия Сидней оглядел с ног до головы Ли Харли Освальда, молодого высокого худощавого человека не старше тридцати лет от роду с беспокойными глазами, сдерживая желание пойти и тщательно помыть руки или на худой конец — протереть носовым платком правую ладонь, и скорее всего, он бы так и поступил, если бы не вспомнил, что на нем одеты тончайшие перчатки, имитирующие человеческую кожу так, что через перчатки ощущалась влажность и липкость руки Освальда.

— Да, товарищ Джон. Слежки не было. Я проверялся. В Новом Орлеане я шагу спокойно ступить не мог. За мной постоянно следили. Везде. И даже дома. Мне кажется, что Марина за несколько серебряников продалась им. Информирует о каждом моем шаге по дому. Я не мог даже подумать, что бывшая комсомолка способна на такое. В России она была другая. Советская. Настоящая. А теперь я могу точно сказать, что у нее ничего не осталось от прежней советской девушки, она в поступках и мыслях стала самой настоящей мелкобуржуазной особой. — Ли нервно улыбнулся и прикусил губу. — Может быть ее еще там завербовали? В Минске? У ЦРУ руки длинные. Я ничему теперь не удивлюсь, товарищ Джон. Когда я пошел в советское посольство проситься назад в Советский Союз, она меня отговаривала от этого. И на Кубу со мной отказалась ехать. И дочь не хочет пускать. Мы с ней сейчас временно не живем. Я не знаю, что мне делать, как поступать дальше…