Александр Кондратьев - Свален ударом грома [СИ]

— Наталья Владимировна, извините меня, но вы не бедная женщина. И его целью может быть обогащение. Войти в доверие, соблазнить, завладеть состоянием, бизнесом.

— Книгами завладеть? Смешно.

— Книжным рентабельным бизнесом, — вполне серьезно ответил Боровиченко.

— Семен Александрович, я знаю, что вы серьезный человек и язык за зубами держать умеете, поэтому я поставлю в этом вопросе точку. За пределы Гордеева информация не должна распространиться. Анатолий Михайлович Зацепин — отец Алексея Волкова, моего сына. Надеюсь, что после этого у вас отпадут подозрения, и вы займетесь делом — поиском настоящего преступника. — Наташа решила проинформировать Боровиченко по одной единственной причине: как только тот, видевший ее сына вживую, увидит Анатолия, то у него наверняка возникнут на этот счет подозрения.

— Извините, Наталья Владимировна, я не знал. Поиском преступника я пока заниматься не буду, а займусь обеспечением вашей безопасности. — И так небольшие глаза Боровиченко уменьшились в размерах, что могло свидетельствовать о том, что он изначально взял не тот след. — Преступники могут повторить попытку.

— Пока Анатолий Михайлович не встанет на ноги и не почувствует себя хорошо, будет рядом со мной. Попрошу вас, Семен Александрович, обеспечить ему безопасность.

— Обеспечим, Наталья Владимировна, — на этот раз без лишних вопросов согласился Боровиченко.

— Сергей Петрович сказал, что нам стоит переждать на Алтае.

— Да, Наталья Владимировна, заказчик, скорее всего, находится в Новосибирске. И пока его не выявили в Новосибирске вам появляться дома и в офисе опасно. Я недалеко от Лугов приметил базу отдыха, в километрах семи от федеральной трассы. И в стороне от населенных пунктов. Лучше бы, конечно, поехать в Горный Алтай, но там сейчас свободную базу не отыскать и новосибирцы встречаются на каждом шагу. Думаю, что если мы займем базу целиком, то сумеем организовать безопасность. И название у базы интересное, как у нашей фирмы.

— Сибирское раздолье? — не поверила Наташа.

— Так точно, Наталья Владимировна, «Сибирское раздолье». Будем словно в филиале фирмы.

— Я не против «Сибирских просторов», — улыбнулась Наташа. — Вот только вначале надо доехать до бабы Оли, к которой сюда приехала. А вдруг в «Сибирских просторах» мест нет?

— Не расстраивайтесь, Наталья Владимировна, я уже позвонил и бронь на всю базу выставил.

— Не зря у меня сердце три дня болело. Трепещало, как осиновый лист на ветру. Предчувствовало неприятности. А вот откуда должны были свалиться, не сообразила дура старая. На себя не люблю гадать. Вот если бы ты позвонила, что собираешься в Луга, — вытирая накатившуюся слезу, произнесла Верещагина Ольга Вениаминовна, осунувшаяся и постаревшая, за прошедшие годы, но все еще бодрая и энергичная. — Тогда бы разложила карты на тебя. Но что теперь об этом говорить. Что случилось, то случилось.

— Да я, баб Оль, хотела сюрприз сделать. Кто ж знал, что так все случится, — испытывая определенный укор совести, ответила Наташа.

Разговор, как и двадцать два года назад, проходил в доме у Верещагиной Ольги Вениаминовне, в той же комнате, предназначенной для приемки клиентов, желающих на возмездной основе получить от ведуньи дельные советы или заветную бутылочку с заговоренной водой. И интерьер в комнате не претерпел никаких изменений, словно время в этой уставленной иконами и горящими свечами комнате остановилась раз и навсегда.

— Упрекать тебя, Наташенька, что так редко к нам заезжаешь, не буду. Сама виноватая. Поделом мне. Да и тебя понимаю, что лишний раз тормошить воспоминания не хочется. Сложно это. Вы, молодеешь, теперь больше настоящим живете. Занятые. Времени не хватает. Суетитесь в бетонных своих городах, как муравьи в муравейниках, мира вокруг не замечаете. А за могилкой Пелагеи я присматриваю, Наташенька. Не расстраивайся. Цветы давеча заезжала со своим окаянным полить. Я вот тут, Наташенька, после того как басурманенок прибегал карты на тебя раскладывала. Хочу сказать тебе, чтобы поберечься тебе надобно. И Лешеньке твоему. Ему тоже угроза есть. Угроза от одних и тех же иродов исходит. Ироды те не нашенские. Уж очень темные тебе скажу. Не припомню, чтобы такие здеся когда-то появлялись.

— Леша в Москве, баб Оль. Только через неделю домой прилетит.

— Нет, Наташенька. Завтра у вас с ним встреча будет.

— Завтра?

— Завтра, — подтвердила еще раз Ольга Вениаминовна. — Карты, Наташенька, не врут. Люди врут, а они нет. Да я и бабы раскладывала. Все едино…

Слушая бабу Олю, Наташа не удержалась и набрала номер сына:

— Лешенька, ты сынок?

— Да, мам, я. А что у тебя симка сменилась?

— Сменилась, Леш. А ты почему раньше времени решил прилететь? — без предисловий спросила Наташа.

— Мам, ты откуда знаешь, что я завтра собрался лететь? — удивился проницательности матери Волков Алексей Анатольевич.

— Баба Оля нагадала.

— Та может. У нее карты не врут. Не объяснимо, но факт неоспоримый. Все, что мне предсказывала, сбылось. Почти все. Говорила еще, что в этом году познакомлюсь с необычной девушкой. На дворе уже август, а необычной девушки все нет. Обидно. Я так рассчитывал на это, — засмеялся Алексей. — А домой раньше решил поехать. Соскучился по тебе. По Сибири. На море можно вместе на следующий год слетать. Хочется на рыбалку, по грибы. Сейчас самая пора. Меда на пасеке поесть. С сот да с молоком холодненьким. Мам, в Москве, конечно, хорошо, и на море классно, а дома все равно во стократ лучше.

— Леша, в аэропорту тебя встретит Сергей Петрович. Только обещай мне дождаться его, в город самостоятельно не ездить. Петрович все тебе объяснит на месте.

— Мам, что-то случилось? — озабоченно спросил Алексей.

— Лешенька, все нормально. Пообещай мне.

— Мам, хорошо. Пусть Шаляпин встретит, я ничего против не имею, он мужик правильный, с ним всегда интересно поговорить.

— Вот и хорошо, Лешенька. Сергей Петрович позвонит тебе. Баба Оля передает тебе привет.

— Ей тоже, Мам, и деду Василию. Целую. До завтра.

— До завтра, сынок. Береги себя.

— Все, мам, пока-пока.

— Убедилась? — как только закончила говорить Наташа, поинтересовалась Ольга Вениаминовна.

— Убедилась. Завтра прилетает. Отучился, теперь уж насовсем домой.

— Хороший у тебя, Наташенька, сын вырос. Высокий, красивый, чернявый. Весь, наверное, в отца?

— Копия, — призналась Наташа. — Не думала, что так сильно будет походить.

— Я тут твоему кавалеру водичку приготовила, нашептанную. Пусть по глотку раз десять-пятнадцать в день пьет. Он у тебя и без меня заговоренный, но лишним не будет. Бабка старая что-то да умеет.

— Какой он, баб Оль? — заинтересовалась услышанным Наташа. — Что-то я не совсем поняла, о чем ты.