Александр Кондратьев - Свален ударом грома [СИ]

Часа через два Анатолий, держа в руке пять полураспустившихся тюльпанов, постучал в комнату? 412, что на четвертом этаже.

— Че стучите, открытова, заходьте, — услышал Анатолий звонкий девичий голос и открыл дверь.

— Это вы, Анатолий Михайлович! — не веря своим глазам, обрадовалась Оксана, Наташина соседка по комнате, занимавшаяся наведением красоты на своем лице посредством красного и черного карандашей для похода на танцы в Дом культуры Вагоностроительного завода. — Че ж я сижу, — спохватилась девушка и подбежала к Анатолию. — Проходите, Анатолий Михайлович. Вот присаживайтесь на мою кровать. Че, в ногах то правды нет.

— Здравствуй, Оксана. Я постаю, ничего со мной не случится. — С Оксаной Анатолий нередко сталкивался в общежитии при самых разных обстоятельствах, у него даже возникали подозрения, что девушка специально его караулила, и находиться с ней в комнате сглазу на глаз не очень хотелось. — А ты одна в комнате?

— А вам, Анатолий Михайлович, че меня одной мало? — Оксана кокетливо поправила тонкую лямку на ночной полупрозрачной розовой рубашке сверху вниз, так что та буквально на честном слове повисла на плече, похотливо опустив глаза в пол.

— Я ищу твою соседку, Наташу. Не знаешь где она?

— Натаху? Так ее нет. Она на выходные в деревню уезжает. Жених у нее тама завелся. Че не знали, Анатолий Михайлович. И свадьба у них скоро будет. Летом поди. Она же того, обрюхаченная уже.

— Обрюхаченная?

— Ну, да. Беременная. Мы с девками ей сто раз говорили, чебы аборт делала, а она, дура, рожать собралась в восемнадцать то лет. Так может мужик ее запретил аборт делать. Но я не знаю. Врать не буду. Че лишнего наговаривать. А вы, Анатолий Михайлович, че сегодня делать будете? Не составите одинокой симпатечной девушке компанию?

— Спасибо, Оксана, но я занят сегодня. Уезжаю скоро. Вот возьми цветы. С Праздником весны тебя и девчонок. И простите меня, если что не так было, зла не держите на меня. — «Может и к лучшему все. Жених. Беременная. Свадьба. Нечего девчонки мозги пудрить. Тем более сейчас, когда все у меня переменилось».

— Да ни че мы не держим, Анатолий Михайлович! Ей богу! Какие красивые! А пахнут! — Оксана полной грудью вдохнула аромат весенних цветов, от чего немаленькая грудь увеличилась на пару размеров и готова была в любую секунду выпрыгнуть из рубашки в крепкие мужские руки. — Мож задержитесь, Анатолий Михайлович, на пять минут? Пять минут для вас ниче не решат, а для одинокой девушки на Восьмое марта праздником станут. Че, останетесь? — с нескрываемой надеждой в голосе спросила разрумянившаяся Оксана.

— Не могу я остаться, некогда мне. — Анатолий попятился и спиной открыл дверь. — Всего хорошего. До свидания, Оксана. Девчонкам привет.

Пользуясь тем, что дверь открыта в коридор, Оксана усилила громкость речи чуть ли не до крика, чтобы соседки со всего этажа смогли услышать:

— Спасибо, Анатолий Михайлович, за подарки и за поздравления. Век не забуду! Если че, так вы завсегда ко мне обращайтесь. К кому ж здеся еще обращаться. Я вашу любую просьбу выполню. Не сомневайтеся. Че, для хорошего человека, для героя, не выполнить. Для хорошего человека я хоть че сделаю…

Анатолий постарался быстрее удалиться с четвертого этажа общежития, но и на лестничной площадке были слышны обращения Оксаны, что именно готова сделать для героя в любое время дня и ночи.

«Не было у Наташи никакого жениха и свадьбы не было, а обрюхатил ее не кто иной, как я. Получается так, что у меня есть сын, которого я ни разу не видел. А Наташа — мать моего сына, одна его воспитавшая. Радоваться ли такому повороту событий? А ты, Анатолий Михайлович, еще в этом сомневаешься? Не сомневаюсь. И радуюсь. Вот только стать она моей…женой не сможет. Не та Наташа женщина, чтобы с ней вести двойную игру. С такой надо быть искренним во всем, до конца. Другого не дано».

Добросовестно ответив на вопросы заместителя начальника службы безопасности ООО «Сибирские просторы» Боровиченко Семена Александровича, касающиеся поездки в поезде, выхода на перрон в Черепаново, высадки в Лугах, взрыва, ранения Анатолия, на вопрос же, а не подозревает ли она в покушении самого Анатолия, Наташа гневно посмотрела на подчиненного, являвшегося полной внешней противоположностью своего непосредственного начальника, сидевшего за рулем БМВ-Х5, на котором была доставлена ранее Гордеевым на вокзал:

— Семен Александрович, давайте с вами договоримся сразу, что версии о причастности Анатолия Михайловича к покушению вы не рассматриваете. Ни под каким углом. Я знаю его более двадцати лет.

— Но ведь вы, Наталья Владимировна, не видели его двадцать лет, если я правильно вас понял. А за это время он мог стать хоть кем, — Боровиченко не смутился предупреждением директора фирмы, профессионализм для него стоял на первом месте, собственному поэтому в свое время был уволен из правоохранительных органов, придерживающихся в последние годы иных правил. Поверить в случайную встречу Наташи и Анатолия в поезде после двадцати лет разлуки для Боровиченко было непросто с профессиональной точки зрения.

— Хорошо, Семен Александрович, — зная настырный характер заместителя Гордеева, более известного в фирме, как Вредный Хохол, Наташа решила объясниться, — предположим, что Анатолий Михайлович киллер и решил убить меня. Тогда получается так, что вначале он подложил мне в сумку бомбу, а затем лег на бомбу и сам взорвался. Это же абсурд. Вы не находите?

— Возможно, в его планы не входило убийство, — стоял на своем Боровиченко.

— Что же входило в его планы, по-вашему?

— Возможно — войти к вам в доверие. Ведь к героям совсем другое отношение, чем к обычным людям.

— Лишь отчасти, Семен Александрович, я с вами соглашаюсь, касаемо героев. Если бы вы видели, какой силы был взрыв, и как далеко отбросило Анатолия Михайловича, то у вас бы подобных вопросов не возникло. То, что после взрыва он остался жив, настоящее чудо.

— Взрыва, Наталья Владимировна, я не видел и судить не могу. А вот то, что у него после взрыва, с ваших слов, нет ни единой царапины — это факт. Факт, который заставляет задуматься.

— Задуматься над чем? — Наташа заглянула в блестящие азартом круглые зеленовато-серые глаза Боровиченко.

— Над тем, что это заранее отрепетированный спектакль. Хитро спланированная оперативная комбинация.

— Не думаю, что такой взрыв возможно отрепетировать, — не согласилась Наташа.

— Наталья Владимировна, в наш век можно рассчитать на компьютере любой взрыв и отрепетировать.

— Предположим, что вы правы, — не стала спорить Наташа, понимая, что можно уйти далеко в рассуждениях и ни к чему не прийти. — Для чего весь спектакль тогда? По-вашему он хотел вначале спасти меня от бомбы, чтобы затем убить более изощренным способом?