Александр Кондратьев - Туристы икс [СИ]

Анатолий прибыл в Алтайск 5 ноября 1982 года рано утром на Ташкентском поезде, направившись прямиком в городской военный комиссариат. А после обеда его разместили в рабочее общежитие Вагоностроительного завода с правом прописки. На этом государственная забота к бывшему детдомовцу и воину-интернационалисту закончилась. Анатолий вступил в самостоятельную взрослую жизнь и был отдан самому себе.

Весть о том, что в общежитие поселили молоденького сержанта-орденоносца, разлетелась по пентагону мгновенно. Анатолий, не успев еще застелить пастельное белье, которое ему выдала Елена Петровна, комендант общежития, как в дверь постучали.

— Открыто, заходите! — крикнул Анатолий, продолжая заправлять пастель, которая своей нумерацией и затхлым запахом напомнила ему об армейской казарме.

Дверь приоткрылась и в комнату заглянула молоденькая, если бы не худоба, то вполне красивая девушка с огромными серыми глазами, с платком на голове, скрывающем бигуди. Анатолий своим глазом бывалого разведчика определил, что ей еще и двадцати лет нет.

— Можно? — застенчиво спросила девушка.

— Можно, если только осторожно. — Анатолий распрямил спину и внимательно посмотрел на гостью.

— Я соседка, — взволнованно произнесла девушка. — Я живу в общежитии на четвертом этаже. Зовут меня Наташа. А Вас как?

— Меня зовут Анатолий. — Непроизвольно на лице у него появилась приветливая улыбка.

— А, правда, что Вы только прилетели из Афганистана? И что Вы герой Советского Союза? — выстрелила на одном дыхании девушка.

— Наташа, я не герой, — Анатолий не удержался и весело, открыто засмеялся от такого необычного к себе обращения. — И ко мне лучше на «ты», хорошо?

— Хорошо! А что за звезда висит на кители? — серьезным голосом взрослого человека, уличившего в обмане, произнесла Наташа, взглядом показывая Анатолию на висящий на спинке стула парадный сержантский китель, на котором помимо погон красовалась красная звезда, медаль и какие-то значки.

— Это орден Красной Звезды.

— А говоришь не герой? Врун! — весело и одновременно как-то торжественно сказала девушка. — А почему никто тебя не встречает? — озорно спросила Наташа.

— Меня некому встречать, — Анатолий запнулся, но продолжил: — Я детдомовский.

— А девушка или жена? — допрос, устроенный Наташей, продолжался.

— Наташа, если хочешь спросить, женат я или нет, отвечаю: нет. Девушки тоже пока не имею. Мое сердце свободно. Еще вопросы есть?

— Есть и много! Первый вопрос, — очень серьезно начала спрашивать Наташа, приободренная тем, что Анатолий свободный. — Ты есть хочешь?

— Я думал, таким голосом ты будешь спрашивать про военные тайны, которых в моей голове пруд пруди. Я сыт, и у меня есть еще сухой паек на два дня.

— Понятно! — Наташа, окончательно осмелев, перешла в решительное наступление: — Сегодня короткий день, впереди три дня праздников. Через полчаса все уже будут в общаге и начнут справлять праздники. Я предлагаю отметить твое возвращение с нами. Через час мы ждем тебя во втором столовом отсеке на четвертом этаже. Девчонки уже готовят обед, — прострочила, как скорострельный пулемет, длиной очередью Наташа, а затем немного жалобно, совсем еще по-детски, попросила: — Обещай, что придешь. Пожалуйста.

— Да, Наталья, задачку ты мне задала! — Анатолий продолжал приветливо улыбаться; Наташа сжалась, как ежик в комочек, боясь получить отрицательный ответ. — Почему бы и нет, а, Наталья! Сколько народу будет? Надо же прописаться на новом месте!

Глаза Наташи засияли неподдельным счастьем, эмоции не просто выплескивались из нее, а вылетали, как конфетти при взрыве хлопушки.

«Интересная девчонка, почти ребенок. Наивная и честная. Радуется, словно я Дед Мороз, согласившийся прийти к ним на праздник», — подумал о Наташе Анатолий.

— Только форму одень с орденом, ладно? — попросила счастливая Наташа.

— Ладно, ладно, — легко согласился Анатолий, гражданской одежды у него еще не было. — Нескромный вопрос можно?

Наташа немного растерялась, отвела свой взгляд от Анатолия и даже покраснела:

— Да, конечно.

— Что народ пьет?

— А, ты, про это! — немного разочарованно ответила Наташа. — Наш народ пьет все, что горит и не очень. Ну, я пошла, ты только не подведи, ты ведь обещал. Через час, четвертый этаж, второй отсек, — напомнила Наташа о месте и времени праздника. — А то сейчас набегут!..

— Кто набежит? — Анатолий не понял, но Наташин след уже простыл, оставив запах недорогих, но приятных духов.

Понимание к Анатолию пришло через несколько минут, когда с десяток делегаций жительниц пентагона посетили его с одним и тем же предложением. Анатолий познакомился с Олями и Ленами, Машами и Дашами, Галями и Валями. Он деликатно, стараясь не обидеть, отказывался от предложений поужинать и отметить дембель и наступающий День Великой Октябрьской Социалистической Революции.

«Девчонки все неплохие, но какие-то загнанные. У всех на лице улыбка, а в глазах печаль. Пожалуй, кроме первой девчонки. У той глаз горели счастьем. Смешная такая, наивная и искренняя, — сделал вывод Анатолий о жительницах пентагона и о Наташе. — Что, Анатолий Михайлович, гульнем по полной программе!»

Анатолий живо собрался и направился в Центральный гастроном. Спиртное пока продавалось свободно, антиалкогольная компания с очередями и лимитами для страны и ее граждан предстояла в недалеком обозримом будущем.

На четвертый день после заселения в общежитие Анатолий почувствовал, что три дня и три ночи почти непрерывающегося гулянья с обитательницами пентагона для него даром не прошли, оставив след, который уже проявился, не заставив долго себя ждать.

«За все надо платить. Халявы, Анатолий Михайлович, в этом мире не бывает! — с такими мыслями Анатолий побежал в общий туалет по-маленькому в седьмой раз за последний час. — Великая Римская Империя погибла от вина и разврата, а ты, что исключительный?» — продолжал ругать, корить и воспитывать себя Анатолий.

За три дня Анатолий выпил много, но пьяным себя не чувствовал. Скворцов в Афганистане хвалил Анатолия за то, что тот умеет пить. Пить и не пьянеть — важное качество для разведчика.

Но не за лишний алкоголь ругал себя Анатолий, а за излишнюю сентиментальность, переросшую в аморальность. В определенный момент ему так стало жалко этих несчастных девчонок и женщин, что без сопротивления позволил вначале Наташе увести его в свою комнату. Та не была искушенной любовницей, но очень страстной и нежной. Затем была горячая Оксана, потом ненасытная Вика. За три дня он побывал в кровати у восьми обитательниц пентагона.

В понедельник, проспавшись и полностью придя в себя, Анатолий испытал стыд за свое поведение. Выходя в коридор общежития, он старался не смотреть в глаза обитательницам пентагона. Но с ним напротив охотно здоровались, как со своим, чуть ли не родным, улыбались, шутили. Ни одного упрека не прозвучало в его адрес.