Александр Кондратьев - Туристы икс [СИ]

Но если мужская слабость очень сильна и мужчина умело ею пользуется, то это тоже сильное оружие, может даже посильней женского. Искусные любовники, которые могут довести до безумства женщину, считались и считаются лучшими агентами. У каждого императора, президента, министра и ниже по лестнице есть жена, любовница, дочь, сестра, знающие зачастую тайн гораздо больше, чем им следовало бы знать», — Анатолий, обладающий хорошей природной памятью, чуть ли не дословно процитировал высказывание своего боевого командира, анализируя сложившуюся ситуацию с Ольгой и с ночным происшествием.

«Много знаний и информации вложил в меня Скворцов, если бы его сейчас сюда, он в миг все разложил по полочкам. Но ничего, понемножечку, полегонечку, и я смогу разобраться и с загадками, и с Ольгой. До сегодняшнего дня я не представлял для нее никакого интереса. А сегодня она использовала самую маленькую артиллерию своих женских чар, значит я на правильном пути. Плохо только то, что я не знаю, что это за путь и куда он ведет. Да и куда приведет. Но ничего, с божьей помощью разберемся», — думал Анатолий, идя от Ольгиного дома в рабочее общежитие, куда его поселили после демобилизации из Армии. Детдомовцам гарантировалось государством жилье и забота.

Рабочее общежитие Вагоностроительного завода в Алтайске жители городка знали и звали, не иначе, как пентагон. Кто и когда придумал такое название, никто точно не знал, но название прижилось сразу раз и навсегда. Многие, наверное, даже и не предполагали, что на самом деле обозначает слово пентагон и что его связывает с другим, настоящим пентагоном.

Алтайский пентагон был пятиэтажным зданием с плоской крышей, узкими оконными проемами, без балконов и лоджий, и вопреки всем пожарным правилам — всего с одним входом посередине длинной неказистой бетонной коробки. Окна первого этажа снаружи были закрыты металлической проржавевшей решеткой, призванной защищать не от воров, а от вечерних и ночных гостей, которые небезуспешно штурмовали верхние этажи общежития.

На первых двух этажах жили семейные пары и матери-одиночки с детьми, а с третьего по пятый жили исключительно одинокие женщины, которых в городе называли по-разному. Первую группу звали зечками, не в глаза, конечно. Большинство этой группы составляли бывшие осужденные условно с обязательным привлечением к труду, по-другому таких осужденных называли химиками.

Режим отбывания наказания на «химии» (для молодых читателей) значительно отличался от общего, строгого, усиленного или особого режимов содержания, но свободу также ограничивал. Химики проживали в полутюремных общежитиях под присмотром работников спецкомендатур и работали на определенной закрепленной работе, часто очень вредной для здоровья, изначально на химических производствах (отсюда и пошло слово химики). За систематическое нарушение режимов проживания и работы, то есть после третьего замечания химика или отправляли, или возвращали в лагерь, в зависимости от того, уходил человек на химию со свободы или из мест лишения свободы за примерное поведение и проявленную лояльность к администрации.

Постепенно труд химиков стал использоваться во многих отраслях Народного Хозяйства, и сеть специальных комендатур окутала всю страну. В отличие от зон спецкомендатуры находились непосредственно в населенных пунктах, и химиков разрешалось использовать на действующих фабриках и заводах не изолирую от мирных свободных граждан. Правительство СССР, точнее — партийные правители, убивали двух «зайцев» одновременно. Во-первых, решался важный политический вопрос. Количество отбывающих наказание в местах лишения свободы уменьшилось почти на 40 %. Советский Союз стремительно шел в развитой социализм, искореняя корни преступности (на бумаге). И тяжело было объяснять и союзникам, и противникам, почему количество лишенных свободы в Советском Союзе выше, чем в загнивающих капиталистических странах. Так что существовало тайное решение ЦК партии для судебных органов о том, чтобы больше осуждать к «химии», нежели к лагерям. Во-вторых, решались экономические вопросы: сотни тысяч химиков — дешевой рабочей силы принудительно вливались в самые тяжелые отрасли производства, где особенно испытывался дефицит рабочей силы.

В Алтайске находилась женская спецкомендатура. Трудовую повинность химики отрабатывали на вагоностроительном заводе в термоцехе и покрасочном, самых вредных производствах завода. После освобождения большинство женщин уезжали домой, но часть оставалась работать на заводе и после освобождения по одной причине — некуда и не к кому было ехать, нигде и никто их не ждал. Такие женщины и составляли первую группу женского незамужнего коллектива пентагона.

Вторую группу называли очень просто — деревенские. Молодые и наивные девчонки приезжали в город в поисках лучшей жизни, в надежде найти достойную работу или удачно выйти замуж. Именно из этой группы чаще всего переселялись на нижние два этажа, в основном становясь матерями-одиночками. Но иногда случалось, что девчонки удачно выходили замуж и переезжали в город, но чаще, если и выходили замуж, то за таких же деревенских пацанов, переселяясь на второй этаж в ожидании заветного переезда в однокомнатную малосемейку.

В третью группу входили старые девы и алкоголички, часто совмещая два названия в одном. Многие из них до конца не упали только из-за боязни потерять место в общежитии и оказаться в спецприемнике для бродяг и попрошаек (такие заведения тоже существовали при советской власти, и уголовная статья за тунеядство в Уголовном кодексе присутствовала).

Пентагон жил своей жизнью, своими законами. Существовали здесь и неписаные правила:

— если кто-то из обитателей пентагона выходил замуж или переезжал на новое местожительство, что иногда случалось, то наступал праздник для всего общежития. Пили и гуляли маленькими компаниями, не объединяясь, но праздник был один на всех. Все без исключения жительницы пентагона мечтали о лучшей жизни, о принце, даже и в сорок лет. Кто-то мечтал вслух, а кто-то боялся признаться в этом себе, не говоря о других. Часто такие праздники заканчивались жестокими женскими драками. А вот финал следовал всегда один и тот же: все общежитие рыдало горькими бабьими слезами. Милиция старалась в драки не вмешиваться, но на всякий случай милицейский наряд дежурил до утра у входа;

— нельзя разбивать семейные пары, жившие в общежитии. За это могли убить и убивали. Тогда на одного «глухаря» в местном ГОВД становилось больше. Пентагон убийцу не выдавал. Спать с женатиками из города можно было сколько угодно, разбивать семьи горожан — да, но своих трогать нельзя, табу;