Александр Кондратьев - Туристы икс [СИ]

— Надо же, а я ничего не помню. Как в том анекдоте: здесь помню, а здесь совершенно ничего не помню, — грустно улыбнулась София, «переживая» за свою память.

— Это и не удивительно. Выжить после такой трагедии, дорогого стоит… Небольшой провал в памяти — не страшно для молодой девушки. День-два и все будет в норме. Операция, для которой вас вызвали сюда, чуть не оказалась на грани срыва. Другого кандидата на роль руководителя операции, честно сказать, я не вижу. Если только не самому принять в ней участие. Но, к сожалению, я курирую еще несколько сложных проектов, которые некому перепоручить… Как ваше самочувствие, София? — участливо, как добрый доктор, спросил Рейли.

— Вполне удовлетворительное для того, чтобы можно было выпить кофе, господин Рейли, — произнесла София, желая скорее укрепить свои силы магическими возможностями горячего напитка.

— Да, София, простите меня еще раз. Не джентльмен я, а шпион. Работа для меня превыше всего, иногда даже — своих интересов и ухаживаний за хорошенькой мадмуазель. Здесь, на дне морском, кофе не варят, а синтезируют. Вот этот ящик. — Рейли показал на синтезатор. — Есть последняя модификация синтезатора еды и напитков. Может сотворить почти любое блюдо известное на земле. Но я старомоден и никак не могу привыкнуть к такой еде. Все порываюсь найти свою медную старую кофеварку, хоть здесь уже, дай бог памяти, почти восемь десятков лет. Вам Капучино, Экспрессо или Американо? Такой кофе, кажется, нынче модно пить наверху. А я люблю — по старым классическим рецептам и склоняюсь больше к кофе по-турецки. Не удивляйтесь, София, что еврей и кофе по-турецки. Я христианин и к другим верам отношусь вполне лояльно. Ведь бог один, не так ли, София?

— Наверное, — неопределенно ответила София, до конца не поняв игры Рейли, готовя себя к любым неожиданностям. — Мне двойной Капучино с сахаром, господин Рейли.

— Вот только посуда одноразовая в этом синтезаторе. Не все неронцы предусмотрели. Не могу же я везде свой длинный нос совать, меня просто не хватит! — пожаловался Рейли, выставляя свою значимость в подводном мире на показ.

— Ой! Я вспомнила! — радостно вскрикнула София. — Я кое-что вспомнила. В кармане курточки я везла с собой любимую кружку! — София тут же подбежала к шкафу и стала искать в своих вещах кружку. — Странно, но кружки нет. Косметика на месте, документы, деньги, а кружки нет. — Ар повернулась в сторону Рейли и растерянно смотрела на него, ожидая получить ответ на немой вопрос: куда дели кружку, господин Зема Розенблюм? Не приватизировали ли?

— Наверное, разбилась при ударе, столкновение было серьезным. Не переживайте, София, — выкрутился было Рейли, но София еще не все сказала.

— У меня французская кружка повышенной прочности, я пробовала бросать ее об асфальт с десятого этажа и ей хоть бы что. Разбиться моя кружка не могла. Вперед все мои кости бы сломались, а потом уже кружка. Странно, куда делась кружка? — расстроилась Ар. — «Что, господин Рейли, осечечка случилась с кружкой. Как же вы не досмотрели, ведь список ввозимых вещей должен был составляться. Забыли здесь правила, что шпион обычно прокалывается на мелочах. А кружка — самая что ни на есть настоящая мелочь. Кружечку верните законной хозяйке! Она в куполе, в кабинете моем… вашем, а теперь Эриха. Не люблю я пить в одноразовой посуде! Что скажите, господин супершпион?»

— Не переживайте, София, так из-за кружки. Если она цела, то осталась в лодке. Я пошлю капрала, чтобы внимательней все осмотрел, думаю, что через час другой будете пить кофе из своей любимой и привычной кружки. Я понимаю вас. Очень жалко терять на первый взгляд обыкновенные вещи, к которым привыкаешь, с которыми себя начинаешь отожествлять. Хотя нам, София, нельзя привыкать к вещам. Противопоказано. Но мы люди — существа сентиментальные. И даже профессионалы имеют слабости. Я вот сожалею, что кофеварку с собой не захватил. Но чекисты могли не понять моей предсмертной просьбы, — Рейли как умелый разведчик перенес разговор на интересную, но безопасную для себя тему, ведь если София знает его биографию, а он убедился в этом, то должна спросить, как он смог сбежать из Советской Москвы от чекистов.

— Господин Рейли, а как вам удалось сбежать от чекистов? Тогда газеты написали, что вас застрелили на финско-русской границе. Но уже позже в архивах ЧК нашлись документы, подтверждающие, что вас застрелили в Москве, и даже свидетели имелись.

— Феликс помог. Но вам скорее известна боле его фамилия — Дзержинский. Если бы не Сталин, то не пришлось бы на дно погружаться. Сталин не унимался, всех до последнего велел расстрелять, а у меня еще с восемнадцатого смертный приговор висел. Конечно, вместо меня застрелили другого человека, а меня тайно доставили в Петроград доверенные люди Феликса. А там на шлюпке до моря, где наша лодка меня и забрала. Так бесславно закончилась моя карьера на земле. Кто бы мог подумать, что «сухоношка» после Ленина власть сможет не только прибрать к своим рукам, но и столько лет удерживать и чуть ли не всю нашу старую агентурную сеть истребить. Без меня грузинский орешек оказался не по зубам никому. Не оценили его потенциал, как и ленинский, к великому сожалению, а у того же Троцкого — переоценили. Ну, да ладно, София, у нас сейчас дела поважней намечаются, чем в далеком семнадцатом.

— Господин Рейли, можно полюбопытствовать?

— Полюбопытствуйте, — оживился Рейли.

— Из Питера вы могли попасть только в Балтийское море. А сейчас мы в Атлантическом океане. Хотя, конечно, Балтийское не Черное и выход прямой в океан имеет, но ведь и на Черном море мы есть. На подводной лодке до океана не доберешься. Как осуществляется доставка из закрытых морей или озер в океан?

— А вы, София, молодец. С вами ухо востро надо держать. Ну, да ладно, расскажу: помимо стандартных подводных лодок в арсенале у нас имеются катера универсальные, способные как плавать, так и летать. Вы правильно подметили, что до некоторых важных водоемов из океана можно добраться только по воздуху.

— И что наши катера до сегодняшнего дня ВВС землян не были обнаружены?

— Пока землянам до нас далеко. — Софии показалось, что Рейли уже отожествляет себя с неронцами, а не с людьми.

— А туристы, господин Рейли, как те относятся к полетам наших летательных аппаратов? Ведь они должны были давно засечь наши НЛО, ведь только для землян НЛО могут выглядеть НЛО, а у туристов техника есть, наверное, и посерьезней.

— Те могли бы, конечно. Но они наивно полагают, что это земляне испытывают новые летательные аппараты. В 1943 году, когда стало очевидным, что Советы опять победят, от нас немцам попали чертежи нескольких вполне примитивных летательных аппаратов, и если бы те успели поставить их на поток, то Советам пришел бы конец. А затем и англичанам. А потом бы немцам и американцам вместе… Американцы свою «невидимку» («стелс») наглым образом сдули с немецкого «крыла». Но и американским самолетам, и русским самолетам до наших ой как далеко, можно сказать, как до Марса пешком… Есть кстати и у русских, и у американцев космические тарелки, но они пока не могут разобраться с технологиях… В космос мы не вылетаем, чтобы ненароком не столкнуться с кораблями туристов. Но они, слава богу, на Землю не часто залетают. Основные базы у них на Луне, а Луна с Землей связана несколькими лифтами, которые мы стараемся облетать стороной. Туристы, к нашему счастью, ведут политику невмешательства во внутренние дела Земли. Но скоро и они отлетаются, недолго ждать осталось, — немного воинственно произнес Рейли, в то время как глаза нагло стреляли ниже подола коротенького халатика Софии, едва прикрывавшего бедра…