Энди Вейр - Проект Радуйся, Мария [ЛП]

Я должен вытащить круг зубилом. Нижний слой держится крепко, но затем внезапно уступает. Образец корпуса улетает в космос.

- Стреляй!”

Я спрыгиваю с корабля. Я кладу руку на круг как раз перед тем, как мой трос натягивается. Секунду я дышу, думая о том, какой я тупой, а затем возвращаюсь по тросу к кораблю. Глядя на круг, кажется, что к нижней стороне прикреплено легкое пенообразное вещество. Может быть, пенопласт. Вероятно, что-то более сложное, чем это.

- Надеюсь, вы, ребята, все это видели, - говорю я. - Потому что я больше не буду этого делать.”

Я бросаю кусок корпуса в Блип-А.

Сделав это прямо у них на глазах, они наверняка узнают, что я посылаю им образец корпуса. Я надеюсь, что этого достаточно для того, что они хотят сделать. Я даже не знаю, хотели ли они этого или нуждались в этом. Возможно, они сейчас смотрят на свои экраны и говорят: “Что делает этот идиот? Он что, пробивает дыру в собственном корабле? Почему?”

Я остаюсь на корпусе и смотрю, как кусок кувыркается в Тусклом свете. Многорукий робот на корпусе "Блип-А" скользит по направляющим для приема. Оказавшись в нужном положении, он ждет, когда прибудет кусок корпуса, и делает идеальный улов.

А потом, клянусь Богом, он машет мне рукой! Одна из его маленьких рук машет мне!

Я машу в ответ.

Он снова машет.

Ладно, это может продолжаться весь день. Я возвращаюсь к шлюзу.

Ваш ход, ребята.

—

Их переезд занимает много времени, и мне становится скучно.

Вау. Я сижу здесь на космическом корабле в системе Тау Кита и жду, когда разумные инопланетяне, которых я только что встретил, продолжат наш разговор...и мне скучно. Люди обладают замечательной способностью принимать ненормальное и делать его нормальным.

Я смотрю через панель управления радаром, чтобы увидеть, какие еще функции у него есть. После некоторого копания в диалоговых окнах предпочтений я нахожу то, что ищу: параметры предупреждения о близости. В настоящее время установлено 100 километров. Вполне разумно. Можно было бы ожидать, что вещи будут находиться за миллионы километров. По крайней мере, десятки тысяч. Поэтому, если какая-то скала находится в пределах 100 километров от вас, это серьезная проблема.

Я меняю настройку на 0,26 километра. Я беспокоюсь, что он отклонит настройку как слишком низкую, но это не так.

Я вытягиваю спину и выплываю из кресла пилота. Blip-A находится в 271 метрах от отеля. Если они приблизятся ближе, чем на 260 метров, или если они отправят другой подарок, который попадет в этот диапазон, сработает оповещение о близости. Мне больше не нужно сидеть здесь и пялиться на экран. Диспетчерская выдаст предупреждение, когда Blip-A сделает что-нибудь интересное.

Я плыву в общежитие.

- Еда, - говорю я.

Руки вытаскивают коробку из своего маленького тайника в потолке и прикрепляют ее к моей койке. Когда-нибудь я должен заглянуть туда и посмотреть, что там есть. А пока я отталкиваюсь от потолка и плыву вниз к еде. Коробка с надписью "ДЕНЬ 10—ПРИЕМ ПИЩИ 1" имеет полоску на липучке на дне, которая помогает ей оставаться на месте на простыне. Я открываю его и вижу буррито.

Не знаю, чего я ожидал, но ладно. Это буррито.

Оказывается, это буррито комнатной температуры. Бобы, сыр, немного красного соуса...Все очень вкусно, правда. Но комнатной температуры. Либо экипаж не получает здесь горячей пищи, либо машина не доверяет недавнему пациенту в коме, чтобы не обжечься на горячей пище. Вероятно, последнее.

Я плыву в лабораторию и кладу буррито в печь для образцов. Я оставляю его там на несколько минут, прежде чем вытащить щипцами. Сыр пузырится, и облако пара медленно выходит во все стороны.

Я оставляю буррито парить в воздухе и остывать.

Я хихикаю. Если бы я действительно хотел горячий буррито, я бы включил вращающиеся диски, сделал EVA и подержал буррито в свете, исходящем от него. Это очень быстро раскалит его. Например: он испарится вместе с моей рукой и всем остальным, что находится в зоне взрыва, потому что—

—

“Добро пожаловать в Малороссию!” сказал Дмитрий. Он театрально махнул рукой в сторону нижней ангарной палубы авианосца. Все пространство было переделано в кучу лабораторий, полных высокотехнологичного оборудования. Десятки ученых в лабораторных халатах трудились над своими задачами, время от времени разговаривая друг с другом по-русски. Мы называли их обитателями Дмитрия.

Мы, вероятно, приложили больше усилий, чтобы назвать вещи, чем следовало бы.

Я сжимал свой маленький контейнер для образцов, как Скрудж с мешком монет. “Я не в восторге от этого.”

“О, тише,” сказал Стрэтт.

- До сих пор я сделал только восемь граммов Астрофага, и я должен просто отдать два грамма? Два грамма могут показаться не так уж много, но это девяносто пять миллиардов клеток астрофагов.”

- Это ради благого дела, мой друг!” сказал Дмитрий. - Обещаю, тебе понравится. Идем, идем!”

Он провел нас со Стрэттом в главную лабораторию. В центре возвышалась огромная цилиндрическая вакуумная камера. Камера была открыта, и трое техников установили что-то на стол внутри.

Дмитрий сказал им что-то по-русски. Они что-то ответили. Он сказал что-то еще и указал на меня. Они улыбались и издавали счастливые русские звуки.

Затем Стрэтт сказал что-то суровое по-русски.

“Извини, - сказал Дмитрий. “Пока только по-английски, друзья мои! Для американца!”

“Привет, американец!” сказал один из техников. “Я говорю по-английски для вас! У вас есть топливо?”

Я крепче сжал контейнер с образцами. “У меня есть немного топлива....”

Стрэтт посмотрел на меня так, как я смотрю на упрямых учеников в своем классе. - Передайте его, доктор Грейс.”

- Знаешь, мой заводчик со временем удваивает популяцию астрофагов, верно? Отнять два грамма сейчас - все равно что отнять четыре грамма в следующем месяце.”

Она вытащила контейнер из моих рук и передала его Дмитрию.

Он поднял маленький металлический пузырек и полюбовался им. “Сегодня хороший день. Я с нетерпением ждал этого дня. Доктор Грейс, пожалуйста, позвольте мне показать вам мой привод!”

Он жестом пригласил меня следовать за ним и запрыгал вверх по лестнице в вакуумную камеру. Техники выходили по одному, освобождая нам место.

“Все прикреплено", - сказал один из них. “Контрольный список выполнен. Готов к тестированию.”

“Хорошо, хорошо, - сказал Дмитрий. “Доктор Грейс, мисс Стрэтт. Идем, идем!”

Он провел нас со Стрэттом в вакуумную камеру. К стене была прислонена толстая блестящая металлическая пластина. В центре комнаты стоял круглый стол, на котором лежало какое-то устройство.

“Это спин-драйв.” Дмитрий просиял.

Смотреть было не на что. Он был около двух футов в поперечнике, в основном круглый, но с одной стороной, срезанной плашмя. Повсюду из отверстий торчали датчики и провода.