Энди Вейр - Проект Радуйся, Мария [ЛП]

“Правильно. Это просто ионы водорода—протоны. Но они идут намного быстрее. Они приближаются к скорости света.”

“Почему они называются космическими лучами, если они даже не являются электромагнитными излучениями?”

- Люди привыкли так думать. Имя прижилось.”

- Они происходят из какого-то общего источника?”

- Нет, они всенаправленные. Они созданы сверхновыми, которые случались повсюду. Мы просто постоянно наводнены GCRS во всех направлениях. И они представляют огромную проблему для космических путешествий. Но не больше!”

Я наклонился вперед, чтобы еще раз взглянуть на ее схему. Это было поперечное сечение корпуса. Между двумя стенами была пустота в 1 миллиметр. “Вы собираетесь заполнить эту область Астрофагами?”

- Таков план.”

Я задумался над схемой. - Вы хотите заправить корпус топливом? Разве это не опасно?”

-Только если мы позволим ему увидеть свет в диапазоне CO2. Если он не видит CO2, он ничего не сделает. И это будет в темноте между корпусами. Дмитрий планирует сделать топливную суспензию из Астрофага и низковязкого масла, чтобы облегчить транспортировку к двигателям. Я хочу выровнять корпус этой штукой.”

Я ущипнула себя за подбородок. - Это может сработать. Но астрофаг может умереть от физической травмы. Вы можете убить одного, ткнув в него острой нанощупкой.”

-Да, именно поэтому я попросил ЦЕРН провести для меня несколько неофициальных экспериментов в качестве одолжения.”

“Ух ты. ЦЕРН просто сделает все, что вы захотите? Ты, типа, мини-Стратт или что-то в этом роде?”

Она усмехнулась. - Старые друзья и знакомые. Во всяком случае, они обнаружили, что даже частицы, движущиеся со скоростью, близкой к скорости света, не могут пройти мимо Астрофага. И никто из них, похоже, тоже не убивает его.”

- На самом деле в этом есть большой смысл, - сказал я. - Он эволюционировал, чтобы жить на поверхности звезд. Они должны постоянно подвергаться бомбардировке энергией и очень быстро движущимися частицами.”

Она указала на увеличенную схему каналов астрофагов. “Вся радиационная нагрузка будет остановлена. Все, что нам нужно, - это слой суспензии астрофагов, достаточно толстый, чтобы гарантировать, что на пути любых входящих частиц всегда есть клетка астрофага. Одного миллиметра должно быть более чем достаточно. Кроме того, мы не тратим впустую массу. Мы будем использовать само топливо в качестве изоляции. И если экипажу понадобится этот последний кусочек астрофага, что ж, считайте это резервом.”

“Хм... "резерв", который мог бы питать Нью-Йорк в течение двадцати тысяч лет.”

Она посмотрела на схему, потом снова на меня. - Ты все это подсчитал в уме?”

“Эх, у меня было несколько коротких путей. Мы имеем здесь дело с такими абсурдными масштабами энергии, я склонен думать, что в "годах Нью - Йорка" энергии, которая составляет примерно половину одного грамма Астрофага.”

Она потерла виски. - И нам нужно сделать из него два миллиона килограммов. Если мы допустим ошибку на этом пути…”

- Мы избавим астрофагов от необходимости уничтожать человечество, сделав это сами, - говорю я. "Да. Я много об этом думаю.”

“Ну и что ты думаешь?” спросила она. “Это ужасная идея, или она может сработать?”

“Я думаю, что это гениально.”

Она улыбнулась и отвела взгляд.

Глава 14.

Еще один день, еще одно собрание персонала. Кто бы мог подумать, что спасение мира может быть таким скучным?

Научная группа сидела за столом в зале заседаний. Я, Дмитрий и Локкен. Несмотря на все ее разговоры об устранении бюрократии, Стрэтт закончила с кучей фактических руководителей отделов и ежедневными собраниями персонала.

Иногда то, что мы все ненавидим, оказывается единственным способом сделать что-то.

Стрэтт, разумеется, сидел во главе стола. А рядом с ней был мужчина, которого я никогда раньше не видела.

“Все,” сказал Стрэтт. - Я хочу познакомить вас с доктором Франсуа Леклерком.”

Француз слева от нее нерешительно махнул рукой. “Привет.”

- Леклерк-всемирно известный климатолог из Парижа. Я назначил его ответственным за отслеживание, понимание и—если возможно—улучшение климатических эффектов Астрофага.”

- О, и это все?” Я сказал.

Леклерк улыбнулся, но улыбка быстро исчезла.

- Итак, доктор Леклерк, - сказал Стрэтт. “Мы получаем много противоречивых сообщений о том, чего именно ожидать от сокращения солнечной энергии. Трудно найти двух климатологов, которые согласились бы с этим.”

- Он пожал плечами. “Трудно найти двух климатологов, которые сходятся во мнении о цвете апельсина. К сожалению, это неточное поле. Существует много неопределенности и—если быть честным—много догадок. Наука о климате находится в зачаточном состоянии.”

- Ты недостаточно доверяешь себе. Из всех экспертов вы единственный, кого я смог найти, чьи модели прогнозирования климата были доказаны снова и снова в течение последних двадцати лет.”

Он кивнул.

Она указала на беспорядочную груду бумаг на столе для совещаний. - Мне присылали всевозможные предсказания, от незначительных неурожаев до глобального коллапса биосферы. Я хочу услышать, что ты скажешь. Вы видели предсказанные цифры солнечной энергии. Каково ваше мнение?”

“Катастрофа, конечно, - сказал он. “Мы наблюдаем вымирание многих видов, полное изменение биомов по всему миру, серьезные изменения в погодных условиях—”

- Люди, - сказал Стрэтт. “Я хочу знать, как это влияет на людей и когда. Меня не волнуют места спаривания трехглазого грязевого ленивца или любого другого случайного биома.”

- Мы - часть экологии, мисс Стрэтт. Мы не за его пределами. Растения, которые мы едим, животные, которых мы разводим, воздух, которым мы дышим,—все это часть гобелена. Все это взаимосвязано. Когда биомы разрушатся, это окажет прямое влияние на человечество.”

“Хорошо, тогда цифры,” сказал Стрэтт. - Мне нужны цифры. Осязаемые вещи, а не смутные предсказания.”

Он хмуро посмотрел на нее. "Ладно. Девятнадцать лет.”

“Девятнадцать лет?”

“Ты хотела номер, - сказал он. - Там есть номер. Девятнадцать лет.”

- Ладно, что такое девятнадцать лет?”

“Это моя оценка того, когда половина людей, которые в настоящее время живы, будут мертвы. Через девятнадцать лет.”

Последовавшая за этим тишина была не похожа ни на что, что я когда-либо испытывал. Даже Стрэтт был ошеломлен. Мы с Локкеном переглянулись. Не знаю почему, но мы это сделали. У Дмитрия отвисла челюсть.

“Половину?” - сказал Стрэтт. “Три с половиной миллиарда человек? Мертв?”

“Да, - сказал он. - Это достаточно ощутимо для тебя?”

“Откуда ты можешь это знать? - спросила она.

Он поджал губы. “И точно так же рождается еще один отрицатель климата. Видите, как это просто? Все, что мне нужно сделать, это сказать тебе то, что ты не хочешь слышать.”