Энди Вейр - Проект Радуйся, Мария [ЛП]

Но не сейчас. Прямо сейчас я должен спасти Землю. Мое собственное выживание - это проблема на потом. Но это проблема, а не безнадежная гарантия смерти.

Индикатор на экране центрифуги мигает зеленым.

“Гравитация в полном объеме,” говорю я с улыбкой.

Мы ненадолго вернулись в невесомость, но теперь у меня снова заработала центрифуга. Мне пришлось “крутиться”, потому что мне нужно было использовать двигатели. Мы не можем иметь центробежную гравитацию и движение одновременно. Только представьте, что вы запускаете вращающиеся двигатели, в то время как корабль состоит из двух частей, соединенных сотней метров кабеля. Это не очень приятная мысль.

За те десятилетия (ах!), что Рокки провел здесь, он очень хорошо изучил систему. Он передал мне всю накопленную информацию. Он составил каталог шести планет, отметил их размеры, массу, положение, характеристики орбиты и общий состав атмосферы. Ему не нужно было путешествовать, чтобы сделать это. Он только что провел астрономические наблюдения с "Блип-А". Оказывается, эридианцы так же любопытны, как и люди.

И это тоже хорошо. Это не "Звездный путь". Я не могу просто включить сканер и получить всю эту информацию о звездной системе. Потребовалось несколько месяцев наблюдений, чтобы добиться такого уровня детализации.

И что еще более важно, Рокки знает все о местной линии Петровой. Как и ожидалось, он направляется на одну конкретную планету—вероятно, на ту, где больше всего углекислого газа. В данном случае это третья планета от звезды“, - сказал Тау Кита.” По крайней мере, так это называется на Земле.

Так что это будет наша первая остановка.

Конечно, мы могли бы пролететь на "Аве Марии" через любую часть линии Петрова и таким образом получить астрофагов. Но мы пересекли линию всего на несколько секунд. Солнечная система не является статичной вещью. Мы должны продолжать двигаться, по крайней мере, достаточно быстро, чтобы поддерживать орбиту вокруг звезды.

Но Тау Кита е-хорошая, большая планета в самой широкой части линии Петрова. Мы можем оставить "Аве Мария" на орбите и погрузиться в местный астрофаг на половину каждой орбиты. И мы можем оставаться там столько, сколько захотим, получая столько данных, сколько нам нужно, о здешнем Астрофаге и динамике самой линии Петровой.

Итак, мы на пути к таинственной планете.

Я не могу просто попросить мистера Сулу проложить курс. Я провел два дня, занимаясь математикой, проверяя свою работу и перепроверяя свою работу, прежде чем я выяснил точный угол и толчок, который нужно применить.

Конечно, у меня осталось 20 000 килограммов Астрофага. И да, это довольно много топлива, учитывая, что я могу получить 1,5 грамма, тратя 6 граммов в секунду. И да, на корабле Рокки, по-видимому, есть скады астрофагов (я до сих пор не понимаю, откуда у него столько дополнительного топлива). Но я все равно экономлю топливо.

Я дал нам хороший напор пара, и мы держим курс на Тау Кита е. Примерно через одиннадцать дней я сделаю орбитальный ввод. Пока мы ждем, у нас может быть гравитация. Итак, мы вернулись к режиму центрифуги.

Одиннадцать дней. Поистине поразительно. Общее расстояние, которое мы преодолеем, чтобы добраться туда, составляет более 150 миллионов километров. Это примерно то же самое, что расстояние от Земли до солнца. И мы сделаем это через одиннадцать дней. Как? Обладая абсурдной скоростью.

Я сделал три часа тяги, чтобы заставить нас двигаться, и я сделаю еще три, когда мы доберемся до Тау Кита, чтобы замедлиться. Сейчас мы движемся со скоростью 162 километра в секунду. Это просто смешно. Если вы покинете Землю с такой скоростью, то доберетесь до Луны за сорок минут.

Весь этот маневр, включая ожог, который мне придется сделать, чтобы замедлиться в конце, потребляет 130 килограммов топлива.

Астрофаг. Сумасшедшие вещи.

Рокки стоит в колбе из прозрачного ксенонита на полу диспетчерской.

“Скучное имя,” говорит Рокки.

«Что? Какое имя скучное?” - спрашиваю я.

Он потратил несколько дней на создание Эридианской зоны по всему кораблю. Он даже проложил свои собственные новые туннели от палубы до палубы. Это все равно, что повсюду бегают гигантские хомячьи поручни.

Он переносит свой вес с одной опоры на другую. “Тау Кита е. Скучное имя.”

- Тогда дайте ему имя.”

- Мое имя? Нет. Тебя зовут.”

- Ты был здесь первым.” Я отстегиваю ремни и вытягиваюсь. - Вы опознали его. Вы нанесли на карту его орбиту и местоположение. Вы называете это.”

- Это твой корабль. Тебя зовут.”

Я качаю головой. “Правило земной культуры. Если вы сначала окажетесь в каком-то месте, вы сможете назвать все, что там обнаружите.”

Он обдумывает это.

Ксенонит действительно удивителен. Всего сантиметр прозрачного материала отделяет мою пятую часть атмосферы кислорода от 29 атмосфер аммиака Рокки. Не говоря уже о моих 20 градусах по Цельсию от 210 градусов по Цельсию Рокки.

Он занял больше одних комнат, чем других. Общежитие теперь почти полностью принадлежит ему. Я настоял, чтобы он перенес все свое барахло в свое купе, поэтому мы согласились, что он может занять там большую часть места.

Он также установил большой воздушный шлюз в общежитии. Он основывал это на размере шлюза "Святой Марии", исходя из предположения, что все важное на корабле, вероятно, будет достаточно маленьким, чтобы пролезть через него. Я никогда не смогу войти в его зону. Мой костюм ЕВЫ никогда не выдержал бы его окружения. Меня раздавят, как виноградину. Шлюз на самом деле для того, чтобы мы могли передавать предметы туда и обратно.

Лаборатория в основном моя. У него есть туннель, ведущий вверх по стене, и еще один, который тянется вдоль потолка и, в конечном счете, через потолок в диспетчерскую. Он может наблюдать за любым научным материалом, которым я занимаюсь. Но, в конце концов, земное оборудование не будет работать в его среде, поэтому оно должно быть в моей.

Что касается контроля room...it’это туго. Рокки поставил ксенонитовую лампочку на пол рядом с люком. Он действительно старался свести вторжение к минимуму. Он уверяет меня, что отверстия, которые он добавил в мои переборки, не повлияют на структурную целостность корабля.

“Хорошо, - наконец говорит он. “Меня зовут♫♩♪♫.”

Мне больше не нужен частотный анализатор. Это была пятая А-ниже среднего до мажора, за ней последовала октава Ми-бемоль, а затем седьмая соль минор. Я ввожу его в свою электронную таблицу. Хотя я не знаю, почему. Мне уже несколько дней не приходилось смотреть на эту штуку. - Что это значит?”

- Это имя моей пары.”

Я широко раскрываю глаза. Этот маленький дьяволенок! Он никогда не говорил мне, что у него есть пара! Я думаю, эридианцы не целуются и не рассказывают.