Энди Вейр - Проект Радуйся, Мария [ЛП]

Его дыхание учащается. Так всегда бывает, когда он впервые засыпает. Его тело должно сбросить все тепло в горячую кровеносную систему.

Через несколько минут он перестает задыхаться. Теперь я знаю, что он крепко и по-настоящему спит. Как только он проходит фазу задыхания, я никогда не видел, чтобы он просыпался меньше чем за два часа. Я могу улизнуть, чтобы заняться своими делами. В этом случае я запишу все, что только что видел о его пищеварительном цикле.

Шаг 1: Субъект испражняется изо рта.

” Ага", - говорю я себе. “Это было чертовски мерзко.”

Глава 17.

Я просыпаюсь от того, что Рокки смотрит на меня.

Теперь это происходит каждое утро. Но это никогда не перестает быть жутким.

Откуда мне знать, что пятиугольно-симметричное существо без глаз “смотрит” на меня? Я просто знаю. Что-то в языке тела.

“Ты проснулась,” говорит он.

- Да, - я встаю с кровати и потягиваюсь. “Еда!”

Руки тянутся вверх и протягивают мне горячую коробку. Я открываю его и заглядываю. Похоже на яйца и колбасу.

“Кофе.”

Руки послушно протягивают мне чашку кофе. Это довольно круто, что руки протягивают мне чашку, когда есть гравитация, но сумку, когда ее нет. Я буду помнить об этом, когда напишу отзыв о визге "Радуйся, Мария".

Я смотрю на Рокки. - Тебе не обязательно смотреть, как я сплю. Все в порядке.”

Он обращает свое внимание на рабочий стол в своей части спальни. “Эридианская культура правит. Надо смотреть.” Он берет устройство и возится с ним.

Ах, это слово на букву "к". “Культура.” У нас есть негласное соглашение, что культурные вещи просто должны быть приняты. Это положит конец любому незначительному спору. “Делай это по-моему, потому что так меня воспитывали”, - в основном. Мы не сталкивались ни с чем, где наши культуры сталкиваются...пока.

Я завтракаю и пью кофе. Все это время Рокки мне ничего не говорит. Он никогда этого не делает. Эридианская вежливость.

“Мусор,” говорю я.

Руки забирают мою пустую чашку и пакет с едой.

Я направляюсь в рубку управления и устраиваюсь в кресле пилота. Я вывожу на главный экран изображение в телескоп. Планета Адриан сидит в центре. Последние десять дней я наблюдаю, как он становится все больше и больше. Чем ближе мы подходим, тем больше я уважаю астрономические навыки Рокки. Все его наблюдения за его движением и массой были точными.

Надеюсь, его расчет гравитации тоже верен. Или у нас будет очень короткая и болезненная попытка выйти на орбиту.

Адриан-бледно-зеленая планета с тонкими белыми облаками в верхних слоях атмосферы. Я вообще не вижу земли. Опять же, я поражен программным обеспечением, которое, должно быть, вошло в компьютеры этого корабля. Мы вращаемся, когда несемся в пространстве. Но изображение на экране твердое, как скала.

- Мы приближаемся,” говорю я. Рокки на два этажа ниже меня, но я говорю на нормальной громкости. Я знаю, что он прекрасно слышит.

- Ты уже знаешь воздух, вопрос?” - кричит Рокки. Точно так же, как я знаю его мастерство слуха, он знает мои ограничения слуха.

“Я попробую еще раз прямо сейчас,” говорю я.

Я переключаюсь на экран спектрометра. "Аве Мария" была невероятно надежна почти во всех отношениях, но вы не можете ожидать, что все будет работать идеально. Спектрометр начал барахлить. Я думаю, что это как-то связано с дигитайзером. Я пробовал это каждый день, и он продолжает говорить, что не может получить достаточно данных для анализа.

Я нацеливаюсь на Адриана и делаю еще одну попытку. Чем ближе мы подойдем, тем больше отраженного света мы получим, и, возможно, этого будет достаточно, чтобы спектрометр сказал мне, из чего состоит атмосфера Адриана.

АНАЛИЗИРУЮЩАЯ…

АНАЛИЗИРУЮЩАЯ…

АНАЛИЗИРУЮЩАЯ…

АНАЛИЗ ЗАВЕРШЕН.

“Это сработало!” Я говорю.

“Сработало, вопрос?!” - говорит Рокки, на целую октаву выше, чем обычно. Он бежит по своим туннелям к лампочке в рубке управления. “Что такое Адриан эйр, вопрос?”

Я прочитал результаты с экрана. "Похоже, что это...91 процент углекислого газа, 7 процентов метана, 1 процент аргона, а остальные-следовые газы. Там тоже довольно плотная атмосфера. Это все чистые газы, но я не вижу поверхности планеты.”

“Обычно вы можете видеть поверхность планеты из космоса, вопрос?”

- Если атмосфера пропускает свет, то да.”

“Человеческие глаза-удивительный орган. Ревнивый.”

“Ну, не достаточно удивительно. Я не вижу поверхности Адриана. Когда воздух становится действительно густым, он перестает пропускать свет. В любом случае, это не важно. Метан—это странно.”

- Объясни.”

“Метан долго не держится. Он очень быстро распадается на части при солнечном свете. Так как же присутствует метан?”

“Геология создает метан. Углекислый газ плюс минералы плюс вода плюс тепло образуют метан.”

"да. Возможно, - говорю я. - Но там много метана. Восемь процентов очень плотной атмосферы. Может ли геология сделать так много?”

- У вас другая теория, вопрос?”

Я потираю затылок. "Нет. Не совсем. Хотя это странно.”

“Несоответствие-это наука. Вы думаете о несоответствии. Сделайте теорию. Ты-человек науки.”

"да. Я подумаю об этом”. -

“Сколько времени до орбиты, вопрос?”

Я переключаюсь на Навигационную консоль. Мы идем правильным курсом, и запуск на орбиту запланирован на двадцать два часа. “Чуть меньше одного дня,” говорю я.

“Волнение,” говорит он. - Тогда мы возьмем образец Астрофага на Адриане. У вас хорошо работает пробоотборник, вопрос?”

- Да, - говорю я, не зная, говорю ли я правду. У Рокки нет причин знать, что я лишь смутно понимаю, как работает мой собственный корабль.

Я просматриваю научные приборы, пока не приземляюсь на панели управления Внешним Блоком сбора. Я смотрю на схему на экране. Это достаточно просто. Пробоотборник представляет собой прямоугольную коробку. При активации он будет поворачиваться вверх, чтобы быть перпендикулярным корпусу. Затем двери по обе стороны прямоугольника откроются. Внутри - куча липкой смолы, готовой поймать все, что залетит внутрь.

Вот и все. Липучка. Необычная космическая липучка, но просто липучка.

“После сбора, как образец войдет в корабль, вопрос?”

Просто не значит удобно. Насколько я могу судить, нет никакой автоматизированной системы, чтобы что-то сделать с образцом. ” Я должен пойти за ним

“. " Люди удивляются. Ты покидаешь корабль

”.”

Эридианцы никогда не утруждали себя изобретением скафандров. Зачем им это? Пространство лишено для них сенсорной информации. Это было бы похоже на человека с аквалангом, ныряющего в океан черной краски. Просто нет причин делать это. Эридианцы используют корпусных роботов для работы с ЕВОЙ. В "Радуйся, Мария" такого нет, так что любая работа по ЕВЕ должна выполняться мной.