Виталий Забирко - У нулевого меридиана [СИ]

Я отвернулся и принялся смотреть на океан. Безбрежный лик водного простора завораживал. На него можно смотреть часами, веками, тысячелетиями… Вечность пройдёт, а океан останется таким же. Постоянно меняющимся и в то же время неизменным.

Через полчаса Иванофф поймал пятиметровую меч-рыбу, поднял на мыс, и, когда она закачалась на удилище-кронштейне рядом с палаткой, стал фотографировать трофей. Он что-то кричал, махал мне руками, но я и не подумал встать с кресла. Несмотря на расстояние, он разглядел, как я отрицательно качаю головой, и перестал звать. Вначале Иванофф фотографировал только трофей, затем установил камеру на треногу, и снял себя рядом с меч-рыбой с разных ракурсов. Закончив съёмку, он, к моему удивлению, отпустил трофей. Правда, сделал это небрежно: начав опускать добычу с пятидесятиметровой высоты, раньше времени деактивировал наживку, и рыба сорвалась в воду с двадцати метров. Хорошо, что в воздухе она перевернулась и вошла в воду вниз головой. Упади плашмя, непременно бы разбилась.

Ещё через час Иванофф поймал белую акулу и когда начал выуживать, я, не дожидаясь приглашения, встал и направился к мысу. Особь попалась не просто крупная, а выдающаяся: около семи метров и более двух с половиной тонн. Если сбросить в океан как меч-рыбу, непременно разобьётся, как бы ни упала в воду.

— Привет, сосед! — окликнул меня Иванофф ещё издали. Лицо излучало сплошное самодовольство.

Я сумрачно кивнул. Напрасно он напрашивается в соседи. Если надумает задержаться на острове больше недели, сделаю всё, чтобы сам отсюда ноги унёс. Только пятки сверкать будут.

— Хорошо, что вы пришли! Снимите меня на камеру? Со штатива только фотографии хорошо получаются, а мне хочется клип на память. Вон какой экземпляр выловил, всем на зависть!

Шестиметровая акула-убийца, подвешенная на удилище-кронштейне, трепыхалась, вращала выпученными глазами, щёлкала зубами, но тонкую монокристаллическую леску перекусить не могла.

— Сниму, но с одним условием, — пробурчал я.

— С каким?

Самодовольства на его лице поубавилось.

— Когда будете отпускать акулу, не сбрасываете с высоты, а освобождайте от наживки в воде.

— О чём разговор, смотритель! — расплылся в улыбке Иванофф. Похоже, он неверно трактовал мой статус, принимая меня то ли за егеря, то ли за шерифа, иначе бы вёл себя гораздо наглее. — Непременно! Нехорошо у меня с рыбой-меч получилось — ещё не освоился с методикой ловли. Но теперь — само собой!

Я ему не поверил. Плевать Иваноффу, что станет с рыбой. После отснятых кадров она для него отработанный материал.

— Давайте камеру. Только близко к акуле не подходите, может так хвостом зацепить, что мало не покажется.

Словно в подтверждение моих слов акула дёрнулась, ударила хвостом по краю скалистого обрыва, и в нашу сторону полетели каменные осколки.

— Ух, силища! — восхитился Иванофф. — Жаль, что сейчас нет рыбы крупнее. Говорят, в мезозое были экземпляры раз в десять больше этого!

— Почему нет? — пожал я плечами. — Китовая акула достигает двадцати метров.

— Она планктонофаг, а не хищник… — вздохнул он. — Как её на удочку поймаешь…

— Разве программа чудо-уды не позволяет преобразовывать наживку в подобие планктона?

Иванофф выпучил глаза и недоумённо посмотрел на меня.

— Действительно… — протянул он. — Можно попробовать! Спасибо за совет.

— А потом, в океане встречаются хищники покрупнее белой акулы, — продолжил я. — Кашалот, например.

— Да, но кашалот — не рыба! — возразил Иванофф, осёкся и посмотрел на меня странным взглядом.

Я прикусил язык. И кто меня за него дёргал? Воистину, язык мой — враг мой. Какие-то триста лет назад, когда ещё не было современной классификации видов, китов, касаток, дельфинов считали рыбами. Я до сих пор придерживался этого мнения и не видел особой необходимости его менять — любая классификация условна. Условность деления обитателей океана на рыб и животных я и имел в виду, а получилось — намекал на возможность поимки кита…

— Так снимать вас на камеру или нет?! — раздражённо поинтересовался я, в большей степени злясь на самого себя.

— Обязательно! Всенепременно!

Минут пятнадцать я снимал на камеру Иваноффа с трофеем, а затем, не доверяя обещанию, проследил, как он отпускает акулу.

— А вы не рыбачите? — поинтересовался он, стравливая леску.

— Нет.

— Напрасно. Весьма увлекательное занятие! Когда-то я тоже был равнодушен к рыбалке, пока друг не взял меня с собой.

Я содрогнулся. Сейчас пойдут рыбацкие байки… И я оказался прав.

— Выехали мы под вечер перед выходными после работы, — начал он, — и по дороге невзначай сбили воробья. Друг остановил машину, бросил тушку в багажник — мол, на костре зажарим, будет наживка для сома, — и мы поехали дальше. Когда добрались до небольшой речки, шириной от силы метров сорок, уже смеркалось. Пока ставили палатку, окончательно стемнело. Разожгли костёр, приготовили шашлык, приняли раза три по сто граммов… Начались разговоры о рыбалке и вспомнили о воробье. Запекли его на углях и пошли на берег забрасывать донку. Темень — хоть глаза выколи! Но друг — рыбак бывалый, с первого раза далеко забросил наживку, натянул леску, повесил колокольчик, и мы вернулись в палатку. Спать. А среди ночи колокольчик как зазвонит! Вскакиваем и в одних трусах несёмся на берег. Я подсвечиваю фонариком, а он пытается вытащить донку. Тянет, а сам матерится, что крупный сом попался, сопротивляется, гад! В реке шумно всплеснуло, и тянуть стало легче. «Тащи ты, — говорит он, передаёт мне леску, — а я с подсаком в реку полезу!» Я тащу и чувствую — громадный сомяра попался! Друг залез в реку по пояс, подсак перед собой выставил, фонариком подсвечивает… И вдруг бросает подсак, фонарик, выбегает из реки и улепётывает в ночь. А я продолжаю тащить и вижу, наконец, как к берегу подплывает внушительных размеров псина, а из пасти у неё торчит натянутая леска. Тогда я тоже всё бросаю и бегу прочь во весь опор. Оказывается, друг в темноте по пьяни перебросил печёного воробья на противоположный берег, а бродячая собака его сожрала… Каково, а?!

Не знаю, какой реакции он ждал от меня — смеха, что ли? Я никак не отреагировал. Склонился над обрывом и проследил, как белая акула медленно входит в воду.

— С тех пор я полюбил рыбалку, — гордо сказал Иванофф. — Хотите, вас научу обращаться с чудо-удочкой? Сейчас дезактивирую наживку и покажу. Вы непременно полюбите рыбную ловлю!

— В океане собак нет, а на ближайший остров вам наживку не забросить, — отрезал я, развернулся и зашагал прочь. И плевать было, что он обо мне думает. Считает чудаком либо… Его личное дело. Моё мнение о нём было отнюдь не лестным. Надо же — поймал собаку и полюбил рыбалку! Извращенец…