Пол Андерсон - Три сердца и три льва

И распрощался, прежде чем она успела ответить, почти вбежал к себе в комнату. Гуги, свернувшись клубком на постели, глянул на него. Хольгер склонился над ним.

— Рано утром я видел женщину, — сказал он быстро и тихо, а потом описал ее — не впечатления от сегодняшней краткой встречи, а то, что таилось в глубине его памяти, казалось, годами. — Кто бы это мог быть?

— Хм-м… — протер глаза Гуги. — Похоже, это фея Моргана, королева. Может, это ее самую Альфрик нынче с Авалона и вызвал? Тогда уж наверняка самая отпетая чертовщина готовится…

Фея Моргана! Она! Хольгер был уверен в этом, хотя и не знал, отчего. Авалон — да, он видел этот остров птиц и роз, радуги и чар, но где видел, когда, при каких обстоятельствах?

— Расскажи мне о ней, — настаивал Хольгер. — Все, что знаешь.

— Ох… Ты к ней теперь дорожку бить начнешь? Она не для таких, как ты или даже сам герцог Альфрик. Не задирай глаза высоко — солнце выжжет. А если луна высосет разум, не лучше получится.

— Да нет же, нет! Я просто хочу все знать. Может, удастся догадаться, зачем она здесь.

— Та-ак… Да много-то я не знаю. Авалон, он западном океане лежит, а о тех краях мы столько знаем, сколько наши старухи болтают. Но знаем мы, что фея Моргана — сестра Артура, того самого, что был у бриттов последним великим королем. В ней тоже та самая кровь, сильная и дикая, что в их род из Фаэра попала. Самая это сильнейшая ведьма в христианском мире, и у нехристей, да и в Серединном мире она с любым может потягаться. Она бессмертна и хитрая до ужаса — никто не знает, за Порядок она стоит, или а Хаос, или за себя саму. Говорят, она Артура унесла, когда он лежал смертельно раненый, выходила его и спрятала, чтобы воротился, когда настанет час. Может, так оно и есть, а может, она что коварное и измыслила, чтоб ему воротиться не дать. Ох ты, ну тоска прямо берет под одной крышей с ней быть…

Ничего определенного. Моргана могла прибыть сюда, чтобы помочь Альфрику справится с бедой Хольгера, но могла и оказаться тут по каким-то своим делам, ничего общего с Хольгером не имевшим. Как бы там ни было, все выглядит довольно странно.

В спальню вошел гоблин.

— Наш милостивый герцог празднество для замковых слуг устраивает, сказал он. — И ты, гном, зван.

— Гм… — Гуги пригладил бороду. — Спасибо большое, да не хочется что-то приболел.

Гоблин поднял безволосые брови:

— Плохо на то посмотрят, если весельем пренебрежешь…

Гуги переглянулся с Хольгером. Датчанин кивнул. Быть может, его хотят разлучить с гномом, но если это так, помешать невозможно.

— Иди, Гуги, — сказал Хольгер. — Повеселись.

— Да у ладно. Береги себя, — и Гуги затопал за гоблином. Чтобы немного подумать, Хольгер улегся в ванну и закурил трубку. Казалось, он угодил в паучью сеть. Она такая нежная, милая даже, но из нее не вырвешься. Его охватила паника, хотелось кричать, убегать.

Он овладел собой. Сделать он ничего не может, остается притворяться, будто все в порядке. К тому же подозрения основаны на одних лишь смутных тревогах. И все же…

Пока он нежился в воде, ему принесли новый наряд, бальный. Хольгер надел его, пуговицы и пряжки застегнулись сами собой. Едва он закончил, круглая дверная ручка превратилась в металлические уста и изрекла: — Его светлость герцог просит позволения войти.

— У — ух! — вскрикнул от неожиданности Хольгер. Справился с собой. П — п — пусть в — войдет…

Видимо, рабы входили и выходили без позволения, и их вообще не полагалось замечать, но знатные господа свято хранили право друг друга на одиночество.

Фарисей вошел. Его бледное лицо, лик статуи, растянулось в улыбке.

— Я принес добрые вести, — сказал он. — Посоветовался со многими Силами, и теперь могу с уверенностью утверждать, что велики твои шансы попасть домой.

— Я… вы… не знаю, как благодарить…

— Понадобится какое-то время, чтобы собрать снадобья для чар, сказал Альфрик. — А пока что… Думаю, ты охотно примешь участие в празднестве, которое мы устраиваем именно по этому поводу. В Бугре Фей.

— Где? А, да. Я его видел. Альфрик взял его под руку:

— Тогда пойдем? Заверяю, что время ты проведешь прекрасно. Эльфы знают, как сделать человека счастливым.

У Хольгера не было большой охоты участвовать в оргии, но разве он мог отказаться? Они спустились во двор. Там уже собирались обитатели замка феерический водоворот красок, плывущих отовсюду, потоком изливавшихся по широкой лестнице. К ним подошла Меривен, и Альфрик поручил ее заботам Хольгера.

— Я тебя провожу в Бугор, — сказала девушка. — Не хочу, чтобы тебя похитила какая-нибудь из тамошних красавиц.

— А остальные разве туда не пойдут?

— Попозже. Мы с тобой пойдем первыми. Остальные придут попозже. Увидишь, как мы все продумали.

Хольгер подумал о смертельной ловушке, но тут же отбросил эту мысль он шел туда не один, в сопровождении Меривен.

Торжественная процессия вышла из ворот прошла по мосту и двинулась лугом к усыпанному розами Бугру. За спиной Хольгера легко ступали несшие воинов кони, на концах длинных копий развевались вымпелы, музыканты дули в рога, перебирали струны арф и лютней, сотня господ и дам Фаэра, танцуя, приближалась к Бугру. Хольгер услышал иную музыку, плывшую навстречу. Высокие тона, прелестные звуки проникали в кровь, растекались по жилам, кружили голову. Он улыбнулся Меривен, внезапно воспылав к ней желанием, и светлые, распущенные по плечам волосы девушки закрыли лицо Хольгера, почти ослепив его. Они пахли молодым вином. Бугор отворился. Сквозь застилавшие ему глаза волосы Меривен датчанин увидел там, внутри, мерцающее сияние и черные силуэты на его фоне. Музыка заставила его ускорить шаги, он не мог больше ждать.

Грохот копыт. Заржал конь, громко и гневно. Обернувшись, Хольгер увидел Алианору, галопом летевшую со стороны леса верхом на Папиллоне. Лицо девушки было искажено ужасом:

— Нет, Хольгер, нет! Не входи туда!

За его спиной разразился проклятьями Альфрик. Копье просвистело в воздухе на волосок от девушки. Хольгер замер, оцепенев от изумления.

— Бугор! Волоките его в Бугор! — закричал Альфрик.

Меривен что силы тащила его за собой. Трое Фарисеев ринулись вперед, точь-в-точь как регбисты. Хольгера вдруг охватила дикая ярость. Он бросился в бой. Одного свалил прямым ударом, тот рухнул наземь, да так и остался лежать. Правая рука Хольгера описала полукруг, волоча за собой Меривен, и кулак впечатался в обаятельное лицо второго. От третьего Хольгер уклонился. Перед ним вырос всадник, острие копья блеснуло у самой груди датчанина. Он оторвал вцепившуюся в него мертвой хваткой Меривен, поднял ее обеими руками и швырнул в грудь всаднику. Тот вылетел из седла.