Нил Стивенсон - Интерфейс

– Иисусе, куда он делся? – спросил Вишняк. Он шагнул в комнату, подозрительно оглядываясь по сторонам. Он подошел к окну, отвел ставень в сторону и посмотрел вниз.

К этому моменту Аарон Грин уже добежал до лифта.

Сперва внимание обедающих на фудкорте «Пентагон Плаза» привлек звон битого стекла где-то наверху. За шумом разговоров его было едва слышно, но несколько особенно чутких едоков посмотрели вверх и увидели осколки, которые прыгали по крыше атриума, сверкая на солнце.

За ними последовало тело – оно пробило потолок, практически не потеряв скорости. После столкновении со стеклом оно утратило четкость очертаний – при ударе из него много чего повыскакивало. Оно пролетело сквозь центральный колодец молла, больше похожее на облако из частей тела и расплескалось на четырех отдельных столах. Через пару секунд на пол хлынул водопад битого стекла.

Флойд Уэйн Вишняк, эск.

Местоположение неизвестно

Соединенные Штаты Америки

Письма редактору

«Вашингтон Пост»

Вашингтон, округ Колумбия

Дорогой мистер (или мисс, или миссис) Редактор: я хочу бросить вам косточку. Ваше описание устроенной мной бойни (ваше выражение, не мое!) – самое неточное и предвзятое из всех, какие я только встречал в газетах. За этот год я прочитал много газет (потратил на них уже больше 300 долларов), чтобы к ноябрю стать информированным избирателем. Но после той белиберды, которую вы печатали в выпусках от 14, 15 и 16 сентября, я стал сомневаться, информировался ли я вообще. Или я просто забивал себе голову разной ахинеей, которую ваши репортеры придумывают, когда им кажется, что пойти и узнать Настоящую Правду – слишком тяжелый труд.

Это не было «кровавой баней», как вы называете ее снова и снова. Было убито всего пять человек. Ранения среди обедающих на фудкорте не считаются, потому что это произошло случайно. Вот прямо сегодня у вас вышла статья о дорожном происшествии на Кольцевой дороге, в котором погибли пять человек, но вы не называете его кровавой баней.

Вы пишете, что я «метался по офису, стреляя без разбору». Это полностью предвзятое заявление. Я не метался. И я не стрелял без разбору, иначе почему я не убил тех пятерых людей, которые были вместе со мной в мозгопромывочной? Я скажу вам, почему: потому что эти пятеро были средними американскими гражданами, которых я пытаюсь защитить, а не убить.

От фразу «стрельба во все стороны» у меня прямо кровь закипает. Никаких «всех сторон». Я сперва решал, куда стрелять, потом туда и стрелял.

Затем в статье от 16 сент. вы говорите, что я спокойно и методично прошел через офис, казня людей. Если я был так спокоен и методичен, то зачем вы пишите всю эту хрень насчет «метался», «во все стороны», «беспорядочная стрельба» и т. д. Это показывает вашу предвзятость.

И я не затворник-одиночка. Если бы вам приходилось зарабатывать на жизнь ТРУДОМ, вы бы знали, что жить на пустоши дешевле. Это не делает меня одиночкой, а только бедным честным рабочим человеком.

Наконец (это ГЛАВНАЯ МЫСЛЬ моего письма), вы каждым словом в своих статьях выставляете меня каким-то психом. Как будто даже не рассматриваете мысль, что я могу быть ПРАВ!

ПРОСНИСЬ, Америка! Эти так называемые выборы президента – это АФЕРА контролируемая МАНИПУЛЯТОРАМИ ИЗ СМИ, которые превратили Коззано в РОБОТА, установив ему В ГОЛОВУ ЧИП, который принимает секретные закодированные послания со СПУТНИКОВ. Эти же самые МАНИПУЛЯТОРЫ также устанавливают МОНИТОРЫ МОЗГОВЫХ ВОЛН на руки средних американцев, замаскированные под ЧАСЫ ДИКА ТРЕЙСИ.

Когда-нибудь меня признают героем, каким я и являюсь, за разоблачение этого тайного заговора. После этого вы, Вашингтон Пост, предстанете теми, кто вы и есть: ИНСТРУМЕНТОМ ЗАГОВОРЩИКОВ, который помогает контролировать человеческие мозги, печатая ПРЕДВЗЯТЫЕ ТАК НАЗЫВАЕМЫЕ НОВОСТИ.

Скоро я вы обо мне снова услышите, это уж точно.

С уважением,

Флойд Уэйн Вишняк.

Кампания Коззано была внепартийной, и это означало, что ему надо было биться за каждого избирателя и каждый штат. Она стартовала сравнительно поздно – в июле – и ход набрала только к августу; затем на пару недель популярность Коззано слегка просела по опросам из-за неожиданного выбора Элеанор Ричмонд в качестве кандидата в вице-президенты.

После этого Коззано начал крушить все на своем пути. В одном городе за другим он выходил к микрофонам, совершенно расслабленный и уверенный, взмахом руки отстранял помощников – и говорил безо всяких бумажек и телесуфлеров. Речь его лилась совершенно свободно. Он не обращался к журналистам; он говорил, казалось, непосредственно с американским народом. В своем хомбурге он выглядел выходцем из середины столетия, одним из тех, кто дрался с Гитлерем и определял судьбы империй и альянсов. На фоне мелких, лживых сукиных детей, правивших Америкой в течение нескольких последних десятилетий, он воплощал те времена, когда лидеры были лидерами и когда слова «великий человек» были не пустым звуком. Глядя на него казалось, что он чувствовал бы себя как дома на Ялтинской Конференции, в компании Рузвельта, Черчилля и Сталина. Встречался ли он с иностранными лидерами, подавал ли на чай портье у отеля – все это он проделывал с врожденным достоинством и благородством истинного джентльмена, смешанными с природной энергией настоящего трудяги.

Можно было подумать, что он вообще не собирается баллотироваться. Можно было подумать, что он путешествует по стране просто потому, что ему интересно.

Мэри Кэтрин мало что понимала в президентской политике, но когда они остановились в Бостоне на ночевку, догадалась, что Массачусетс особенно важен. Этот штат никогда не голосовал ни за кого, кроме демократов; тот факт, что Коззано явился сюда, означал, что традиция под угрозой. Ее отец намеревается забрать себе все пятьдесят штатов.

Они остановились в роскошном отеле на набережной, огромная арка которого выглядела как ворота в Бостонскую гавань. Отель, разумеется, выбрал Огл; арка идеально подходила для съемок, а близость гавани облегчала нанесение удара по демократам в сфере экологии.

Команда Коззано сняла целый этаж. Мэри Кэтрин и Уильям Э. Коззано поселились в номере с двумя спальнями, как обычно. Она приехала сюда прямо из аэропорта и стала устраиваться, пока отец ездил по разным местам, включая некоторые хайтек-компании в Кембридже.

Коззано путешествовали с кучей багажа, что несложно, если тебе не приходится таскать его на себе и у тебя есть собственный самолет. Багаж состоял не только из одежды. Некоторую его часть составляло различное медицинское оборудование. Поначалу это были несложные устройства, вроде эспандеров, с помощью которых Коззано развивал левую руку. Сейчас, к концу сентября, он уже прошел эту стадию и снова стал почти стопроцентным амбидекстром. В принципе, он мог подписываться двумя руками одновременно. Подпись, сделанная левой рукой, была похожа на доинсультную версию, пускай несколько более грубую и смазанную. Подпись правой руки выглядела совершенно незнакомо, хотя, не могла не признать Мэри Кэтрин – гораздо более по-президентски.