Олег Аркадьев - Под руку с Одиночеством [СИ]

Выбор был страшен: обветренное несвежее мясо каких-то животных и птиц, а совсем залежалое и затхлое было перекручено в фарш. Танюша брезгливо потыкала пальцем в некоторые фрагменты, определяя состав и добавки. Везде ощущались примеси какого-то геля и остатки жуткого раствора, так что просто положила в пакет самые красивые на вид куски.

«Упаковка сильногазированной воды и мед. Все?

Еще бумажные полотенца и разовую посуду. Остальное — завтра.

А пирожное для Лютика?! Хоть одно…

Балуешь ты его!

А кто ж его еще баловать будет? Да и у меня нет больше никого, — она совсем опечалилась.

Зато ты счастлива! А счастье всегда одиноко. Привыкай.»

В этой реальности не оказалось людей со способностями, лишь иногда встречались слабые сенситивы и эмпаты, так что под действием простой телепатии окружающие творили чудеса вежливости и радушия.

До пристанища добралась с комфортом, на такси, не рискнув перемещаться в незнакомое место. Водитель всю дорогу сыпал комплиментами Тане и расхваливал Лютика, даже помог донести пакеты до квартиры. Которая оказалась совсем не свободной…

Это стало очевидным, как только открыла замок: дверь распахнулась и на Таню уставились две пары усталых глаз, полных надежды и ожидания.

— Ей лучше было сразу уйти в другую реальность.

— Или хотя бы в другую страну, — кивнул техник.

— Это безнадежно отсталое государство?

— Наверняка. Ей же драматических переживаний захотелось!

— Вы кто? — одновременно спросили молодая женщина и маленькая девочка?

— Таня. И все варианты кроме Татьяны…

— Что такое варианты? — спросила любопытная малышка.

— Видоизменение чего-либо. В данном случае — слова, моего имени, — автоматически ответила Таня.

Малышка кивнула с серьезным видом и тут же просияла, увидев пушистого звереныша на пороге. Она дернулась было к серому в пятнышко котенку, но остановила себя и посмотрела на мать. Женщина явно была мамой. Причем, как заметила Таня, заботливой и нежной: сама опрятная и ребенок ухоженный и веселый.

Пришлось снова прибегнуть к телепатии:

«Это жена и дочь последнего убитого мной. Они не ложатся спать, ожидают, что придет трезвый. А для него они были пустым местом, оттого и считал жилье свободным. Вот же сволочь!

На себя посмотри, девочку сиротой оставила!

Лучше б я сразу ушла…

Хотелось развлечься?! Вперед, ни в чем себе не отказывай!

Заткнись, и без тебя тошно!»

— Простите меня. Я не знала, что здесь кто-то есть. Ваш… папа просил занести продукты и оставить ключи от квартиры.

— Андрей? А где он сам? Почему не звонит?

— Он погиб. Умер. Его больше никогда не будет в вашей жизни.

— К…как? Кто ты вообще такая?! Зачем гадости такие говоришь?! — Женщина еще не принимала случившееся, но верила Тане безоговорочно, потому и злилась на нее.

— Папа умер? — всхлипнула маленькая.

— Да, — прозвучало жестко. Не давать же такую боль по частям. — Можно мы войдем? Я только передам вам его деньги и поставлю пакеты.

Женщина схватила ребенка на руки и прижала к себе изо всех сил: не отнимете! Малютка крепко обняла маму и беззвучно плакала.

— Интересный поворот! — техник улыбался.

— Ей-то каково? Совсем об этом не думаешь?!

— А каково теперь вдове и сироте? — злости или злорадства в голосе не было.

Пришлось запихнуть в головы мамы и дочки модель поведения на ближайшее будущее и создать последовательность переживаний и внешних реакций, чтобы они казались естественными, при этом свести к минимуму горечь потери. Еще Таня сумела воспроизвести несколько пачек денег.

«Ты этим откупиться хочешь?

Ну хоть на первое время…

Им этого надолго хватит, ты знаешь!

Да, я сволочь! Для чего ты меня терзаешь?!

Для ничего…»

Уже под утро сонный Лютик и уставшая Таня оставили семью с их горем наедине.

Они примостились на бровке тротуара возле какого-то парка, подстелив на холодный камень прихваченную в подъезде у почтовых ящиков газету. Котенку было теплее, его держали на руках и обнимали. Еще ему было легче от сознания собственной полезности и значимости: он согревал заботливые руки.

Танька же была в прострации. Безучастно смотрела перед собой и отказывалась думать, просто гладила Лютика. Вокруг серело. Солнцу было стыдно за царившую в этой реальности безотрадность и оно пряталось за угрюмыми облаками.

— Почему ты думаешь, что тебе хуже всех? — спросил чей-то голос.

Танька честно пожала плечами в ответ и прислонилась щекой к Лютику, склонив голову набок. Стал виден усталый мужчина с бумажным стаканчиком в руке. Карие глаза под черными волосами покраснели от недосыпания, вполне чистая одежда висела на нем мешковато.

— Если тебе нужен телефон — вот, возьми, — он вынул из кармана и протянул маленькую потертую коробочку, — позвони домой и помирись с мамой.

— У меня нет мамы…

— Извини, я не знал. Ну, папе позвони. Есть кому тебя встретить? Я провожу, не бойся.

— Он в командировке. Надолго, — Танька импровизировала с плохо скрываемой тоской. — Больше никого нет, а домой неохота, там пусто.

— Хочешь — поехали ко мне. Поживешь, сколько нужно.

— Поехали, — безразлично пожала плечами Танька. — Только малому мясо нужно купить, он давно голодный.

— А кормом кошачьим не обойдется? — мужчина отхлебнул из стаканчика и брезгливо скривился.

Танька только вздохнула. Она сглупила и отдала все деньги вдове, а где взять образец для воспроизводства — не знала. И если сама она готова терпеть, то Лютика кормить нужно обязательно. Только голова отторгала мысли и отзывалась безразличной пустотой.

— Лют, ты как? На сухариках продержишься? — заглянула в понимающие глаза пушистой нежности.

Ее лизнули в щеку и замурлыкали теплым фырканьем хищника:

«Покой. Я не брошу. Люблю и охраняю. Есть только ты и я. Нужна бодрость. Холодно.»

Танька улыбнулась:

«Ты раньше зачем молчал?! Можем же общаться без слов!»

«Мы общались. Все время. Без слов.»

«Ну ты даешь! Философ маленький!»

После такого диалога бодрости прибавилось, заиграла улыбка на лице. Она кокетливо глянула на мужчину и сверкнула глазками:

— Продержится! — Тане стало хорошо от такого участия. Полная оптимизма, она встала и выпустила Лютого размяться.

— Это как понимать? Она там что, совсем с катушек слетела? Зачем ей это?

— Не допускаешь, что она просто откликнулась на доброту? — оператор с сожалением посмотрел на техника.

В ответ проворчали что-то непонятное.

Мужчину звали Сашка. Старенькая машина местного производства выглядела такой же измученной, как и хозяин. Это не мешало им каждую ночь зарабатывать частным извозом.