Олег Аркадьев - Под руку с Одиночеством [СИ]

«Дверь левее — то, что нужно. Вот только удобно ли самой заходить? Надо бы попридержать свои способности и не светиться.»

Из крайнего левого «окна» вышел парень в униформе и радужном платке. Как уже поняла Таня, постановщик целей. Он широко улыбнулся и быстро пошел навстречу.

— Привет! — забирая баул, сказал парень. — Ты зачем сама такую тяжесть таскаешь? Ох! — он согнулся под весом, но поклажу не выпустил.

«Да что в этом чертовом мешке, интересно?! Кирпичи? В нем килограмм тридцать, если не больше!»

Таня уже собралась себя пожалеть: хоть тащила груз недолго, но по извивающимся тропинкам. Веса она тогда не почувствовала, все было интересно и ново. Все было впервые, как ее жизнь. Шла и глазела по сторонам на предгорье, где располагался лагерь. Вокруг хватало красивых деревьев и высоких странных кустов. Названия в голове не всплывали, а жаль. Вздыхать по этому поводу было бессмысленно.

Вдали или очень близко — не определить на глаз — были горы. Они не стояли и не виднелись: они были. Настолько монументальные, что становилось страшно смотреть прямо на них. Они подавляли, как высокие своды костела или собора. И Таня наслаждалась пейзажем из выгоревших лужаек, легким ветром и холодным запахом.

«Наверное, так пахнет море. Раз Курорт, должно быть море? Или река.»

Так, полная впечатлений, она незаметно дошагала до синего домика.

— Как ты его только дотащила? — парень лукаво подмигнул. — Он же больше тебя весит.

— Вьючные животные не разговаривают с незнакомыми, — набычилась Таня.

— Я У ллис, постановщик целей Синей группы! — еще шире улыбнулся парень.

— Хорошо, что не помех, — пробурчала себе под нос Таня.

— Постановщик помех — каждый сам для себя, — кивнул парень. — Иначе же не интересно будет, не находишь?

— А что такое постановщик целей?

— Наставник, тьютор, если так понятнее. Так что? Общаться будем или ты еще думаешь? Учти, я не железный — этот вьюк держать. Чего только девчонки не напихают в свою поклажу, — он подбросил баул на плече, поправляя лямку.

— Привет, я Таня…

— Не Татьяна, уже знаю! — парень любил улыбаться, и напускной угрюмостью его было не испугать.

— Да ладно, — широко раскрыв глаза, притворно удивилась Таня, — откуда!?

— Так у нас мирок маленький, быстро все узнаем.

— Ага, маленький. Я все лапы себе сбила в этих тапках, пока сюда дотащилась.

Она с жалостью посмотрела на свои ножки, потом на трекинговые кроссовки парня:

«А он ничего такой, сильный, стройный. И рыжий, что замечательно. Рыжие — люди веселые.»

Парень заржал, глядя на коньки, висевшие у Тани на плече.

— Ну не выбрасывать же, — произнесла смущенно.

— Все правильно, не выбрасывать. С мусором поосторожнее, пожалуйста. Я потом все расскажу, а сейчас — пойдем в дом.

Комната поражала воображение. Сразу за дверью, словно бруствер, пространство перегораживала высокая барная стойка, оставляя лишь узкие проходы по бокам и образовывая идеальное укрытие для обороны. За стойкой был большой темный зал с камином у дальней стены.

Почти черный пол покрывал белый пушистый ковер. Перед камином полукругом стояли шесть широких диванов с низкими спинками. Все стены были увешаны оружием, от скиннеров [8] Скиннер — в данном случае — наиболее распространенный метательный нож. для метания до явно стреляющих штуковин, совсем футуристического вида. То, что это не муляжи, а готовое к бою и крови оружие, Таня поняла сразу, тут и без сенситивных способностей чувствовалась мощнейшая энергия смерти.

В каждой боковой стене за барной стойкой виднелось по двери. За правой была ванная комната с душевыми кабинками, туалетами и умывальниками. Всех по шесть штук. А за левой — гардеробная, с шестью же шкафами, стиральными машинками, сушками — утюгами и зеркалами в самых неожиданных местах. Посередине стояли подобия банкеток. Стулья пока не показывались.

Сюда, в гардеробную, и затащил злосчастный баул Уллис:

— Располагайся, вот шкаф. Наверное, захочешь сменить балетную пачку, — парень снова рассмеялся, — очень уж в ней неудобно.

— Мне целиком в шкафу жить или только вещами?

— Диван твой ребята покажут, скоро должны вернуться. Питье и фрукты в баре, разберешься. Пока в душ можешь залезть, охладиться. Все, меня нет, обустраивайся.

— Что это за гадость — ловец? — спросил оператор, протягивая технику пакетик с орехами.

— А-а, есть такой тип, скользкий. Сами слабые, из одаренности — возбуждают или угнетают способности у окружающих. Остальные возможности или не развиты или стараются не показывать. Почти всегда работают на кого-то. Их не любят, но терпят. Как насморк.

— И что? Из-за него премия накроется?

— Не-а. Он с нашей девочкой не то что не справится, даже мечтать не сможет. От нее такие отскакивать будут, как горох от бетона, — техник брезгливо выбросил шелуху от орешка.

— Ты что, кстати, ей с собой в баул напихал?

— Ты дурак? Он в комплекте шел, со всей амуницией. На случай обустройства на новом месте, в умеренном климате.

— С коньками и балетной пачкой. В комплекте. Ну-ну, — и оператор, усмехнувшись, продолжил наблюдение.

В бауле все лежало спрессованное в вакуумных упаковках. Даже долгожданные очки — капли.

«Хорошо, что в твердом футляре. И в стороне от этих двух … — Таня так и села на пол: два кирпича с самым невинным видом лежали в вакуумных упаковках. — Это комплект для обустройства на новом месте, да? — Слезы уже подступали к глазам, а комок в горле не пускал из груди смех. — Для закладки фундамента дома? Или крепких отношений в коллективе? Или для двух придурков, каждому — свой!?»

Таня решила не экспериментировать с внешностью и не светиться особо, поэтому отобрала короткую бирюзовую тунику, серые капри свободного кроя и белые кеды. Нашлось и серебряное колечко в пакетике с украшениями. На большой палец левой руки [9] Кольцо на большом пальце левой руки — символ открытой для знакомства лесбиянки. В этой повести его надевают с целью провокации окружающих. оно было надето вполне сознательно.

«А пока — в душ. Первый в моей жизни. Хоть что-нибудь, должно быть в моей жизни приятным? Вот и будет.»

На ходу вытираясь найденным в шкафу мягким полотенцем, Таня увидела входящих в зал подростков, довольных жизнью парней и девушек. Они радовались, и не заметить их жизнелюбие и открытость было невозможно.

Их не смущал вид мокрой обнаженной незнакомки, они были возбуждены в ожидании нового. Новой встречи, знакомства, общения.

Для Тани чувствовать такое отношение к жизни и миру было приятным открытием. Особенно в контрасте с притворщиком Актеоном.