Уилл Макинтош - Фоллер

Питер выполнил ее просьбу.

— Я боюсь, — сказала она. — Мне нужно, чтобы ты был здесь, со мной.

Он взял ее дрожащую руку и сжал.

— Прости. Я здесь. Не бойся. Ничего плохого не случится.

Если бы он был в этом уверен. Чем меньше времени оставалось до того, что они хотели сделать, тем неуверенней он себя чувствовал.

Он встал за спиной Изабеллы и взял ее под руки, правой рукой дотронувшись до ее груди.

— Прости.

Она издала нервный смех:

— Да, я почти уверена, что ты ко мне не пристаешь.

Она безудержно дрожала. Питер не мог сказать, было ли причиной этому действие приона или прион смешался со страхом. Его сердце неистово колотилось. Через несколько минут появятся две Изабеллы.

— Мы вот-вот войдем в историю, — сказал он. — Ты это понимаешь? Ты будешь как первый человек в космосе. Даже больше.

— Просто подними меня, вундеркинд. Мы сможем подумать о важности момента, когда все закончится.

Он поднял Беллу. Ее ноги повисли над диафрагмой.

— Если что-нибудь случится, скажи Уго, что я прошу прощения за то, что пошла на это за его спиной. Мелиссе передай, что я люблю ее. — Вытянув шею, она попыталась поцеловать его в щеку, но из-за судороги в мышцах только ударилась носом в его ухо. — Спасибо тебе.

— Я увижу тебя через минуту, тогда и сможешь поблагодарить. В лаборатории.

Он уставился на отверстие, ожидая, когда она передумает. Они смогут смеяться над тем, как Питер помогал ей раздеться. Это будет их маленький секрет. Еще несколько недель, как минимум.

Изабелла всматривалась в темноту.

— Отпускай меня, Питер.

— Ты уверена?

Она закрыла глаза.

— Ради бога, Питер, давай покончим с этим.

Стараясь не упасть вместе с ней, Питер отпустил ее.

Она исчезла в отверстии диафрагмы.

С колотящимся от волнения сердцем Питер быстро спустился по лестнице, ринулся к подводящим каналам и повернул налево, где на мягкую, подложенную им подушку должна была упасть настоящая Изабелла.

Ни одна Изабелла не появлялась.

Мыши выходили сразу же. Как и все пробные органы и ткани. Питер уставился на канал. Он сопротивлялся соблазну окунуться в него, чтобы посмотреть, не застряла ли она, зная, что так не могло случиться.

Он стоял неподвижно, сердце выпрыгивало из груди. До сих пор все, что попадало в дубликатор, имело на выходе свой клон.

— Где она? — сказал он вслух. Он знал, что есть риски. Риски были всегда, поскольку о процессе мало что было известно, но как она могла исчезнуть ?

— Изабелла? — крикнул он и, немного подождав и послушав, еще раз: — Изабелла?

Ему стало трудно дышать.

Он бросился к лесам, взлетел по лестнице и чуть не упал в диафрагму.

— Изабелла?

Он не увидел ничего, кроме абсолютной черноты диафрагмы.

Его всполошил мягкий глухой стук. Он поднял голову и, увидев подводящие каналы, торопливо спрыгнул на пол и рухнул на колени, прежде чем оправиться. Питер увидел бледные, белые, обнаженные формы обеих Изабелл, обе лежали лицом вниз. Он приблизился к настоящей Изабелле и наклонился над ней.

— Изабелла?

Перевернув ее на спину, он заглянул в безжизненные карие глаза.

Гуляя в тени заброшенных магазинов и домов, Фоллер был уверен в том, что женщина, которую он видел, — просто незнакомка, чертовски похожая на Орхидею. Он, наверное, представил себе ту женщину в толпе — красивые каплевидные глаза, длинные ресницы, зажатая манера поведения — и убедил себя в том, что это Орхидея. Ее лицо он знал так же хорошо, как свое собственное.

Приглядывала ли она за Маргариткой, как обещала? Конечно же, да: она любила Маргаритку почти так же, как и Фоллер. Они были как семья, если не считать Бурю. Хотя Буря особо его не ждала.

Фоллер остановился на углу улицы и посмотрел на густо покрытые темно-зелеными листьями витрины. Весь квартал походил на какое-то вьющееся растение. Но все было бессмысленно: гуляя по улицам, он не отыщет Орхидею, или кем бы ни была та женщина. Фоллер даже не знал, где находились населенные участки района, — эта часть города казалась безлюдной. Фоллер оглянулся на белую башню и вернулся туда, откуда пришел. С белой башней, служащей ориентиром, риск заблудиться отсутствовал.

Возможно, женщина, которую он видел в толпе, была сестрой-близнецом Орхидеи. Она могла оказаться здесь, в этом мире, как и Буря. Это объясняет, почему женщина его не узнала.

Когда Фоллер вернулся в дом Мунларка, Молот сообщил ему, что тот искал его, и направил в его кабинет.

Мунларк так широко ухмылялся, что казалось, уголки губ касаются ушей. У него не было одного резца. Фоллер мысленно позлорадствовал: у него самого пока были все зубы.

— Супер хочет обсудить условия объединения.

— Кто такая Супер? И что такое объединение? — Мунларк не предложил ему присесть, поэтому Фоллер остался стоять в центре большой комнаты.

— Супер руководит Верхним кварталом. После объединения стену между двумя районами снесут, превратив их в один. Разумеется, квартал будет под моим контролем. Она хочет вести переговоры сейчас, пока еще может получить благоприятные условия. Вероятно, она надеется стать моим заместителем.

Мунларк встал из-за стола, с важным видом прошествовал между двумя диванами, расположенными напротив друг друга, и заложил руки за спину.

— С армией такого размера и полным контролем торговли во всех районах это будет только вопросом времени, прежде чем мы снесем все стены и объединим мир. Ни один из районов долго не продержится, даже если догадаются, что мы не умеем управлять машинами. — Он откинул голову и рассмеялся. — Черт, да я ведь гений, да?

Он посмотрел на Фоллера и поднял брови.

— Я же гений?

— Ты гений.

Мунларк обнял Фоллера и поцеловал его в висок.

— У меня еще и отличная память. — Он постучал пальцем по виску. — Я не забываю людей, которые мне помогают.

Под этой фразой подразумевалась награда для Фоллера, но никакой угрозы в ней не слышалось.

Фоллер проснулся от собственного крика. Казалось, что кошмар затягивал его в свои сети, заставлял досмотреть до конца. Сердце Фоллера колотилось, было тяжело дышать. Он встал с постели, прижал подушку к груди и ждал, пока ужасные образы испарятся.

Фоллер тащил труп по темным туннелям. Труп был слишком тяжел для него. Женщина продолжала скользить по земле, но он не хотел ее тащить, потому что знал, кто она. Хорошо, что он не слышал звук тянущихся по земле ее ног, иначе он бы окончательно потерял рассудок. Фоллер пытался схватить ее еще крепче, но она все время выскакивала из потных рук. Его пальцы хватались за ее холодную грудь, волосы, бедра. И вдруг она подняла руку и схватила его за плечо.

Раздвинув шторы, Фоллер широко открыл глаза навстречу утреннему солнечному свету, желая, чтобы он выжег образы из его головы.