Уилл Макинтош - Фоллер

— Где эта безграничная энергия? — он прищурился, сделав вид, что ищет ее в лаборатории. — Там? Что мы сделаем? Пропустим через твой дубликатор косяк лосося и будем управлять миром на рыбьем жире?

Возможно, Уго блефовал, пытаясь заставить Питера раскрыть свои карты.

Но дело в том, что блефом тут, похоже, и не пахло. Похоже, он был убежден, что его план лучше, чем альтернатива.

Если не брать в счет сингулярность, он, возможно, даже прав.

— Пойдем, — сказал Питер.

Подводя Уго к окну защитной камеры, Питер посмотрел на его выражение лица и почувствовал удовлетворение. Все его самодовольство, вся важность исчезли, и теперь он был похож на маленького мальчика, с открытым ртом смотревшего на чудо.

— Что это? — спросил он, когда немного пришел в себя.

— Это как раз то, на что оно похоже. Сингулярность. — Питер развел руками, подражая жесту, который Уго использовал на улице. — Бесконечная, неограниченная энергия прямо здесь, в моей лаборатории.

Питер не мог вспомнить, когда он в последний раз настолько наслаждался моментом. Уго был так горд за свой маленький вирус.

— Я нахожусь в конце передачи энергии на наноструктурированные углеродные топливные элементы во всем мире. Энергия будет просто течь, а топливные элементы будут неисчерпаемы.

Уго продолжал смотреть в камеру.

— Откуда появилась сингулярность?

Питер рассмеялся.

— Секрет фирмы.

Почти прижавшись носом к стеклу, Уго хмыкнул.

— Ты можешь заставить Эльбу согласиться на прекращение огня? — спросил Питер.

— Зачем мне теперь это делать? — Уго отошел от стекла и скрестил руки на груди. — Значит, ты можешь закрыть глаза, нажать на пару кнопок и ожидать, что эта сингулярность сработает так, как ты надеешься?

По цеху в их сторону двигался Гарри. Питер махнул ему, чтобы он не подходил.

— Скольким ядерным боеголовкам она эквивалентна? — спросил Уго. — Тысяче? Миллиону ? А ты занимаешься ерундой, зажигая с ее помощью лампочки.

Он указал на стену с прожекторами.

— Тебе не нужно десять дней. Тебе нужно десять лет тщательного, контролируемого эксперимента. — Уго развернулся и направился к выходу. — Но у тебя нет десяти лет, и, если мне удастся, ты не получишь и десяти минут.

— О, понятно. Вот какие оправдания ты приводишь. Я принял такое решение, которое не предполагает, что ты станешь богом. Одним из величайших правителей подвергшихся лоботомии масс.

Питер сделал несколько шагов в сторону быстро удаляющейся фигуры Уго.

— Ты социопат. То, что ты задумал, ничем не отличается от геноцида.

Уго остановился и, развернувшись, показал на Питера пальцем.

— Геноцид — это то, что задумал ты. Ты псих. Ты всегда им был, — сказал он и скрылся в дверях.

Питер позвонил Кэтлин и попросил немедленно вернуться в лабораторию. У них оставалось слишком мало времени.

Кто-то хлопал его по щекам.

— Фоллер, очнись. Тебе нужно попить воды.

Фоллер приоткрыл один глаз и увидел прижатую к его губам фляжку. Он сделал несколько глотков и отодвинул ее.

— Как долго мы падаем? — после стольких потерь сознания и возвращений к реальности ему казалось, что прошла уже целая вечность.

— Три дня.

Его плечо было перевязано белыми полосками. «Из платья Мелиссы», — подумал он. Полоски покрывали пятна засохшей крови, свежих, насколько он мог судить, не было. Его плечо болело больше, чем накануне, и он чувствовал себя таким изможденным, что глаза закрывались сами.

Рядом падали Мелисса и Пенни. Увидев, что он пришел в себя, они приблизились.

Мелисса развернула повязку.

— Что-то мне плохо, — сказал Фоллер.

— В рану попала инфекция. Пуля все еще внутри тела, — откликнулась Мелисса.

Фоллер заметил одинокую фигуру, падающую в ясном голубом небе в нескольких сотнях метров отсюда. Это был Укус Змеи.

— Я умру? — спросил он.

Ветер унес тихо произнесенное слово, прежде чем оно достигло Фоллера, но он прочитал его по губам Мелиссы.

— Там, — сказала Буря, указывая прямо вниз.

Фоллер закрыл глаза. У него не было сил смотреть, но он знал, что она увидела. Ему было все равно.

Сквозь вой ветра послышались крики разочарования. Мягко раскачиваясь, он приоткрыл один глаз и увидел, что находилось внизу.

Мир представлял собой лишь песок и скалы.

— Нас, должно быть, принесло к тому, что осталось от Атлантического океана, — сказала Мелисса.

— Мы должны приземлиться, — сказала Буря. — Фоллер не может падать дальше.

Буря развернула для Фоллера его парашют.

В бесконечном небе пронеслось тело Укуса Змеи.

Фоллер продолжал смотреть на Бурю, пытаясь собраться с силами, чтобы сказать ей, что он ее любит. Буря прижимала ладонь к его лбу.

— У него жар.

Пенни похлопала Бурю по плечу.

— В сторону.

Вздрогнув, Буря посмотрела на нее.

— Что?

— Я сказала, в сторону.

Пенни спустила мешковатые штаны до колен, обнажив белые трусики, и достала нечто похожее на грубую коричневую повязку. Только она была громоздкой и выпирала в нескольких местах.

— Что это? — спросила Буря.

— Что-то типа аптечки, — ответила Пенни. — И ты этого не заслуживаешь, черт возьми! — крикнула она Фоллеру.

Фоллер не мог понять, почему Пенни на него сердится. Она содрала с аптечки липучку и развернула ее рядом с Фоллером.

Мелисса встала на колени, вытащила из нее пузырек и осмотрела этикетку.

— Дай сюда, — сказала Пенни, вырывая пузырек из рук Мелиссы.

— Морфин? Бог мой, у тебя есть антибиотики? — спросила Мелисса. — Почему ты нам не сказала?

Фоллер наблюдал, как Пенни выпрямляет его согнутую руку и вводит в изгиб локтя удивительно ярким, крошечным шприцем немного жидкости. Затем она вытащила из пакета что-то тонкое и серебристое.

— Скальпель? — спросила Мелисса.

Пенни остановилась и взглянула на Мелиссу.

— А ты хочешь, чтобы я оставила пулю в ране?

Она снова взглянула на Фоллера.

— Я ввела ему дозу морфина, но у меня нет ничего, чтобы вырубить его полностью, поэтому вам двоим придется держать его крепко. Больно будет даже с морфином. — Она надменно посмотрела на Фоллера. — У меня возникает соблазн сделать это больнее, чем нужно.

— Откуда ты, черт возьми, знаешь, как извлечь из человека пулю? — спросила Буря.

Пенни вытащила из пакета еще один пузырек, встряхнула красную жидкость в ладони и обработала ею руки.

— Я врач. Психиатр. У меня не так много хирургического опыта, но извлечение пули — это явно не операция на мозге.

— Ты меня узнала, — заплетающимся языком промямлил Фоллер. Лекарство, которое она ввела в локоть, посылало через его тело теплую волну, вплоть до самых пальцев ног. — Вот почему ты упала с велосипеда.