Александр Басов - Потускневшая жемчужина

— Когда это я тебе льстил? — нахмурился собеседник. — Гляди, даже соус пролил, услышав такие обидные слова. Немного на свете есть людей, которых я называю профессионалами, не боясь погрешить против истины. Ты из их числа.

— Раз уж разговор зашёл о числах… — она обмакнула палец в красную лужицу кетчупа и написала на салфетке несколько цифр. — Все ноли я писать не стала. Догадаешься сам.

— Профессионала от любителя всегда отличает умение с высокой точностью оцифровать такие понятия, как уровень сложности задания, степень риска, и прочие издержки, включая душевные переживания. — прокомментировал Элиот. Взяв салфетку, он промокнул ею пролитый соус, следя за тем, чтобы красное пятно полностью поглотило цифры.

— Душевные переживания у специалистов моего профиля? — усмехнулась Тиган. — Это что-то новенькое.

— Зря ты так. Я никогда не считал тебя бесчувственным механизмом. У всех есть переживания, даже у меня. Правда-правда. Сейчас, например, я переживаю о том, как сообщить тебе, что заявленная сумма гонорара выше, чем я ожидал…

— Сожалею. — без тени смущения, произнесла Тиган. — Слишком большой намечается список прочих издержек.

— Я не успел закончить свою мысль, — Элиот улыбнулся, смял испачканную салфетку и ловко забросил её в ползущий по проходу между столиков передвижной утилизатор, — сумма гонорара высокая, но не заоблачная, и она вполне укладывается в бюджет всей спецоперации.

— Это означает: да?

— Ты украла у меня реплику. Я должен был поинтересоваться, согласишься ли ты на это задание. А теперь приходится идти от обратного. Ты спрашиваешь меня, стану ли я выплачивать тебе гонорар за работу, не будучи уверенным в том, что ты за неё возьмёшься.

— Будем считать, что моя уверенность уже перечислена на твой персональный счёт.

— В таком случае, ответом на твой вопрос будет — да. Теперь самое главное. Как только ты решишь, что нужный момент настал, сообщишь объекту разработки следующее… — Элиот произнёс длинную фразу из ритмично звучавших бессмысленных слов.

— Что за бред? На каком языке ты сейчас говорил?

— На английском. Это стихи из классической литературы. От правильного фонетического воспроизведения многое зависит. Ты всё запомнила, включая интонации?

— На память не жалуюсь. Но, на всякий случай, повтори.

— Непременно. Сейчас поговорим о том, как вычислить время наступления нужного момента…

— Дорогой, с тобой всё в порядке? — озабоченно спросила Аманда.

— Ты что-то сейчас сказала? — откликнулся Теренс. — Извини, я прослушал…

— Меня беспокоит твоё состояние. Ты уж семьдесят девять секунд сидишь неподвижно и смотришь на содержимое ложки в своей руке. Если тебя интересует, чем наполнен столовый прибор, то я дам подсказку — это овсянка, и она уже давно остыла.

— У меня странное чувство. Еще несколько мгновений назад я был бодр и весел, ел кашу, которую ты заставила меня приготовить, а потом… потом взглянул на сегодняшнюю календарную дату и осознал странную вещь. Я совсем не помню того, что произошло со мной вчера, как будто этого дня вовсе не было. Все воспоминания о позавчерашнем дне со мной. Они яркие, подробные, наполненные жизнью и смыслом. Может быть, не самым лучшим смыслом, но я точно знаю, когда и почему всё это случилось… А вчерашний день… Его, как будто бы не существовало, или меня не существовало в нём. Скажи, Аманда, я вчера пил?

— Тебе стоило бы сформулировать вопрос точнее, дорогой.

— Я вчера злоупотреблял какими-либо спиртосодержащими напитками? — уточнил Теренс.

— В твой организм поступил алкоголь, эквивалентный двумстам миллилитрам чистого спирта.

— Это за весь день? — нахмурился он. — Или в час?

— Суммарная доза за шестнадцать часов активного бодрствования, поделённая на десять приёмов, приблизительно равного объёма.

— Всё верно. Десять шотов за сутки — моя теперешняя стандартная доза. Ты же сама убедила меня в том, что нужно ограничить употребление крепких напитков. Я подчинился и теперь выпиваю немногим менее пинты алкоголя в сутки. Но после того, что бывало раньше, это же смешной объём. Я чувствую себя трезвенником! Да так, в сущности, оно и есть. — Теренс задумался, пытаясь прикинуть, сколько ему требуется выпить за раз, чтобы впоследствии из головы вылетели все события прошедшего дня. — Странно… неужели у меня начинается размягчение мозгов? — не выходя из состояния задумчивости, он сунул в рот ложку с кашей, скривился и с трудом сдержался, чтобы не выплюнуть. — Аманда! Как ты заставила меня питаться этой гадостью? Под пытками?

— Я убедила тебя, что такой завтрак гораздо полезнее, чем тосты с беконом, которые ты так любишь жевать по утрам.

— У меня размягчение мозгов, — с искренней жалостью к себе и надрывом в голосе произнёс Теренс, — а ты пользуешься этим и подавляешь остатки моей воли. Это ужасно…

— Я пытаюсь следить за твоим здоровьем, — парировала Аманда. — Кому ещё этим заниматься, если не мне? Провалы в твоей памяти давно меня беспокоят. Ты упорно противишься тому, чтобы пройти углублённое медицинское обследование, но сейчас настал момент, когда сделать это просто необходимо. Тебе не нужно будет никуда идти. У нас есть необходимая передающая аппаратура для проведения диагностики, а полученную информацию я проанализирую с помощью медицинской базы данных корабля. Тебе следует проявить добрую волю, подключить набор датчиков к нейрокамере и полежать в ней минут пять, не более. Всё остальное я сделаю сама. Обещаю, что не буду рассказывать о результатах обследования ничего такого, что могло бы тебя напугать. Ты у меня такой впечатлительный.

— Для начала необходимо вспомнить, что было со мной вчера. — он раздражённо махнул рукой, и сорвавшиеся с ложки капли овсянки угодили на кожух пищевого процессора. — Не мог же я отрубиться от такого количества выпитого? Было бы просто замечательно, если бы я после принятой пинты виски или рома действительно упал и проспал всё это время до того, как очнуться с ложкой дрянной каши в руке, но так же не бывает? И я эту пинту даже не за один приём выпил!

Реальность, как правило, гораздо суровее, и в этом промежутке времени между позавчерашним днём и сегодняшней кашей может отыскаться нечто такое, о чём я потом буду долго сожалеть.

Сейчас во мне борются два противоречивых желания. С одной стороны, хотелось бы узнать, что произошло вчера, а с другой… Я боюсь того, что могло произойти… Наверное, это к лучшему, что ничего не помню из событий вчерашнего дня.

— Тебе же известно, каким способом освежить свою память. Достаточно просмотреть дневниковую запись с моих камер видеонаблюдения. Там весь твой вчерашний день в посекундном хронометраже, включая приёмы пищи, личную гигиену и ковыряние пальцем носу.