Дмитрий Бирюков - Сказочные хроники

Я тогда предположил, что поле неоднородно, и понял, что если двигаться по тем участкам, где искривление метрики минимально, то можно выйти из Зазеркалья, как из лабиринта.

С.: Судя по тому, что вы сидите здесь и разговариваете со мной, Вам это удалось, верно?

Ф.Ф.: Не стану отрицать.

С.: Но каким образом?

Ф.Ф.: Кажется, мне удалось визуализировать эти поля, но не спрашивайте как, я вряд ли смогу объяснить. У меня ж ведь тогда кислорода оставалось на пару часов. Сами понимаете, мозги трещали в поисках выхода. Очень уж помирать не хотелось. И взяла меня вдруг такая злость, что аж в глазах потемнело. Потом смотрю, что такое? А в злости ли дело? Где тьма египетская, что твой космос, а где и посветлее. В общем, к свету я и пошел. А дальше уже проще. Выхожу из лабиринта, глядь, а солнышко-то уже обыкновенное. И скиф [13] Скиф — планетарный катер типа земля-орбита, вместимостью 10 человек. Используется космодесантниками для высадки на планету. с ребятами из шестой бригады рядом приземляется.

С.: Но почему Вы тогда решили, что это была визуализация полей?

Ф.Ф.: Если быть честным, я в тот момент ничего не решил. Просто знал, что нужно идти к свету, пока кислород не кончился. Космодесантники, знаете ли, учатся вначале действовать, а уже потом на базе за чашкой чая анализировать, а те кто не учится, долго не живут. И хорошо еще, если скафандр с «мыслящим» [14] «Мыслящий» — кристаллическая форма сознания человека. В каждый скафандр вмонтировано устройство реинкарнации «посредник», которое при угрозе неминуемой гибели человека (разгерметизация скафандра, завершение кислорода, смертельное для жизни внешнее воздействие и т. п.) извлекает сознание из тела, записывая его в форме кристалла «мыслящего». Если скафандр с мыслящим удается найти, то погибшего человека можно вернуть к жизни, клонировав его тело из кусочка биологической ткани и восстановив сознание из мыслящего. потом найдут.

С.: Но сейчас-то вы что об этом думаете?

Ф.Ф.: Вначале, грешным делом, подумал, что «Зазеркалье» это разумная зона, словно какой-нибудь там Аморф. Типа прониклась она сочувствием к гибнущему человеку и, так сказать, совершила акт доброй воли. Но потом я слетал специально туда и проверил. Нет там никакого осознания — аномалия одна. Так что вот и выходит, что получилось у меня вроде как визуализация полей.

С.: А Вы не пробовали повторить этот свой результат?

Ф.Ф.: Пробовал, конечно. Да только ничего у меня не вышло. Там ведь, сами понимаете, ситуация другая была, там я за жизнь свою боролся…

…Сергей лично был знаком с Фрэнком, они вместе в одном классе занимались имперсонацией. И этот студент любому в группе мог дать десять очков форы.

«Постой-постой, Фло что-то там сказала по поводу имперсонации? Она говорила, вроде, что работать с восприятием немногим сложнее. А не следует ли трактовать сие так, что для манипуляции восприятием могут сгодиться приемы имперсонации или подобные им. Что если попробовать?»

Сергей расслабился, остановил поток мыслей и вошел в состояние внутреннего безмолвия, необходимое для создания двойника. Далее требовалось задействовать соответствующие функции сознания для его синхронизации с ментальным полем социума, и для разделения личности с использованием полученной ментограммы. Но что считать социумом в аномальной зоне, где и людей-то никаких нет, Малышев понятия не имел. Он сидел и наслаждался тишиной, пытаясь, как советовала Фея, прислушиваться к личной силе.

Внезапно тело Сергея испытало внутренний толчок и стремительное падение. Руки судорожно ухватились за камень, в поисках опоры, но тот, впрочем, оставался на месте, как и весь окружающий ландшафт. Тем не менее, с Малышевым происходило что-то неладное. Нарушилось ощущение реальности происходящего. Он стал чувствовать себя как во сне. Мир перед глазами вдруг поплыл и заколыхался подобно желе. Сергей потерял ориентацию, а в следующую секунду что-то с силой ударило его по затылку…

Очнувшись, Малышев некоторое время не мог понять, где он и что с ним происходит. По внутренним ощущениям его тело, словно бы потеряло твердость и колыхалось подобно студню. Затем он, скорее рефлекторно, чем осмысленно, произнес формулу завершения двойника и в голове сразу же прояснилось. Сергей почувствовал, как «затвердела» его бренная оболочка, и знакомые ощущения постепенно стали возвращаться. Он обнаружил под собой твердую почву и понял, что лежит на спине возле камня, на котором сидел, и с которого, похоже, сверзился, когда вся эта катавасия началась.

«Черт, угораздило ж меня сесть на этот клятый булыжник. Слетел ведь как курица с насеста», — потирая рукой ушибленный затылок, подумал Малышев. Он открыл глаза, увидел над головой зеленоватый облачный пудинг и принял сидячее положение, придерживаясь рукой за камень (голова все еще слегка кружилась). Сергей посмотрел прямо перед собой и замер от неожиданности. В десяти метрах от него колыхалась молочно-белая, но неплотная, как густой туман, слегка флюоресцирующая стена. Движение в ее слоях было упорядоченно и направлено вдоль тонких прожилок, именно они и светились, образуя неповторимые узоры. Сергей сразу вспомнил, что видел уже нечто подобное на видеограммах физиков-аномальщиков. Сейчас он, бесспорно, лицезрел во всей ее красе «комариную плешь» (или гравиконцентрат по научному).

На его месте любой ученый бы ликовал. Сергей тоже, конечно, обрадовался, вот только радость его носила скорее прагматичный характер. Получилось, наконец-то, увидеть невидимую преграду, и теперь ее проще было обойти. Пошарив взглядом по поверхности гравиконцентрата, молодой человек обнаружил в двадцати метрах правее широкую щель в монолитной стене, которая высилась до облаков. Убегая ввысь, щель постепенно сужалась и где-то в километре над головой пропадала совсем. По всей видимости, это был проход между ловушками, который вроде бы вел в нужном направлении. Малышев приблизился к нему и вошел, погружаясь в зеленоватый сумрак.

Двигаясь по тоннелю, Сергей чувствовал себя словно во дворце некроманта. Прожилки здесь светились ярче, причем стало заметно, что фосфоресцируют они призрачно-зеленым светом, создавая кладбищенскую атмосферу. И от этого разведчику становилось не по себе.

По мере продвижения вперед проход заметно расширился и превратился в просторную залу. Сергей осмотрелся, и на пути его взгляда возникли новые ловушки, вызвав сильное головокружение. Малышев покачнулся, но сумел устоять. Сработали рефлексы, и организм самостоятельно выполнил фиксирующую команду имперсонации. Мир тут же успокоился и вернул себе стабильную форму.