Станислав Грабовский - Очень гадкая книга

Женщина осталась в доме с маленьким ребёнком. Она усадила его в гостиной на ковёр, вывалила перед ним ящик с игрушками и занялась хозяйством: уборка, стирка.

Через пару часов у неё зазвонил телефон.

«Здравствуйте, — заговорила с ней женщина, — вас беспокоят из Ювенальной юстиции. Департамент по надзору за Благополучными семьями. Неделю назад от вас было получено сообщение об исчезновении у вас двоих детей. Вы же заявили в полицию?»

«Да, конечно. Полицейские были у нас, мы давали показания. Если правильно владею терминами — идёт следствие. И мы всё сделали правильно, и скорей всего успех операции очевиден. У нас работают профессиональные полицейские. Я даже слышала, что скорей всего послезавтра уже будут результаты».

«Не скажу, что знание этого делает меня сколько-нибудь счастливой, но я желаю вам удачи, а что касается моего обращения, то ситуация следующая. На данный момент — не знаю, известно ли вам — но у нас наблюдается дефицит с Благополучными семьями — не хватает квалифицированных кадров. У вас в анкете написано, что вы рассматриваете возможность оперативного реагирования в случае таких проблем. Нам необходимо на неопределённое время приютить двух деток. Примите, пожалуйста, этих детей: или до окончания вашего следствия, или больше, если у вас будет возможность. Наше министерство очень высоко ценит такие семьи, как ваши. Как думаете — справитесь?»

«По бумагам?»

«Нет-нет, я же вам говорю — временно. Ну, может бумаги потребуется оформить после окончания вашего следствия, а пока — так».

«Я думаю — мы справимся. Вы сами нам их привезёте или нам заехать?»

«Будет хорошо, если от вас кто-то приедет. У вас есть кому?»

«Да, есть. Я могу уже сейчас позвонить. В какое время можно подъехать?»

«Начиная со вчера».

«Хорошо, тогда я звоню».

«Хорошо. До свидания».

«До свидания».

Женщина сразу стала звонить.

«Манай, мне только что звонили из департамента — у них там двое детей для нас. Сказали, что можешь заезжать в любое время».

«Я сейчас встречаюсь кое с кем, и чуть позже съезжу, но думаю, вернёмся часам к пяти только — дел много».

«Делай, как знаешь. Всё».

«И тебе пока».

Женщина прошла на кухню и стала готовить обед. Потом поела и накормила своего ребёнка. Помыла посуду, подхватила малышку, и отправилась с ней в спальню, чтобы уложить девочку спать. Посидела рядом с засыпающей, попела ей пару песен. Сказав, что она тут и никуда не уходит, оставив дверь открытой, женщина спустилась в гостиную и включила телевизор. Ребёнок не заявлял о себе какое-то время сколько-нибудь беспокоящими звуками, и женщина, тихо просидев на диване перед телевизором, поднялась, чтобы посмотреть — заснул ли тот. Ребёнок лежал ещё с открытыми глазами. Она проверила через некоторое время опять, и когда убедилась, что малышка спит, подошла к входной двери. Проверив, что дверь заперта, она направилась к витрине в углу возле двери, которая ведёт в подвал. Достала оттуда ключи, и проделала тот же путь, что и Манай, открывая одну за другой дверью, спускаясь в подвал. Только последней женщина открыла дверь не крайнюю, а среднюю. Там по середине комнаты стоял мальчик двенадцати лет.

Сделав хмурое лицо, она спросила:

— Ну, ты всё понял? Больше не будешь так себя вести?

— Да, мама, я всё понял, — ответил тот.

Женщина шагнула в комнату, закрыла за собой дверь на ключ и сжала связку ключей в дрожащей руке. Повернулась к мальчику лицом.

— Пойми, мы вынуждены были тебя наказать, — говорила она, приближаясь к нему. — Я догадываюсь, что ты не виноват, — продолжала она, переходя на сладкий тон, и останавливаясь напротив него в полуметре, — но теперь я всё утрясла, как и обещала. Теперь у тебя нет причины злиться на меня. Ты не будешь злиться? Послезавтра за тобой приедут, я договорилась. Я договорилась, чтобы тебя забрали к себе друзья, чтобы тебя больше никто не терроризировал тут, особенно этот, — женщина махнула головой себе за спину.

Какое-то время она молчаливо рассматривала потупившего взгляд, молчащего подростка.

— Ну, чего ты молчишь? Ты же не злишься больше на меня? Нет? Знаешь, мне почему-то кажется, что так и есть. Подойди и поцелуй свою маму… Вот молодец. Поцелуй ещё… Ещё… Поцелуй ниже… Ещё ниже… Посмотри, у меня на ноге там ничего нет, а то чешется.

Женщина пробыла с мальчиком полчаса.

— И помни, — сказала она, когда всё закончилось, — если ты хотя бы кому-то, хотя бы полслова — тебя ждут бараки в психдиспансере. Тебя там крысы будут жрать несколько ночей подряд, отъедая от тебя куски за кусками. Ты сможешь наблюдать кости своих обглоданных рук и ног. А когда тебя не станет, я поеду к твоей семье. А дальше тебе известно…

Она захлопнула дверь и закрыла её на ключ. Вспотевшими руками отворила ту дверь, в которую недавно входил Манай, и заглянула внутрь. Встретилась взглядом с девочкой, посмотрела ей пристально в глаза три секунды и, не входя, также остервенело захлопнула и эту дверь. Потом поднялась наверх.

Как только она оказалась в прихожей своего дома, у неё зазвонил телефон.

«Ну что, — услышала она противный голос Маная, — проверила, как там дети?»

Женщина инстинктивно огляделась по углам помещения, ища камеры, зная, что той нигде быть не может.

«У тебя что, камеры тут установлены?»

«Ага, у тебя под юбкой!»

«Придурок!»

«Ты посмотрела?»

«Да, всё нормально».

«Покормила их?»

«Кормлю».

Говоря так, женщина открывала холодильник и швыряла по очереди сначала в один, потом в другой, из трёх настенных люков, по свёртку доставаемого из холодильника и по пластмассовой бутылке воды.

«Еда не просрочена?»

«Слушай, уймись а, Манай».

«Ладно, ладно, шучу. Жди сегодня пополнение вечером».

Оба отключили связь.

Женщина прошла к буфету, налила себе какое-то спиртное и закурила. В доме стояла тишина. Она подумала, что через три часа привезут ещё двоих детей. А денег «они» на их содержание не выделяют, как говорят об этом по телевизору. Манай часть выручки отдаёт её мужу, а тот пускает её на казино и на свои долбаные сходки. Вон, ведь, и дома можно получить то, что надо, и никаких денег для этого не требуется — просто мозги надо иметь. Будешь тут доброй. А может проблема во мне? Может, это я его не достаточно напрягаю? Ну, а на что его направить? Что нам надо ещё? Хрен знает!

Решила долить себе в бокал.

Потом прошла в гостиную, легла на диван и закрыла глаза. Проспала полчаса, и была разбужена пришедшими из школы детьми. Тут же заснула и через час проснулась от зова младшей проснувшейся. Приподнялась на диване, и сморщилась от боли, ухватившись за затылок. Стала его интенсивно растирать.

Сходила к ребёнку, достала дочку из кроватки и отнесла её на кухню; крикнула остальных детей, которые, как мышки сидели у себя в комнате, пока «мама» спала, и все вместе пополдничали. Поев, дети ушли к себе в комнату делать уроки.