Станислав Грабовский - Очень гадкая книга

Через двадцать минут пришёл «отец». Прошёл на кухню, налил себе виски, включил телевизор. Стал ждать, когда «жена» отнесла ребёнка в гостиную, вернулась на кухню и поставила перед ним ужин.

Через полчаса прихожая наполнилась голосами, и все перекричал Манаевский:

— Принимайте гостей! И не просто гостей — новых членов семьи!

Из комнат появились дети, и с воплями «я — первый, я — первый!», толкаясь, и чиня друг другу другие препятствия, устремились в прихожую. Туда же подтянулся «отец» с «матерью».

— Ну, родители, извольте познакомиться.

Женщина обратилась к мужу:

— Я тебе просто не успела сказать.

— Утаила, утаила, — злорадствовал Манай.

Учтя обстоятельства, женщина не вступила в перепалку со своим «любимцем» (а может ещё и потому, что рядом стоял Ушастый, а тому только дай повод — как ввернёт слово, так ввернёт, причём бьёт по больному, по гниющему, зараза).

— Ну, морковки, — нежно обратился Манай к двум вновь прибывшим, — знакомьтесь: это ваша мама, это — папа, с детьми сами потом познакомитесь — они вам всё покажут и расскажут. Завтра в школу, а сейчас «бомбёжки»!

Дети, которые по расчётам Маная должны будут «потом всё показать и рассказать», с криками «ура!» бросились к большущему аквариуму в гостиной, где плавало штук сорок рыб сантиметров по пять. Двух других детей, новеньких, Манай взял за руки и подвёл туда же.

Первые уже полезли в аквариум доставать со дна камни, а последние стояли бледные и в ободранной одежде, дико наблюдая за непривычным их глазам весельем таких же, как и они сами, детей.

— А новенькие с чем будут? — спросил один из детей, доставая гальку.

— А вот с чем! — Манай протянул руку в сторону Ушастого, тот вложил ему в неё пакет.

Из пакета извлекли две коробки, в которых оказались два новых игрушечных кораблика-баржи, которые могли управляться на воде с помощью пульта дистанционного управления, на котором была кнопка, открывающая у корабля задний борт. Их вручили «новеньким», и быстренько объяснили суть игры «бомбёжки», которая заключалась в том, что, управляя своим корабликом-баржой, нагруженным мелким камешком, с помощью пульта дистанционного управления надо было подвести его над одной из рыб так, чтобы с открытого борта камешек вывалился аккурат на рыбку или тритончика, или на одного из раков, или на какую-нибудь улитку. По рыбке, конечно, сложнее. По рыбке вообще не попадёшь, но — интересно. Такая игра не могла не захватить внимание детей. Все быстро перезнакомились, и два часа пролетели, как три минуты.

В девять детей отправили чистить зубы, умываться и готовиться ко сну. Когда дети улеглись по кроватям, взрослые собрались на кухне. Манаев «хвост» — Ушастый — присутствовал тут же, и смотрел, как опустошили две бутылки виски. Муж с женой отправились в свою спальню, Ушасый к себе, а Манай спустился в подвал, где провёл около часа.

Следующий день для этой семьи не сильно отличился от предыдущего, разве что новым членам семьи устроили после школы тщательнейший инструктаж, как им предстоит жить в этом доме. «Отец» съездил с новыми детьми в учреждение Ювенальной юстиции, где провели процедуру регистрации детей за семьёй Ночка. Оттуда, получив чеки на одежду для детей, поехал с ними в торговый центр. По дороге умудрился кому-то «впихнуть» половину этих чеков и, прикупив детям домашней и школьной одежды, на вырученные от продажи чеков деньги купил пятнадцать бутылок виски и восемь блоков сигарет.

В пять вечера почти все уже были дома. Через какое-то время объявился Манай, которому дети оказались рады больше всего, и тот стал с ними играть.

«Мать» стряпала на кухне, «отец» «накачивался» виски, сидя в гостиной на диване и щёлкая пультом по каналам телевизора. Здесь же, на полу, Манай, Ушастый и все остальные дети играли в «клад» — Ушастый раскидал под здоровенным ковром монеты, а дети, сделанным Манаем тут же из подручных средств металлоискателем, искали их.

Все в гостиной слышали стук в дверь, но никто из взрослых не выказал ни минимума реакции на него, прибывая в полной уверенности, что это не его дело, а их — остальных. Никто из находящихся в гостиной не посмотрел, но слышали, как «мать» с кухни прошла к входной двери. Может, через определённое время и стало казаться странным, что из прихожей так и не следуют, удовлетворяющих любопытство и объясняющих всё звуков, может это и заставило, и Маная, и «отца» прислушаться, что же там происходит, — и они переглянулись, — и может, кто-то из них уже и готов был подорвать свои задницы по направлению к двери, но тут раздался голос женщины: «Манай!».

Я родился тридцать три года назад. Хм, очень, смотрю, символично — много известных событий случалось с мужчинами именно в этом возрасте. Но я не привлекаю к себе исключительного внимания таким образом, более того, я искренне думаю, что ни эти мои свершения будут иметь эпохальное значение, и теперь, больше, чем раньше, надеюсь, что более достойные мои поступки у меня впереди, в необозримом, но длительном продолжении.

Вот сейчас задумался: чем я отличился за совою жизнь от других людей моего поколения? Неужели ничем? Так посмотришь, вроде я пользовался авторитетом у сверстников; вокруг меня, бывало, собиралось определённое количество единомышленников, смотрящих мне в рот, но сам я постоянно ощущал присутствие рядом кого-то, кто в чём-то меня превосходил. Мне пророчили успех в любом предприятии, за которое я только возьмусь, но ни что не получало отголоска в моей душе. Всякое явление в окружающем мире представлялось мне в определённой мере или ущербным, или недоразвитым, или недоделанным, или незавершённым, чтобы можно было с честью причислить себя в ряды её приемников, раствориться в нём, и через него попытаться раскрыться миру как личность. Эдакая гордыня, что ли? Поэтому я долго не мог найти себя. Одно время я руководствовался доктриной одних, другое время — других. В какое-то время мне начинало казаться, что я всё понял, но через некоторое время понимал, что заблуждался до этого, причём, ошибаясь, думал, что теперь знаю всё намного лучше, чем раньше. Пожалуй, вот так середнячком во всём и рос. Хотя — нет, была у меня одна особенность, благодаря чему мне часто удавалось сыскать для себя довольные отзывы, да и самому себя журить: как-то получилось научиться в какое-то время жить положительной стороной вещей. Очень помогало справляться с любыми ситуациями. Положительный момент поездки в парк развлечений с ребёнком напрашивается сам собой, а как быть, чтобы не выйти из себя, когда тебя среди ночи будит жена и просит принести стаканчик водички? Известно, что во всём есть свои плюсы и минусы, и в принесении стаканчика воды посреди ночи, разбудившей тебя для этого жене, тоже — сразу после этого легко и быстро, в отличие от обычного, получается заснуть. Если ты способен мгновенно выхватывать положительную сторону явлений, тебе любая ситуация становится по плечу. Поэтому, когда все кругом удивлялись, почему я так легко берусь за любую работу, за исполнение любых желаний кого бы то ни было, меня это несколько обескураживало. «А почему бы и нет?» — говорил я себе и другим. И сам иногда не понимал, то ли это беспокойство, чтобы не оказаться невежливым или «изгнанным», то ли трусость перед заполучением «врага», то ли просчёт, чтобы в нужный момент воспользоваться выданным мною «кредитом». А вот чуть позже я ответил себе на этот вопрос. И, между прочим, у многих людей с этим серьёзные проблемы. Неспособность дифференцировать плюсы и минусы в каждый момент, в любой ситуации, является одной из главных причин психосоматических заболеваний человечества. В результате много злых, раздражительных, нервных и больных людей. А между тем, это всего лишь вопрос практики.