Сергей Абаимов - Слезы каменной пустыни

Тележка скорой помощи появилась меньше чем через две минуты. Сопровождавшие ее на подножке два врача не говоря ни слова уложили в нее Володьку и поехали обратно в медотсек. Океанолог бросился вслед за ними.

В реанимационную его не пустили. Вышедший через пятнадцать минут главврач сообщил, что все в порядке. Геолог, видимо, одурманенный лекарством, принял пятикратную дозу обезболивающего. Сейчас он находился в капсуле автономного госпиталя, и его жизни ничто не угрожало. Несмотря на все попытки Антона пройти внутрь, главврач отказался его впустить, сказав, что больной спит и проснется не раньше завтрашнего вечера. Тогда и будет время для визитов.

Антон поплелся к себе в комнату. Согласно расписанию полагалось поужинать, но сейчас ему кусок в горло не лез. Он завалился спать на два часа раньше срока и под тихое жужжание сонотрона мгновенно уснул.

Очнулся он ночью, весь в холодном поту оттого, что кто-то схватил его за ноги. Попытался вырваться, но ничего не получилось. В панике Антон начал шарить на стене световую консоль, однако гибкие щупальца нежно, но неумолимо скрутили ему руки, подхватили в воздух и опустили на что-то мягкое, окутавшее со всех сторон саваном кокона. И только тут он сообразил, что можно включить освещение голосом.

В свете зажегшихся ламп океанолог увидел себя упакованным в антиперегрузочное кресло. Прямо на его животе складывались гармошкой лапы-ремни амортизаторов. Рассмеявшись над только что пережитым ужасом, он внезапно осознал, что должно было случиться что-то чрезвычайное, если система безопасности сама переместила его в кокон.

Приказал активироваться консоли информатория и запросил данные о ситуации. В ответ экран высветил текстовое сообщение о надвигающемся урагане и сильных возмущениях в сфере защитного поля корабля. Черт бы побрал Климова с его предосторожностью и запретом передачи визуальной информации!

Минута за минутой медленно текли мимо. Вокруг царила тишина. Мерцающий экран показывал все ту же информацию. «Вот так и помрешь мгновенно, сам не зная отчего», — вдруг подумалось Антону. Он повторно запросил информаторий о ситуации, но не получил никакого ответа.

Неожиданно мигнул свет. Зажегся в полнакала, вспыхнул ярче обычного и погас совсем. В полной темноте лишь консоль переливалась зелеными красками кнопок управления. Внезапно и она отключилась, потускнев и потеряв яркость.

Происходило что-то непредвиденное и невероятное. Насколько знал Антон, крейсер был напичкан таким многообразием резервных цепей и систем безопасности, что обесточивание было просто невозможным. И тут он вспомнил черные дыры на стенах рудника вдоль силовых кабелей и ЕГО охоту за электричеством. От этой мысли океанолог похолодел с головы до ног. Ситуация была вполне похожа. Может быть, ОНО уже шло вдоль проводов корабля, разрушая и выжигая все на своем пути. Вот сейчас в стене покажется багровый проплав текущего металла, и безжалостная венерианская атмосфера ворвется внутрь, вминая в кресло, вдавливая внутрь грудь, кости черепа, сжигая кожу.

Секунда шла за секундой. Ничего не происходило. Вокруг царила полная темнота и тишина. Как в могиле. Сколько так прошло времени, Антон не знал. Внезапно высокий протяжный скрип, заставляющий леденеть кровь в жилах, казалось, насквозь пронизал весь остов корабля. И опять все смолкло. Со всех сторон навалились удушающая чернота и беспросветное отчаяние. В руку вонзилась лента мед-консоли с препаратом. Радовало то, что хоть что-то еще действовало на, похоже, мертвом корабле.

Визгливый протяжный звук сминаемого, рвущегося металла повторился, вызывая скрип зубов и дрожь в теле. И вновь все смолкло.

Некоторое время царила полная неизвестность. Затем неожиданно вспыхнул резкий свет, больно ударивший по глазам. Зажужжали системы вентиляции, пикнула перегружаемая консоль информатория.

Корабль ожил, задвигался, заработал. И это было так прекрасно, что слезы выступили у океанолога на глазах. Ненавидимый и надоевший до чертиков крейсер был ему сейчас милее всего на свете. Маленькая железная банка на огромной адской планете в миллионах километров от Земли. Это был его дом, и он вновь жил, защищая и оберегая хрупкое человеческое существо на бескрайних просторах чужого Внеземелья.

Ураган надвигался с юго-запада. Черно-багровая в инфракрасном свете, клубящаяся хмарь заняла все небо и шла вперед отвесной стеной, казалось, пожирая планету. До подхода грозовых масс оставалось чуть меньше четверти часа.

Нестерпимо раскалывалась голова. Разрешенные дозы обезболивающего уже не помогали. Если он не хотел стать наркоманом, нужно было терпеть. Или прекращать работу.

Они не имели ни часа в запасе. Черная тоска вымотала всех. Работавшие в первые дни по пять часов на руднике люди падали в беспамятстве от усталости и восстанавливались потом по трое суток. С тех пор внекорабельные вахты ограничили. Но от этого легче не стало. Черная непонятная хмарь смогла пробраться даже на крейсер. Осматривая отсеки, Климов видел страдальческие лица с мутными глазами и помятыми лицами. Люди старательно выстаивали свои вахты, мечтая лишь о сне, приносящем временное забытье. Не занятые же работой, в основном ученые и специалисты, бродили по кораблю словно призраки.

Он бы уже давно снял корабль с планеты и вернулся на линкор, но четкий приказ с Земли требовал прояснить ситуацию и продолжать работы столько, сколько это будет возможно. Пока они еще держались. Медики знали свое дело. И хоть голова и плавала от лекарства, боль прекращалась. Однако над страданиями души эти эскулапы были бессильны. Темная злоба давила, прижимала к земле, не давала покоя ни днем, ни ночью. Нельзя было ни на миг сбросить ее с плеч.

Чем это объяснялось, никто сказать не мог. Венерианский синдром — и все. Аллергическая реакция на неизвестные факторы. Она непонятно как пробиралась и на корабль. И ничто здесь не могло помочь. Только отлет с планеты. Сменный американский экипаж, который высадится вслед за ними, окажется не в лучшей ситуации. Поэтому они сами должны были сделать все, что было в их силах. Продержаться столько, сколько смогут, чтобы дать другим возможность успеть больше.

Работы на руднике ограничили тремя часами. Постоянные медосмотры контролировали состояние экипажа. Пока люди держались. У них в запасе было еще недели три или месяц, после чего работы придется однозначно сворачивать. Человеческие силы не безграничны.

— Командир, из-за экранировки грозой потеряна связь с рудником.

Ураган застал их врасплох. Он неожиданно повернул вектор своего движения в полутысяче километров и теперь шел прямо сюда. Исследовательские работы на бывшей шахте были с максимальной скоростью свернуты, группа немедленно эвакуирована. Где-то там, наверно уже на краю выходов рудных пород, к кораблю сейчас медленно тянулась процессия из двух вездеходов и трех энергоботов. Быстрое перемещение было невозможно. При скорости больше пятнадцати километров в час люди в транспорте теряли сознание. Резкое накопление аллергической усталости. Еще одна непонятная особенность этой чертовой планеты, заставляющая при наземных операциях тащиться подобно черепахам.