Брендон Сандерсон - Пепел и сталь (сборник)

«Ладно, отлично…» — подумала она, опускаясь на мягкую землю с внутренней стороны стены.

Она высыпала в ладонь несколько монет и швырнула в воздух почти полый кошелек, сильным толчком направив его в ту сторону, где исчез противник. Кошелек растаял в тумане, оставив за собой едва заметный голубой алломантический след.

Целый рой монет внезапно вылетел из кустов неподалеку от Вин и помчался следом за ее кошельком. Вин улыбнулась. Противник принял кошелек за саму Вин. Он был слишком далеко, чтобы заметить монеты в ее ладони и чтобы сама Вин могла обнаружить те монеты, что он держал при себе.

Темная фигура выскочила из кустов и взлетела на каменную стену. Вин замерла, ожидая, пока человек пробежит по стене и спрыгнет с противоположной стороны.

Тогда она тоже взлетела на стену, пригнулась — и швырнула оставшиеся монеты в человека внизу. Он мгновенно оттолкнул их, разметав в разные стороны, но монеты были лишь отвлекающим маневром. Вин приземлилась за спиной противника, выхватывая из ножен стеклянные кинжалы. Она пригнулась, готовясь к удару, но противник почему-то отпрыгнул назад.

«Что-то не так».

Вин метнулась в сторону, когда горсть блестящих монет — ее собственных монет — вдруг помчалась к тому человеку. Он повернулся и швырнул их в Вин. Она, тихо взвизгнув, уронила кинжалы и выбросила вперед руки, чтобы оттолкнуть монеты. И тут же отлетела назад, потому что сила ее толчка оказалась равной силе толчка противника.

Одна из монет зависла в воздухе, дергаясь из стороны в сторону. Остальные разлетелись.

Вин на лету воспламенила сталь и услышала, как противник хрюкнул, будучи отброшенным назад. Он ударился о стену. Вин врезалась в дерево, но подожгла свинец и не чувствовала боли. Зато дерево помогло ей удержаться на месте, и Вин продолжала толкать.

Монета дрожала в воздухе, попав между двумя противоборствующими алломантическими силами. Давление увеличивалось. Вин стиснула зубы, ощущая, как за спиной начинает сгибаться тонкая осина.

Противник тоже давил, не ослабляя усилий.

«Ну нет… не выйдет!» — подумала Вин, поджигая одновременно сталь и свинец и с тихим стоном вкладывая все силы в монету.

Мгновение стояла полная тишина. Потом Вин резко отбросило, потому что дерево с громким треском сломалось.

Вин повалилась на землю, а вокруг нее веером рассыпались щепки. Даже олова и свинца оказалось недостаточно, чтобы удержать ее мысли в порядке, когда она катилась по булыжникам мостовой. Темная фигура приблизилась в ореоле развивающихся лент плаща рожденного туманом. Вин с трудом поднялась на ноги, тщетно пытаясь отыскать на поясе потерянные кинжалы.

Кельсер сбросил капюшон и протянул Вин ее оружие. Один кинжал оказался разбитым.

— Я знаю, что это инстинктивное движение, Вин, но незачем выбрасывать вперед руки, когда ты толкаешь что-то… и тем более незачем ронять то, что ты держишь.

Вин скривилась, потирая плечо, и забрала кинжалы.

— Неплохой фокус ты проделала с кошельком, — сказал Кельсер. — Даже на мгновение застала меня врасплох.

— Рада стараться, — проворчала Вин.

— Ты тренируешься всего несколько месяцев, — весело продолжал Кельсер, — и, если учесть все обстоятельства, должен сказать, что ты просто фантастически продвинулась вперед. Но я бы все-таки посоветовал тебе избегать таких вот единоборств, если противник весит больше тебя. — Он помолчал, оценивая невысокую, худощавую фигурку Вин. — А это, видимо, означает, что тебе вообще ни с кем не следует бодаться.

Вин вздохнула и выпрямилась. Да, синяков у нее прибавится.

«Ну и ладно, их все равно никто не увидит».

Сейчас, когда с ее лица окончательно исчезли следы побоев Камона, Сэйзед просил, чтобы она была осторожнее. Косметика не скроет всего, а Вин надлежало выглядеть «приличной» молодой леди, если она намеревалась проникнуть в придворные круги.

— Вот, держи, — сказал Кельсер, протягивая ей что-то. — Сувенир на память.

Это оказалась монета, которую они толкали с двух сторон. Она погнулась и стала в два раза тоньше.

— Ладно, увидимся в особняке, — бросил Кельсер.

Вин молча кивнула, и он исчез в темноте.

«Он прав, — подумала Вин, рассматривая монету. — Я меньше ростом, и вес у меня невелик, и учусь я совсем недавно. Если на меня нападет кто-нибудь здоровенный, я пропала».

Впрочем, она знала и другую тактику, из прежней жизни, — нападать тихо, оставаться невидимой… Ей необходимо было научиться использовать алломантию именно таким образом. Кельсер не раз говорил, что она быстро учится. И похоже, думал, что лично обучает Вин, но она ощущала, что тут кроется нечто большее. Туман… тайные ночные прогулки… Вин хорошо чувствовала себя в тумане. И ничуть не тревожилась, успеет ли как следует овладеть алломантией к тому времени, когда Кельсеру понадобится помощь в борьбе с другими рожденными туманом.

Вин беспокоило совсем другое.

Вздохнув, она перемахнула через стену, чтобы отыскать кошелек. В окнах особняка — это был дом не Ренокса, а другого знатного лорда — вспыхнул свет, видно было, как суетятся люди. Но никто из них не решался выйти в ночь. Скаа боялись туманных призраков, знатные люди догадывались, что шум подняли алломанты, а ни один здравомыслящий человек не стал бы вмешиваться в их драку.

Вин, воспламенив сталь, нашла наконец свой кошелек, повисший на одной из верхних веток дерева. Она легонько потянула его, и кошелек опустился ей в ладонь. Потом она выбралась на улицу.

Кельсер, скорее всего, не стал бы возвращаться за деньгами. Однако Вин большую часть жизни попрошайничала, воровала и голодала. Она просто не могла позволить себе расточительство. Даже когда ей приходилось выбрасывать монеты ради прыжков, она чувствовала себя не слишком уютно.

К тому же благодаря этим монетам она скорее вернется в особняк Ренокса — вместо того, чтобы использовать случайные металлические предметы. Манера передвижения рожденных туманом — затяжные прыжки — стала для нее вполне естественной, и она уже не задумывалась, что и как надо делать.

Но вот как выдать себя за знатную леди? Вин даже не пыталась скрыть свои опасения, во всяком случае от себя самой. Камон отлично умел изображать лордов, потому что был крайне самоуверен, а у Вин это качество отсутствовало. Успехи в алломантии, по мнению Вин, доказывали только то, что ее настоящее место — в углах и в тени, но никак не на светском балу.

Однако Кельсер и слышать ни о чем не желал. Он не собирался отпускать ее.

Вин мягко приземлилась на согнутые ноги перед особняком Ренокса и вздохнула от усталости. С легким опасением она посмотрела на освещенные окна.

«Ты и этому научишься, Вин, — постоянно повторял Кельсер. — Ты талантливый алломант, но, чтобы соревноваться со знатью, недостаточно уметь воспламенять сталь. Пока ты не научишься двигаться среди лордов так же легко, как плаваешь в тумане, ты будешь оставаться в невыгодном положении».