Брендон Сандерсон - Пепел и сталь (сборник)

— Вин! — воскликнул Доксон, входя в спальню. — Ты пришла в себя!

— Я бы так не сказала, — со стоном ответила Вин, натягивая одеяло и откидываясь на подушку.

Доксон хмыкнул, подошел ближе и сел на стул Лестиборнеса.

— Что ты помнишь?

— Почти все, — сказала Вин. — Мы прорвались во дворец, но там оказались инквизиторы. Они напали на нас, и Кельсер сражался… — Вин умолкла и посмотрела на Доксона. — А Кельсер… он…

— В порядке, — ответил Доксон. — Отделался куда легче, чем ты. Он хорошо знает дворец, мы ведь три года назад составили подробный план, и он…

Вин нахмурилась, когда Доксон вдруг умолк.

— Знаешь, он сказал, что инквизиторы, похоже, не очень-то стремились убить его. С ним сцепился только один, а двое погнались за тобой.

«Почему? — недоуменно подумала Вин. — Может, они решили сперва уничтожить более слабого противника? Или нет?»

Она сосредоточилась, вспоминая события той ночи.

— Сэйзед, — сказала она наконец. — Он спас меня. Инквизитор почти добил меня, но… Доксон, кто он такой?

— Сэйзед? Ну, на этот вопрос, наверное, он лучше ответит сам.

— А он здесь?

Доксон покачал головой.

— Нет, ему пришлось вернуться в Феллис. Бриз и Кел набирают солдат, а Хэм уехал на прошлой неделе проверить, как дела в нашей армии. Он вернется через месяц, не раньше.

Вин кивнула. Ей захотелось спать.

— Допей воду, — предложил Доксон. — В ней есть кое-что, что снимет боль.

Вин допила до дна и снова провалилась в сон.

Когда она проснулась, рядом был Кельсер. Он сидел на стуле возле кровати, обхватив руками колени, и смотрел на нее в слабом свете лампы. Вин открыла глаза, и Кельсер улыбнулся.

— С возвращением!

Вин тут же потянулась к чашке.

— Как наши дела?

Кельсер пожал плечами.

— Армия растет, Ренокс начал закупать оружие и припасы. Твое предложение относительно братства оказалось удачным… мы нашли Ферона и почти договорились, как протащить в братство своего человека.

— Марш? — спросила Вин. — Он сам пойдет на это?

Кельсер кивнул.

— Он всегда видел в братстве нечто притягательное. И если скаа вообще может сыграть поручителя, то лучше Марша никто не справится.

Вин задумчиво кивнула, делая еще глоток. Кельсер изменился. Перемены были едва заметными… в манере говорить, в жестах… Они произошли за время ее болезни.

— Вин, — неуверенно заговорил Кельсер, — я должен извиниться. Я едва не убил тебя.

Вин тихонько фыркнула.

— Ты тут ни при чем. Я сама вынудила тебя взять меня с собой.

— Но я-то не должен был соглашаться, — возразил Кельсер. — Я ведь сначала хотел прогнать тебя — так и следовало поступить. Так что прими, пожалуйста, мои извинения.

Вин чуть заметно пожала плечами.

— А что я буду делать теперь? — спросила она. — Игра ведь продолжается?

Кельсер улыбнулся.

— Само собой. Как только встанешь на ноги, вернешься в Феллис. Мы уже распустили слух, что леди Валетт заболела, но не может же она болеть так долго. И чем скорее ты покажешься перед гостями, тем лучше.

— Если надо, я поеду завтра! — воскликнула Вин.

Кельсер усмехнулся.

— Сомневаюсь, что это хорошая идея. Отдыхай пока.

Он встал, собираясь уйти.

— Кельсер? — окликнула Вин, заставив его остановиться и оглянуться.

Вин не сразу сумела сформулировать то, что хотела сказать.

— Во дворце… инквизиторы… Мы не так уж неуязвимы.

Она покраснела: собственные слова показались ей глупыми. Но Кельсер рассеянно улыбался. Похоже, он понял, что Вин имела в виду.

— Да, Вин. Мы вовсе не неуязвимы, — тихо ответил он.

Вин изучала окружающий пейзаж из окна кареты. В экипаже, присланном из особняка Ренокса, леди Валетт как бы отправилась на прогулку в Лютадель. На самом деле Вин села в экипаж, когда тот ненадолго остановился возле лавки Клабса. Но теперь занавески на окнах кареты были раздвинуты, и весь мир мог видеть леди Валетт — если, конечно, хоть кому-то было до нее дело.

Карета ехала в Феллис. Кельсер оказался прав — Вин пришлось еще три дня провести в лавке Клабса, прежде чем она почувствовала себя готовой к путешествию. Отчасти Вин не спешила еще и потому, что с ужасом думала, как будет втискиваться в платье со всеми этими синяками, ушибами и раной в боку.

Однако она чувствовала себя достаточно здоровой, чтобы вернуться к делу. Ей не нравилось валяться в постели, в этом было что-то неправильное. Такого долгого отдыха ворам не полагалось: воры или быстро возвращаются к работе, или умирают. Тем, кто не может добыть средства к существованию, нет места в воровском мире.

«Оказывается, некоторые люди живут по-другому», — думала Вин.

И это открытие все еще вызывало в ней странное чувство неловкости. Для Кельсера и остальных не имело значения, что Вин зря ест их хлеб; они никак не воспользовались ее слабостью, наоборот, всячески заботились о ней, постоянно дежурили возле ее постели. Самым бдительным и неутомимым оказался молодой Лестиборнес. Вин, конечно, не помнила этого, но Кельсер сказал, что юноша часами не отходил от нее, пока она лежала без сознания.

Почему нынешний главарь ее команды не бросает своих подчиненных, не мучит их? На дне каждый сам отвечал за себя, и слабых просто оставляли умирать, если они мешали другим зарабатывать на жизнь. Если же кто-то попадался в лапы братства, его предоставляли собственной судьбе и только надеялись, что он никого не выдаст. А тот, кто подвергал подельников опасности, мог винить в последствиях только себя.

«Они просто дураки, — прозвучал у нее в голове тихий голос Рина. — Весь их план приведет к катастрофе… и ты сама будешь виновата в том, что погибнешь, если не сбежишь при первой же возможности».

Сам Рин сбежал, как только ему это удалось. Может, он подозревал, что инквизиторы рано или поздно начнут охотиться за Вин из-за той силы, что ей досталась. Он всегда знал, когда уходить, и, конечно, не случайно и то, что его уже не было в берлоге Камона, когда там началась резня.

И все равно Вин не обращала внимания на голос Рина. Вместо того чтобы бежать, она позволила карете везти ее в Феллис. Хотя она не сказала бы, что чувствует себя в полной безопасности в команде Кельсера. Скорее наоборот, ее положение в их сообществе вызывало у нее все больше опасений. А что, если они перестанут нуждаться в ней? Что, если она не сможет быть им полезной?..

Она была готова на все, даже вращаться в высшем обществе. Но ей следовало научиться еще очень и очень многому. Она не могла позволить себе и дальше просто валяться в постели.

К тому же Вин нужно было продолжать уроки алломантии. Ведь всего за несколько месяцев она стала такой сильной… ей хотелось снова ощутить свободу и легко мчаться сквозь туман, отталкиваясь и притягиваясь, устремляясь в небо… Кредикская Роща преподала ей важный урок: она не неуязвима… но то, что Кельсер отделался лишь несколькими царапинами, подтверждало, что и она могла бы вести себя разумнее.