Дэн Симмонс - Троя

О чем он только думал, когда решил завести ребенка от молоденькой женщины, семь лет назад отметившей Первую Двадцатку? И по какому праву настаивал на возрождении древнего понятия семьи, забытого еще в Потерянную Эпоху? Да кто он такой, чтобы требовать от мужчин не скрывать своего отцовства, принимать участие в воспитании детей наравне с матерями и помогать им — дескать, времена изменились и так будет лучше для всех? Откуда невежественному старикашке знать, что такое семья, или долг, или что угодно? Какой из него вождь? Ну да, Харман сам научился читать, вот и вся разница между ним и остальными.

«Велика важность!»

В последнее время любой, кому не лень, обзавелся функцией «глотания», а многие в Ардис-холле даже выучились без посторонней помощи преобразовывать закорючки в старинных книгах в полноценные слова.

«Выходит, ничего во мне нет особенного».

Между тем плазменный щит вокруг соньера уже отключился, безумное вращение прекратилось, хотя с обеих сторон еще тянулись языки огня.

«Если аппарат сломается, или же кончится горючее, или энергия, или что у него там, Ардису наступит конец. Ни одна душа не узнает, что с нами стряслось — пропадем, и все тут, а колонисты потеряют единственную летающую машину. Когда нападут войниксы (а то и Сетебос пожалует), людям не на чем будет перенестись из особняка к факс-павильону, а значит, Ада и остальные угодят в западню. Моя неосмотрительность отнимет у них единственную надежду».

Тем временем звезды растаяли, небо сделалось темно-синим, потом голубым, и вот машина вошла в верхний слой облаков.

«Запихну Никого в первую попавшуюся колыбель — и сразу обратно, — думал Харман. — С этого дня пускай Даэман, Петир или Ханна решают серьезные вопросы и странствуют, они помоложе. А мое место рядом с Адой. Пора заботиться о ребенке». Последняя мысль испугала его сильнее, чем скачки и кувырки соньера.

Долгие минуты диск опускался сквозь облака; сперва они причудливо курились вокруг по-прежнему гудящего защитного поля подобно туману, перемешанному со снежными хлопьями, а потом стали проноситься мимо, будто несметное воинство призраков тех людей, что задолго до нынешней эры жили и умерли на Земле, окутанной белым саваном. Но вот машина вырвалась из густой пелены, оказавшись примерно в трех тысячах футов над острыми горными пиками, и Харман второй раз в жизни взглянул с небес на древние Золотые Ворота Мачу-Пикчу.

Зубчатые гребни гор и глубокие зеленые каньоны окружали высокое, крутое плато с поросшими травой уступами. По обе стороны от него вздымались семисотфутовые башни моста. Изъеденная ржавчиной конструкция ненадежно, с горем пополам опиралась на вершины соседних утесов. В незапамятную пору тут повсюду высились каменные постройки, руины которых обвивал теперь дикий плющ. Гигантский металлический мост побурел от времени, словно покрылся коростой присохшей крови; некогда ярко-рыжая краска на нем облупилась, оставив лишь редкие пятна, похожие на лишайник. В полотне кое-где зияли провалы, несущие тросы местами полопались, и все-таки Золотые Ворота по-прежнему напоминали самый настоящий мост… разве что протянувшийся из ниоткуда в никуда.

Впервые увидав развалину издалека, искатель приключений подумал было, что огромные башни, как и тяжелые соединительные тросы между ними, обвиты ярко-зеленым плющом; сейчас-то мужчина знал: в бутылочного цвета пузырях на висячих лозах, соединенных при помощи трубок, давным-давно селились люди. Причем обиталища были подвешены, судя по всему, несколькими столетиями позже возведения Золотых Ворот. Сейви даже шутила (ой ли?): дескать, если бы не эти зеленые шарики на вьющихся стеблях, сооружение рухнуло бы за день.

Харман, Ханна и Петир приподнялись на локтях и широко распахнули глаза. Соньер убавил ход, резко вырулил и начал снижение по широкой дуге. На сей раз открывшееся зрелище оказалось еще оживленнее. Тучи нависли низко-низко, орошая дождем пограничные вершины, на западе за длинными пиками сверкали молнии, в то время как солнечные лучи пробивались через разрывы в летящих облаках, озаряя мост, полотно, зеленые завитки углестекла и плато. Косые черные завесы дождя то застили взор, то спешно ползли дальше на восток, так что игра теней и бликов создавала иллюзию живого движения.

Хотя нет, не иллюзию. Склоны утесов и мост кишели какими-то существами; их были тысячи. Поначалу муж Ады еще надеялся, что зрение играет с ним злую шутку, но вот летающий диск нырнул, и стало ясно: внизу копошатся тысячи, если не десятки тысяч войниксов. Серые безглазые твари с кожаными горбами в виде капюшонов сплошь покрывали зеленые вершины и каменные развалины, роились на мосту, натыкались друг на друга на полуобрушенном полотне, сновали подобно тараканам на ржавых несущих тросах. Десяток-другой мерзких существ суетились на плоской северной башне, куда в прошлый раз посадила диск Сейви. Кстати, соньер и теперь нацеливался туда же.

— Произвести приземление в автоматическом или в ручном режиме? — спросил механический голос.

— В ручном! — завопил Харман.

Замерцав, появились голографические виртуальные средства управления, и он резко дернул за главный регулятор, успев развернуть машину за считанные мгновения и полсотни футов до посадки в гущу войниксов. Парочка тварей прянула вслед за соньером (один из них не допрыгнул каких-то десять футов), и они молча полетели на скалы с высоты семидесятиэтажного дома. Прочие существа проводили диск безглазыми инфракрасными взорами, а снизу целыми дюжинами устремились по ржавым башням новые «тараканы», скрежеща отточенными лезвиями на руках.

— Мы не сумеем сесть, — проговорил пилот.

И мост, и склоны уступов, и даже окружающие горы кишмя кишели войниксами.

— А вот на пузырях чисто, — заметил Петир.

Молодой человек привстал на колени, целясь из лука. Защитное поле снова пропало, и друзья вдыхали холодный промозглый воздух, насыщенный запахом ливня и гниющей зелени.

— На пузыри нам не приземлиться, — откликнулся Харман, кружа в сотне футов над несущими тросами. — И внутрь не попасть. Поворачиваем назад.

Тут он вырулил соньер в обратную сторону и начал набирать высоту.

— Погодите! — воскликнула Ханна. — Стойте!

Девяностодевятилетний искатель приключений выровнял высоту полета и принялся выписывать плавные круги. На западе, меж низких туч и высоких пиков, блистали молнии.

— Десять месяцев назад, когда мы здесь появились, вы с Адой и Одиссеем пошли охотиться на кошмар-птиц, я исследовала это место, — сказала молодая женщина. — Один пузырь… на южной башне… там находились другие соньеры, что-то вроде… Даже не знаю. Было такое слово в книге в сером переплете. «Гараж», кажется?