Жорж Санд - Лора. Путешествие в кристалл

Нам легко было бы полакомиться также и мясом. Птицы здесь были такие же ручные, как и на островке Кеннеди, но никто сначала не подумал об этом, до такой степени мучителен был первый голод. Когда он был удовлетворен, наши эскимосы, заботившиеся о будущем в силу пережитой опасности, хотели свернуть шеи этим бедным птицам, подлетавшим к нам с красноречивыми криками, когда мы опустошали их гнезда. На этот раз Назиас энергически воспротивился убийству.

— Друзья мои, — сказал он, — здесь не убивают, было бы вам известно раз навсегда. Земля производит в изобилии все, что необходимо человеку, и у человека здесь нет врагов, если только он сам не создаст их себе.

Не знаю, поняли ли наши товарищи это, по моему мнению, превосходное замечание; побежденные сном, они уснули на земле, поросшей мягкой тальковой травой. Я сделал то же, что и они, потому что я не обладал сверхчеловеческими силами Назиаса, который куда-то исчез и снова появился лишь на другое утро.

Когда он разбудил меня, я был очень удивлен, не найдя подле себя ни одного из наших товарищей.

— Они мне больше не были нужны, — сказал он мне спокойно, — и я их отпустил.

— Отпустили? — вскричал я в изумлении. — Куда же? Как? Каким же образом?

— Какое тебе дело! — ответил он, усмехаясь. — Разве ты так интересуешься этими прожорливыми и глупыми дикарями?

— Да, конечно, столько же, если не больше, чем верными и послушными домашними животными. Эти десять человек и те двое, погибшие при нашей переправе сюда, были избранными нашей шайки; они выказали много храбрости и терпения. Я начал понимать их язык и привыкать к их костюму, и даже тот был полон истинно человеческих чувств. Ну, куда же вы отослали их, дядюшка? Эта земля, без сомнения, есть Эдем, по которому они могут блуждать, не боясь ничего.

— Эта земля, — ответил Назиас, — есть Эдем, который я вовсе не рассчитываю делить с существами, недостойными обладать им. Эти ослы не прожили бы здесь и трех дней, не возбудив против нас всех животных сил природы. Я рассчитал их; имей в виду, что ты никогда больше не увидишь ни их самих, ни их лодок, ни их товарищей, ни их саней и собак. Мы с тобой единственные властители этой земли и этого моря. Это одни мы должны найти средства выйти отсюда, когда мы этого пожелаем. Нечего торопиться, нам здесь хорошо. Вставай-ка, выкупайся в этом чудном источнике, журчащем в двух шагах от тебя, сорви себе завтрак на первой попавшейся ветке и подумаем об исследовании нашего острова, так как это, без сомнения, остров, отдаленный от всякого видимого континента и с вдавленной срединой, как я тебе это предсказывал, только внутри него есть довольно высокий вулкан, но это не более как естественный маяк электрического света.

Всякое возражение, всякие упреки оказывались совершенно бесполезными. Я был один в этом неведомом мире с существом более сильным, более развитым, более неумолимым, более верующим, чем я. Надо было думать не о том, как бы побороть его, а как бы смягчить, если это возможно.

Я бросил последний взгляд назад и, поднявшись на возвышение, увидал то место, куда мы подплыли. Море ли превратило их в щепы или Назиас спас их и спрятал, но только лодок не было и следа. Но что же сталось с людьми? Даже следы от их ног на песке были сглажены. Я посмотрел себе под ноги и увидал струйки крови, мои руки также были запачканы ею. Я задрожал, спрашивая себя, не принимал ли я участия, как на «Тантале», в какой-нибудь ужаснейшей сцене безумия и резни?

Назиас, наблюдавший за мною, начал смеяться и, сорвав дикий плод величиною с гранат, он выдавил его сок у меня на глазах.

— То, что ты видишь, — сказал он мне, — это следы твоего вчерашнего ужина.

Я хотел еще расспросить его; но он повернулся ко мне спиною и отказался отвечать. Приходилось покориться обстоятельствам. Осмотрев уже окрестности, он наметил какую-то цель и шел к ней. Я молча следовал за ним без оружия, без провианта, как будто мы попали в страну, где человеку уже нечего было завоевывать.

Тем не менее, однако, мы не обошлись без встречи с бесконечно ужасными существами, хоть они и не сделали нам вреда; это были дикие волы, степные бараны, северные олени, зубры, лоси, по величине значительно превосходившие знакомые нам породы; все они принадлежали к остаткам пород, совершенно исчезнувших на земле. Многие из этих животных не были достойны даже имени, которым я их называю, за незнанием их настоящего имени, так как все они показались мне чем-то средним между исчезнувшими породами и теми, которые встречаются в настоящее время. Мы не видали там ни пресмыкающихся, ни кровожадных животных. Что же касается травоядных, большими стадами направлявшихся к луговым местам, то они лишь смотрели на нас с некоторым удивлением, не пугаясь и не отворачиваясь от нас. Они едва беспокоили себя подвинуться, чтобы дать нам пройти, и мы могли бы срисовать их, если б с нами были принадлежности для рисования.

К тому же, Назиас уделял им крайне мало внимания и не позволял мне останавливаться. Я следовал за ним неохотно, так как с той минуты, как нам не грозила никакая опасность, никто и нигде не ждал нас больше, и, когда мы исключительно принадлежали этой новой жизни, в которую мы так решительно окунулись, я, право, не понимал, чего мы еще ищем и почему дядюшка, вместо того чтобы удовольствоваться реализацией его предчувствий в границах возможного, упорствовал в преследовании химеры. Я делился с ним моими размышлениями, рискуя подвергнуться опасности, так как он сделался заносчив, лихорадочен, пасмурен, и я прекрасно видел, что в случае открытого упорства он не задумается отделаться от меня. Он едва отвечал мне, а если иногда и снисходил на объяснения, то лишь для того, чтобы горько упрекать меня за мое недоверие и самовольное затемнение моих драгоценнейших способностей.

Меня не особенно сильно поразило то, что в стране, исследуемой нами, я ежеминутно встречал новые породы всевозможных животных, растений и минералов: я должен был ожидать этого под этими градусами широты; но меня поразило то, что все эти породы росли в вышину по мере того, как мы двигались к северу, и этот факт, разрушающий все мои рациональные познания, мог объясниться лишь быстро усиливающейся теплотой климата. Тем не менее, однако, мы еще не достигли местности влажной жары и гигантского развития.

Мы достигли высоких площадок, поддерживавших турмалиновые стены. Центральная вершина снова представилась нам во всем своем великолепии, но мы не могли рассмотреть ее основания, так как оно было окутано туманом. Я сообразил, что вершина эта находится на расстоянии пяти или шести дней доброй ходьбы, если идти по прямой линии, и, предполагая также, что она занимает центральную часть острова, я сообразил, что этот остров должен иметь, по крайней мере, сто миль в диаметре.