Елена Бергман - Мир львинов

Медвежонок был еще слишком мал и неопытен, чтобы чего-то бояться. Никогда в своей коротенькой жизни он еще не покидал пещеры, и весь его мирок до сих пор состоял из матери, братишки и каменных стен. Но мать и брат лежали под обвалом, холодные и неподвижные, и малыш остался один.

Темнота леса пугала его непонятными запахами и звуками.

Но медвежонок не сдавался и храбро топал по еле заметной тропке: любопытство и голод гнали его вперед.

К слову: серый медведь — животное очень крупное, взрослый самец по размеру ненамного уступает современному бегемоту, так что медвежонок в свои неполные два месяца если и был малышом, то лишь для своей матери… Так что его появление в поселке не осталось незамеченным, но дозорные пока не стали поднимать шума, желая понаблюдать за зверем. Между тем медвежонок все-таки решился и пошел к пылающим на берегу кострам- запах жарящегося мяса манил его… У ближайшего костра он остановился — рядом с непонятным ярким сидело незнакомое существо и что-то ело. Медвежонок прилег на землю и стал смотреть. Непонятное яркое трещало и все время двигалось. Незнакомое существо жевало. Пахло вкусно… Пища! Медвежонок тихонько тявкнул и на брюхе пополз вперед. Приблизившись, малыш увидел хвост существа, заканчивающийся пушистой кисточкой. Хвост подрагивал, и кисточка двигалась: туда-сюда, туда-сюда. Лежать было скучновато, и медвежонок решил поймать кисточку, прыгающую у самого его носа. Одно быстрое движение лапой, и… Существо с диким воплем вскочило, кусок недоеденного мяса полетел в траву, а перепуганный мохнатый хулиган распластался на земле и завыл. На крик прибежали другие существа — все они передвигались на задних лапах, размахивали передними и издавали непонятные звуки. Существа окружили медвежонка и принялись разглядывать, и звереныш впал в панику… Потом появилось еще одно существо. Оно громко и сердито кричало и тоже махало передними лапами. Остальные существа вдруг куда-то ушли, и малыш остался один. Ну, почти один…

Варму тихонько присел у огня и замер в полной неподвижности. Медвежонок — тоже. Затаившись в траве и недовольно ворча, малыш не спускал с молодого вараха внимательного взгляда: он все еще боялся. Но страх постепенно уступал место любопытству.

Подождав, когда медвежонок успокоится, Варму заговорил с ним. Разумеется, юноша не ждал, что малыш поймет его речи, но это было и не нужно: медвежонку важны были не слова, а то, как их произносили. Спокойно и ласково звучал голос молодого вараха, звереныш слушал, навострив ушки, и его рычание постепенно затихало.

— Маленький, глупый детеныш. — говорил ему Варму. — Зачем ты явился сюда? Что-то случилось с твоей матерью, серой медведицей? Может быть, она заболела или умерла, и не заботится больше о тебе? Ты долго ждал ее в своей пещере, проголодался и пошел по тропе? Ведь так?

Медвежонок молчал и слушал.

— А раз ты проголодался, — продолжал молодой варах, — то тебя надо накормить. Ты хочешь мяса, звереныш?

Медвежонок слушал.

Варму поднял с травы недоеденный кусок жаркого, оброненный его прежним хозяином-львином, отщипнул немного и бросил на землю прямо между передними лапами притаившегося зверя. Мясо пахло вкусно. Медвежонок обнюхал подачку, подумал и съел. Кусочек показался ему до обидного маленьким и лишь раздразнил аппетит. Облизнувшись, медвежонок просяще поглядел на человека и заскулил по-щенячьи: он был голоден.

— Молодец! — похвалил его Варму и кинул еще. Медвежонок поймал кусок на лету, щелкнув зубами. Следующий кусок юноша бросать не стал и предложил детенышу на раскрытой ладони. Малыш съел и его. Когда мясо закончилось, они с варахом уже были закадычными друзьями. Сытый и довольный, медвежонок кверху лапами валялся на траве, а Варму нежно чесал ему пузик — звереныш был еще очень мал и доверчив, и расположить его к себе не составило большого труда. Вот окажись он хотя бы на пару месяцев старше — тогда не стоило бы и пытаться! Оставалось лишь порадоваться тому, что землетрясение случилось именно сейчас, пока малыш легко приручаем. И Варму радовался. Медвежонок урчал, гладить его было приятно, и оба чувствовали себя счастливыми. Проблема возникла позже, когда варах собрался идти спать: звереныш не пожелал оставаться один и устроил у входа в хижину настоящую истерику; в конце-концов люди сдались и впустили его внутрь, устроив малышу в углу гнездо из шкур. Малыш тут же свернулся в нем клубком и затих, дав усталым за день людям спокойно выспаться.

На следующее утро состоялось короткое заседание совета, и медвежонка решили оставить в племени, пока тот не подрастет и не научится добывать себе пищу самостоятельно. Звереныша попросту пожалели: выгнать его в лес сейчас означало — обречь на неминуемую смерть. К тому же, людям показалась заманчивой идея попробовать заключить союз с серым медведем — грозным и почти непобедимым властелином гор.

Заниматься воспитанием приемыша собирался сам Варму.

Ома и Эрих прятались в густых зарослях камыша. Вокруг кипела жизнь — порхали стрекозы, роились комары и мошки, квакали лягушки, пятнистая гадюка спешила по своим гадючьим делам… Солнце припекало, комары кусались, но дети лежали тихо: они прекрасно знали — если их обнаружат, обоих ждет нешуточное наказание. Зачинщицей, разумеется, опять была Ома, да только ведь Мара разбираться не станет… Вот и приходилось кормить комаров и ждать, пока гнев молодой женщины не утихнет хоть немного.

В камышах было жарко и скушно, комары кусали нещадно, а дети успели проголодаться, но пока еще не настолько, чтобы идти сдаваться.

Прихлопнув очередного кровососа, Эрих рассеяно почесал голую грязную ногу и зевнул.

— Опять мне из-за тебя попадет. — сказал он Оме с укором. — Все твои штучки…

Девочка передернула худенькими плечиками: — А я тебя не заставляла…

Эрих вздохнул — не заставляла… Но так соблазнительно рассказывала! Вот и не удержался…

— И еще скажи, что этот мед я одна ела… — продолжала Ома. — И тебе все — не поверят.

Конечно, не поверят! Даже грудным младенцам в поселении известно, скак Эрих любит мед! Вот если бы Ома решила стащить что-нибудь другое, например, леваш из сушеных ягод…Тогда бы Эрих не отсиживался сейчас в камышах! Но мед…

— Зато было вкусно… — буркнул мальчик и облизнулся. На губах все еще ощущалась ароматная сладость. Оба помолчали, вспоминая, КАК было вкусно.

— Мара нас убьет. — прошептала Ома. — Она этот мед на зиму берегла…

— Убьет. — охотно подтвердил Эрих. — А твой брат еще и добавит. И, между прочим, будет прав. Как его пчелы тогда покусали, забыла?

Ома представила себе злющего Варму с хворостиной и побледнела. Ой-ой, убьет! Глаза девочки наполнились слезами. Чтобы не разреветься самым позорным образом, она принялась разглядывать снующих в траве муравьев.