Миа Тавор - Созвездие Волка. Начало

Учитель словно прочел мои мысли:

— Я не оправдываю их выбора, но они желали тебе добра и хотели дать тебе самое лучшее.

— О нет, — горько возразила я, — они думали только о себе. Я их никогда не интересовала.

Неудивительно, что они поспешили меня увезти. В отличие от мистера Честертона, я знала, чем на самом деле руководствовались тогда мои родители. Сама мысль, что я могу попасть в классы для тех, кто были ниже их по положению, была для них невыносима. Это новое открытие лишь обострило мою обиду на них. Мы никогда не были близки, а теперь, после их смерти, пропасть между нами стала еще шире.

Снегопад за окном усилился. Стекло то и дело вздрагивало от резких ударов холодного ветра. Каждый новый порыв был таким сильным, что, казалось, оно вот-вот лопнет под его яростным натиском.

— Не волнуйся, оно выдержит, — проследил учитель за моим взглядом.

Я отвернулась. А я? Выдержу ли я все это?

— Почему синяя форма? — спросила я, чтобы отвлечься от тяжелых мыслей. — Почему не желтая? Вы сказали, что ученики в синей форме тоже обладают этой… силой, но в моем случае подходит скорее желтая, потому что ничего подобного во мне нет.

Мистер Честертон вдруг откинул голову и рассмеялся. И хотя его смех был ужасно заразителен (говори мы на другую тему, я бы тоже непременно рассмеялась), сейчас он вызвал у меня только раздражение. Я подняла на него глаза.

— Извини, — сказал он, заметив мое недоумение, смешанное с обидой. Как он может смеяться в такой момент? — Извини, — снова повторил он, стараясь вернуть себе прежний серьезный вид. — Алекс, никто бы не подумал отправить тебя в класс желтых.

— Почему? — настояла я, заметив нотку презрения, с которым он произнес это слово. Словно носить желтую форму было чем-то обидным и постыдным.

— Как я уже сказал, они практически самые обычные люди. А ты… — его глаза сощурились, — ты далеко не такая, как они.

Я подняла на него полные удивления глаза.

— Но вы же сами сказали, что я не обладаю этими вашими … способностями, — мне все еще было трудно это произносить.

Учитель покачал головой.

— Я сказал, что так показалось, когда ты только родилась. Теперь я думаю, что мы ошибались.

Мистер Честертон встал, обогнул стол и подошел к кофеварочной машинке. Не спрашивая моего согласия, он достал две чашки и заварил чай. Поставив одну чашку напротив меня, он снова расположился в своем кресле.

— Почему вы передумали?

— Не обладай ты силой, я мог бы с легкостью на тебя влиять, — спокойно произнес он, как будто сказал что-то само собой разумеющееся.

— Что вы хотите сказать? — я потрясенно округлила глаза.

Мистер Честертон покрутил в руках восхитительно дымящуюся чашку.

— Мы можем управлять обычными людьми, например, всеми теми, кого ты знала и с кем общалась до того, как попала сюда. Но в нашем роду все происходит несколько иначе. Те, кто носит красную и синюю форму, не могут управлять друг другом, хотя их степень владения силой значительно различается. Красные намного сильнее, — подчеркнул он. — Лишь те, кто носит желтую форму, не владеют этой способностью, поэтому поддаются контролю извне.

— Я не понимаю… Почему так происходит?

— О, как бы я хотел ответить на этот вопрос, но, увы, мы не знаем. В определенных семьях эта сила очень сильна, у других — куда слабее. Иногда она не просыпается совсем. Чтобы предотвратить вырождение нашей силы и дальше, были предприняты определенные меры…

— Разделение по цвету формы, — выдохнула я.

Мистер Честертон кивнул.

— Это разделение начинается задолго до школы. Так уж повелось, что те семейства, в которых эта сила течет из поколения в поколение, общаются и женятся между собой, чтобы сохранить ее и передать следующим поколениям. Красные — с красными, синие — с синими, а желтые — с желтыми. Но, увы, даже несмотря на предпринятые нами меры, чтобы сократить вырождение, в некоторых семьях синих эта сила передается не всем потомкам.

Я вспомнила Джин и ее сестренку. Вот значит почему они носят разную форму: в отличие от сестры, обладающей этим даром, Хлое родилась обычным человеком.

— К сожалению, сила управлять уже никогда не вспыхнет в тех, кто имел несчастье родиться обычным человеком. Мы до сих пор не можем понять, почему так происходит, но благодаря тому, что в их жилах течет наша кровь, им позволено учиться в этой школе. Для них и их родителей это большая честь, Алекс, — добавил он при виде моего вытянувшегося лица.

— Честь? Вы хотите сказать, что то, что случилось сегодня утром — это проявление вашего великодушия по отношению к ним? Я уверена, что они бы предпочли любую нормальную школу вашей так называемой «чести», — снова ощетинилась я.

— А ты их об этом спрашивала? — поинтересовался он, снова поднося фарфоровую чашку к губам.

— Нет, но…

— Ммм, — протянул он, когда его губы коснулись горячей жидкости. — Тогда я бы советовал тебе не торопиться с выводами, потому что ответ тебя удивит.

Я растерялась.

— Если ты спросишь любого из них, то они скажут тебе, что не могли бы пожелать для себя лучшей судьбы, — продолжил он, отставляя чашку в сторону. — А кажущаяся тебе несправедливость не является таковой в их глазах. Наоборот, они счастливы учиться здесь, и твое вмешательство, как ты уже заметила, может только навредить. Поэтому я прошу тебя в будущем воздержаться от подобных поступков.

— Но это какая-то бессмыслица! — я отказывалась смириться с тем, что он говорит. — Ни один нормальный человек не станет смиренно принимать такие наказания и издевательства в обмен на учебу в этой школе! Вы их просто заставляете! Да! С помощью этой силы… этой способности! Вы ими манипулируете и заставляете оставаться здесь!

И тем не менее глубоко внутри что-то подсказывало мне, что это не так.

Учитель вздохнул, явно раздосадованный моим упрямством.

— Абсолютно невозможно контролировать целую толпу. Даже наше невероятное могущество не дает нам такой власти, Алекс, — доброжелательно заметил он. — Все дело в нашей принадлежности к одному роду… особому роду, который существует уже испокон веков. Наша задача, как и задача предыдущих поколений, сохранить наши способности и передать их потомкам. Без наших усилий эта сила постепенно исчезнет. Об этом знали и заботились наши предки, а теперь заботимся и мы, — терпеливо пояснил он. — И каждый из нас, в том числе и те, кто носит желтую форму, с благодарностью и покорностью принимают свою роль в этом мире. Даже те, кто по непонятной прихоти природы лишены этой поразительного дара, из-за своего происхождения обязаны вносить лепту в сохранение и развитие наших способностей. И они это знают и принимают. Так было раньше и так будет всегда.