Лайон де Камп - Демон, который всегда ошибался

Потом я взобрался на лошадь и двинулся на северо-запад. Если верить моей карте, именно в этом направлении нужно было искать орду Чама Теорика. Впрочем, наверняка сказать было нельзя, потому что каждую неделю племя снималось с места и отправлялось на поиски свежих пастбищ для своих животных.

На второй день после событий у водопоя я заметил слева от себя другого всадника. Он двигался севернее, чем я, и наши пути сближались. Как и первый кочевник, этот тоже был наряжен в меховую шапку и овечий полушубок.

Когда мы подъехали друг к другу ближе, я помахал рукой. Вот кто, подумал я, может показать мне нынешнее расположение орды.

Человек помахал мне в ответ, и я подумал было, что мне удалось наладить дружеский контакт. Когда мы сблизились, я спросил его на своем швенрском:

— Сэр, не будете ли вы так добры указать мне лагерь Чама Теорика?

Теперь нас разделяло шагов 20–30. Человек, очевидно, был близоруким, ибо он только сейчас заметил, что лицо под меховой шапкой никак не могло принадлежать его соплеменнику. Его глаза округлились от ужаса и он завопил что-то вроде: «Изыди, диавол!». Затем выхватил лук и потянулся за стрелами.

У меня тоже был лук и колчан, но, ни разу не практиковавшись в стрельбе из лука, я не мог надеяться на удачный выстрел, кроме того, мне нужен был проводник, а не еще один труп.

Следующее мое действие было довольно неожиданным. Будь у меня время на раздумья, я бы наверняка отверг его решительно и бесповоротно. Я никогда не делал ничего подобного, а маневр был сложный.

Но, как говорим мы, демоны, счастье часто сопутствует бесстрашным.

Я впился в бока лошади острыми углами тяжелых железных оков, которые швенры употребляют вместо шпор. Лошадь рванулась вперед, а я повернулся к швенру. Последний все еще возился со стрелой, я же находился в нескольких ярдах от него. Потом, действуя так же, как мадам Дульнесса из заведения Багардо, я перегнулся через седло, ухватился за него руками и поднял ноги. Через мгновение я стоял на спине галопирующей лошади.

Если бы мне надо было покрыть таким образом какое-то расстояние, я бы, конечно, свалился. Но к этому времени обе лошади находились уже одна подле другой. Я прыгнул со своего седла на крестец чужой лошади и тут же уселся за спиной всадника. Я вцепился в его шею обеими руками, так что мои когти сошлись как раз под его бородой, и прорычал ему в ухо:

— Отвези меня к своему лидеру!

— Отвезу! — ответил он придушенным голосом, — только убери когти с моей шеи, пока ты не вспорол мне вены.

Я позволил ему продолжать. Бедняга так и не понял, что я и сам не мог вспоминать свой кульбит без ужаса.

Кочующий город хрунтингов напомнил мне лагерь паауан и деревню заперазхов. Вот только дома здесь были совсем другие. Они были сделаны из шкур, полукружиями надетых на деревянные каркасы. Территория вокруг этих серых жилищ была разбита на секции, каждая из которых служила для особых нужд. Я заметил, например, секции для лошадей, для лучников, для боевых мамонтов.

Кочевники, их женщины и дети сновали вокруг палаток и стоящих среди них больших повозок. Направляя своего коня среди всех этих предметов, мой проводник кричал:

— Держитесь в стороне! Не подходите! Не вмешивайтесь, иначе тот, что сидит за моей спиной, убьет меня!

В центре селения стояла палатка, размерами вдвое больше остальных. Вокруг нее было пустое пространство. Перед палаткой развевалась пара знамен, украшенных конскими хвостами, человеческими черепами и прочими эмблемами кочевников. Двое хрунтингов в кирасах из лакированной кожи стояли на страже перед палаткой Чама. Точнее, они должны были стоять на страже, но один сидел, прислонившись спиной к древку знамени, и, склонив голову на колени, мирно спал. Другой тоже сидел, но не спал, а лениво ковырял палочкой землю.

Услышав вопли своего соплеменника, оба часовых поспешно вскочили. Обменявшись нескольким словами с моим пленником, один из часовых скрылся в палатке и вскоре вернулся с сообщением, что Чам немедленно желает видеть меня.

Я слез с лошади и направился к входу. Мой пленник спешился, с ненавистью глядя на меня. Я взялся за шпагу, но тут вмешались часовые. Рукоятями копий они оттолкнули его, и я, не задерживаясь, вошел в палатку, оставив эту троицу яростно спорящей.

Часть огромного шатра была отведена для официальных приемов. Когда я вошел, Чам и еще одна парочка охранников сели в соответствующие случаю позы, и лица их приняли выражение достоинства и суровости. Чам сидел на седле, положенном на кусок дерева. Такое положение должно было говорить о нем, как о человеке храбром, вожде бесстрашных наездников. Охранники в забавных одеждах, со множеством блестящих пуговиц на кирасах, стояли по обе стороны от Чама с копьями и щитами в руках.

Чам Теорик был старым хрунтингом, таким же высоким, как и я, толстым, с огромной белой бородой, кольцами ниспадавшей ему на грудь. На нем был пурпурный плащ, расшитый шелком. Золотые обручи, цепи и тому подобные побрякушки украшали его шею и руки.

Как меня учили, я встал на четвереньки и коснулся лбом пола, оставаясь в этой неграциозной позе, пока Чам не заговорил:

— Встань! Кто ты такой и чего ты хочешь?

— Если бы, — сказал я, — Ваша Светлость могла найти переводчика с новарианского, ибо я плохо знаю ваш язык…

— Мы сами говорим на новарианском, вот только слова «добрый человек» плохо у нас выговариваются, правда? Ха-ха-ха! — Теорик хлопал себя по бокам и задыхался от смеха. — Да, говорят, что мы владеем им великолепно. Так что перейдем на этот язык.

В действительности Чам говорил на новарианском с таким непонятным акцентом, что я понимал его новарианский немногим лучше, чем его швенрский. Но я, разумеется, не стал проливать свет на это обстоятельство. Я объяснил причины своего визита в Швенр.

— Итак, — сказал Теорик, выслушав меня, — загребающий деньги синдикат хочет, чтобы мы спасли его от плодов его собственной скупости, а? Именно так и получается по твоим словам. Где же твои грамоты, где письменные предложения Синдиката?

— Как я уже объяснял Вашей Свирепости, пещерные люди отобрали у меня все мои бумаги.

— Тогда какие же у тебя есть доказательства? — он ткнул в меня толстым указательным пальцем. — Мы скоры на расправу с теми, кто пытается нас обмануть. Мы таких быстренько сажаем на кол, ха-ха!

Сконцентрировав все свои мысли на поисках решения, я нашел его.

— Великий Чам, перед вторжением в Ире служили наемники, несколько сотен хрунтингов. После битвы эти люди ушли в свои родные земли. Может, они вспомнят, что видели меня в Ире.

— Посмотрим, посмотрим. Родовик!

— Да, сэр! — представительного вида хрунтинг выступил из прикрытого ковром проема.