Энтони Берджесс - Сумасшедшее семя

— Я вижу, почему вы это говорите, — сказал Тристрам. — Мне слишком много известно, не так ли? И я собираюсь писать, говорить и рассказывать про вашу циничную убийцу-организацию. У нас больше не полицейское государство. Ни шпионов, ни цензуры. Я расскажу распроклятую истину. Я заставлю Правительство действовать.

Майор оставался невозмутимым. Потирал нос в медленном ритме.

— Несмотря на название, — сказал он, — Военное Министерство на самом деле не орган правительства. Это корпорация. Название «Военное Министерство» — просто связь с прошлым. Корпорация, созданная с согласия государства. По-моему, согласие подтверждается каждые три года. Не вижу никакой вероятности, что оно не подтвердится. Каким другим способом сокращать население, понимаете? В прошлом году рождаемость выросла феноменально и до сих пор растет. Конечно, ничего плохого тут нету. Контрацепция жестока и неестественна: каждый имеет право родиться. Но, аналогично, раньше или позже каждый должен умереть. Наши призывные возрастные группы прогрессивно становятся старше, — разумеется, пока речь идет о здоровых, умственно нормальных слоях населения; после чистки останется меньше отбросов. Каждый должен умереть, и, похоже, история показала (вы историк, поэтому согласитесь со мной), похоже, история показала, что солдатская смерть — наилучшая смерть. Взгляни в лицо страшному жребию, сказал поэт. Пепел отцов, храмы богов и так далее. Не думаю, что вы найдете хоть какого-нибудь противника современной системы. Военное Министерство немножко похоже на проституцию: оно чистит общество. Не будь нас, Государство затопила бы куча грязи. Мы — жемчужина, понимаете? Бандиты, извращенцы, злодеи: вы ведь не хотите их видеть в цивилизованном обществе. Пока есть армия, никогда не будет полицейского государства, никаких больше серых, резиновых дубинок, пыточных тисков, вооруженных отрядов в неуместно ранние часы. Решены последние проблемы политики. Теперь у нас свободное государство — порядок без организации, что означает порядок без насилия. Надежное и просторное общество. Чистый дом, полный счастливых людей. Но, разумеется, в каждом доме должна быть система канализации. Это мы.

— Все не так, — сказал Тристрам. — Все, все не так.

— Да? Ну, придумаете что-то получше, приходите, рассказывайте.

С крошечным зудом надежды Тристрам сказал:

— Как по-вашему, люди в принципе хорошие?

— Ну, — сказал майор, — теперь у них есть шанс быть хорошими.

— Точно, — сказал Тристрам. — Это означает скорое возвращение либерализма. Я не думаю, будто Пелагианское Государство станет подтверждать согласие.

— Да? — без особого интереса сказал майор.

— Вы подписываете себе смертный приговор самим фактом своего существования.

— Для меня это слишком эпиграмматично, — сказал майор. — Слушайте, мне приятно беседовать, но я действительно довольно занят. Знаете, вам по правилам надо провести свою демобилизацию через соответствующие каналы. Если желаете, я подпишу увольнение, дам записочку в расчетный отдел. — Он начал писать. — Пособие в двадцать гиней за каждый месяц службы. Месяц официального отпуска по демобилизации с полным окладом. Хорошо. Детали для вас проработают. Вам заплатят наличными, видя, что вы такой подозрительный человек. — Он улыбнулся. — И, — добавил он, — не забудьте сдать пистолет. — Тристрам с потрясением обнаружил, что целится в майора. — Лучше мне отдайте. Знаете, мы вообще не любим насилия. Стрельба — для армии, а вы из армии теперь уволены, мистер Фокс. — Тристрам смиренно положил пистолет на стол майора. Теперь он понимал, что было бы, в конце концов, неправильно стрелять в Дерека. — Еще вопросы? — сказал майор.

— Только один. Что с мертвыми?

— С мертвыми? А, понятно. Когда солдат выбывает по смерти, забирают солдатскую платежную книжку, посылают письмо с соболезнованием его — или, конечно, ее — ближайшему родственнику. На этом Военное Министерство слагает с себя ответственность. В дело вступают штатские подрядчики. Знаете, мы из прошлого кое-чему научились: мотовство до нужды доведет. Чем занимаются штатские подрядчики, это их личное дело. Но деньги очень кстати. Деньги дают корпорации жизнь. Понимаете, мы абсолютно независимы от Министерства Финансов. По-моему, этим можно гордиться. Еще вопросы?

Тристрам молчал.

— Хорошо. Ну, старина, удачи. Наверно, теперь начнете работу искать? Особого труда не составит с вашей квалификацией.

— И с опытом, — добавил Тристрам.

— Если угодно. — Сердечно улыбаясь, майор встал для рукопожатия.

Тристрам сел на следующий поезд подземки до Брайтона, твердя себе в ритм со стуком колес:

— Терпи, терпи, терпи, терпи.

Это слово включало в себя очень многое: терпение разных длин и весов, разную долготу терпения. Когда вокруг сплошь загромоздился Брайтон, мозг содрогнулся от воспоминаний, от ожиданий. Терпи. Еще просто немножечко держись подальше от моря. Делай, что следует.

Он нашел Министерство Образования там же, где оно было всегда: на Адкинс-стрит, сразу за Рострон-Плейс. В Отделе Кадров сидел Фрэнк Госпорт, как прежде. Даже узнал Тристрама.

— Вы хорошо выглядите, — сказал он, — по-настоящему хорошо. Как будто побывали в долгом отпуске. Чем мы вам можем помочь? — Это был приятный круглый мужчина, сияющий, с пушистыми, как утиный хохолок, волосами.

— Работой, — сказал Тристрам. — Хорошей работой.

— М-м-м. История, да? Гражданское право и прочее?

— У вас хорошая память, — сказал Тристрам.

— Да не так чтобы очень, — сказал Госпорт. — Имя не могу припомнить. Дерек, да? Нет, глупо с моей стороны, Дерек быть не может. Дерек Фокс — Координирующий Секретарь Министерства Плодородия. Конечно, конечно, он ваш брат. Припоминало. Ваше имя на «Т» начинается. — Он нажал кнопки в стене; на противоположной стене умеренно огненными письменами появились подробности о вакансиях, кадр за кадром, умеренно пламеневшие письменами. — Видите что-нибудь увлекательное?

— Южный Лондон (Канал), Общеобразовательная Школа (Для Мальчиков), Четвертый Дивизион, — сказал Тристрам. — Кто там Ректор теперь?

— Тот же, Джослин. Знаете, он женился на истинном старом боевом мече. Умный мужчина. Плывет по волнам, понимаете.

— Как мой брат Дерек.

— Наверно. Хотите там что-нибудь?

— Нет, на самом деле. Слишком много дурных воспоминаний. Мне с виду нравятся вон те лекции в Техническом Колледже. История Войны. По-моему, я смогу.

— Это нечто новое. Вряд ли много соискателей. Записать вас?

— Пожалуй.

— В начале летнего семестра можете приступать. Знаете что-нибудь о войне? Мой сын только что получил повестку.

— Обрадовался?