Анатолий Шиян - Выбор

Замечу, что при этом также оказывается, что НА ВЫСШИХ УРОВНЯХ УПРАВЛЕНИЯ всегда имеется острая потребность в координаторах! Их ВСЕГДА НЕ ХВАТАЕТ — ведь «общество требует», чтобы на каждой из пирамид управления был «свой» координатор! Ибо требуется не просто человек, который смог бы оптимально управлять ЭТОЙ пирамидой управления, но который сумел бы обеспечить также ее успешное состыкование с ДРУГИМИ пирамидами управления. Но это сможет сделать уже только координатор более высокого уровня иерархии.

Поэтому часто случается так, что координатора «приземляют», — прикрепляя его к пирамиде БОЛЕЕ НИЗКОГО, чем он сам, уровня иерархии!..

Вот так у нас и препятствуют становлению координаторов! — невесело улыбнулся Кол. — Мне лично было, конечно, немного легче: я сразу же «не вписался» в общие рамки («Что с него возьмешь, с этого иностранца!»), и ко мне просто постепенно «привыкли». Хотите еще кофе? Сейчас принесу.

Кол легко вскочил с кресла и пошел за стойку на кухню. Риббок улыбнулся:

— Кол очень любит интриговать людей! Посмотрим, что он выдаст еще. Не верится, чтобы он уже все сказал.

— Мне тоже так кажется. — согласилась Мишель. — У него какой-то очень своеобразный взгляд на вещи. Вот и книги доктора Кожухаря он прочитал как-то по другому — совершенно не так, как мы сами. И, надо сказать, что я соглашаюсь практически со всеми его мыслями. Более того, как специалист в политической социологии я могу привести гораздо больше примеров, которые убедительно свидетельствуют именно о его правоте! Я слушаю его, и мне все больше кажется, что мы стоим у порога принципиального, коренного преобразования практически всех институтов власти нашей страны. А, пожалуй, даже и больше: такие преобразования затронут практически все стороны нашей жизни.

— Ну что, посудачили немного? — спросил Кол, подходя с небольшим подносом, на котором стояли чашечки с кофе и высилась в вазочке горка весьма аппетитных коржиков.

— Ешьте коржики, — это жена вчера прислала. Не забывает меня! — добавил он усаживаясь в кресло. — Ну, так на чем мы остановились?

— Ты рассказал об одной из причин нашей уязвимости — о том, что общество не поощряет деятельность координаторов высокого уровня иерархии. — Мишель впервые обратилась к Колу на «ты», и это вышло у нее несколько напряженно.

Кол улыбнулся.

— Выводы сформулированы правильно. Ну что ж, тогда перейдем к следующему.

Теперь речь пойдет о прессе. О нашей свободной прессе. О том, что она немедленно трубит на всех углах обо всем, что она только что сама узнала. И при этом в ней полностью отсутствуют специалисты, которые могли бы спрогнозировать влияние этих «сенсаций» на состояние и процессы в обществе.

Ты же прекрасно знаешь, Мишель, что существуют способы манипулирования общественным мнением, — собственно, это есть один из разделов политической социологии. Но практически никто из журналистов не знаком с этими работами! А если даже кто-то из них и оказывается знакомым, то ни в коем случае и никогда не согласится использовать их научные выводы в своей ежедневной, своей практической деятельности! Более того: подавляющее большинство журналистов совершенно искренне полагает, что любые попытки хоть как-то ограничить их в способе добычи и распространения информации — это уже нарушение Прав Человека.

Вот поэтому и получается, что слишком часто информация подается в таком контексте, который ее полностью искажает…

Вот самые последние примеры. В каком виде подавалась информация о взрывах бомб объемного взрыва в Парадайзхолле и Сан-Франциско? Журналисты, фактически, проводили кампанию НАГНЕТАНИЯ НАПРЯЖЕННОСТИ, кампанию ЗАПУГИВАНИЯ жителей США. Но сами они этого даже и не заметили! А в результате — люди на местах запуганы настолько, что готовы немедленно убивать каждого, кто хоть в чем-то покажется им подозрительным! Конечно, виноваты не только они — слишком долго молчало федеральное правительство. Но, тем не менее, ведь есть же достаточное количество офицеров спецслужб в отставке, которые смогли бы правильно объяснить ситуацию. И даже — весьма подробно — и, главное, квалифицированно! — рассказать о том, как нужно на местах организовать систему мероприятий для противодействия террористам. Но вместо этого — несколько дней журналисты прямо-таки упиваются показами «бессилия полиции»…

И вот в результате — буквально эпидемия ничем не спровоцированных актов насилия по всей Америке. Дошло до того, что люди уже боятся выезжать за пределы своего города! Но ведь это же вскоре приведет к коллапсу экономики страны…

Полковник Риббок и Мишель уезжали от Кола очень встревоженными, в каком-то «разобранном» состоянии. По приезду в Ньюпорт они сразу же взялись за анализ ситуации по тем направлениям, которые им подсказал Кол.

А полковник Риббок все никак не мог не мог отделаться от ощущения, что лицо доктора Леонтия Кожухаря ему откуда-то знакомо. Кол показал несколько фотографий, где они были сняты вместе. При бегстве с Украины его семья бросила многие вещи, — но семейный альбом все же захватила.

Рассматривая фотографии, полковник не сразу выделил лицо доктора Кожухаря — только когда Кол прямо указал на него, он принялся его рассматривать подробно. А потом — как наваждение — возникло ощущение своего знакомства с ним. И притом знакомств ЛИЧНОГО…

«Наверное, он мне просто напомнил кого-то из тех людей, с которыми я был знаком когда-то давно!» — успокаивал себя полковник. Он знал, что ему нужно сравнительно много времени, чтобы вспомнить иногда чье-то лицо, и надеялся, что когда-то такое его недоумение рассеется…

А через несколько дней Кол сам позвонил Мишель:

— Нужно встретиться с тобой и Джорджем. Есть один сценарий развития событий, который мне уж слишком не нравится. Нужно, чтобы вы с Джорджем о нем знали. Кроме того, может быть я просто ошибаюсь… Позвони мне через пару часов и скажи мнение Джорджа по поводу встречи.

Мишель застала Риббока в его кабинете. Когда она передала ему предложение профессора Малюты, полковник встретил это довольно спокойно.

— Кол опять нашел что-то интересное. Посмотрим, поможет ли это нам в расследовании. Пока что он больше говорил об общем анализе, нежели о конкретных вещах. Например, о том, кто же может стоять за всем этим.

— Знаете, полковник, я много думала о результатах того анализа, который сделал профессор Малюта. — сказала Мишель.

Она села в кресло. Поерзала, устраиваясь поудобнее. А затем посмотрела на полковника и сказала:

— И сейчас мне кажется, что теперь портрет нашего противника мы, наконец, составить уже можем. И довольно подробный.

— Вы это серьезно? — удивился полковник. Сам он из всего, рассказанного Колом, не мог сделать таких выводов. (А ничего удивительного в этом и не было: Риббок был рациональным типом личности, — а такие люди всегда воспринимают только конкретные выводы…)