Галина Тер-Микаэлян - На руинах

Во взгляде Самсонова блеснула веселая усмешка, он замахал руками.

— Что вы, Алексей, право! Сразу и обижаться! Я ничего от вас не требую, стригите, как считаете нужным. Я знаю, что вы — художник, а кто же смеет указывать художнику? Я с удовольствием стригся бы у вас всю мою жизнь, но пришлось какое-то время пожить в Париже. Не ходить же мне было лохматым, сами посудите!

— Ладно-ладно, — Алексей не выдержал и тоже улыбнулся, — садитесь.

Самсонов удобно устроился в кресле перед широким трюмо и закрыл глаза, предавая себя в руки мастера.

— Вам, Алексей, наверное, покажется странным, — тихо сказал он, — но единственный человек, которого я хотел бы увидеть по возвращении в СССР, это вы. Я только что узнал о гибели ваших родителей, позвольте мне выразить свое соболезнование. Ужасное несчастье!

— Спасибо, — в горле Алексея внезапно встал ком, и на глазах выступили слезы, — я…

Он шмыгнул носом, отер рукавом глаза и вновь защелкал ножницами. Самсонов больше не сказал ни слова, но, когда работа была окончена, и Алексей начал медленно укладывать свои инструменты, он дотронулся до его руки.

— Не торопитесь, Алексей, нам еще нужно поговорить. Кстати, я привез из Франции коллекцию прекрасных вин — предлагаю вам попробовать.

— Я…гм… если посидеть и поговорить хотите, то лучше чаю — у меня к алкоголю организм очень слабый и плохо себя чувствую.

— Бог мой, какой там алкоголь — во Франции это и дети пьют. Все дело в качестве — у нас в стране алкоголь в основном некачественный, отсюда быстрое опьянение.

— Да, водка очень плохая стала, — согласился парикмахер.

— Горбачеву вместо того, чтобы нервировать народ «сухим» законом, нужно было проследить за качеством алкоголя. Могу в доказательство предложить вам попробовать отличное бренди — напиток крепкий, но качественный. Чай тоже будет, не волнуйтесь. Я не забыл, как вы меня во время нашей последней встречи чаем отпаивали.

Высокий мужчина принес чай, расставил на столе закуски, бокалы и стопочки, Самсонов вытащил из бара напитки в невиданных прежде Алексеем красивых бутылках. Мастер не удержался — попробовал-таки крепкой янтарной жидкости.

— Да, наверное, вы правильно сказали — у нас такого не продают, — он вдруг заерзал — это было именно то, из-за чего он не любил пить в гостях.

— Гм… Извините, а как бы мне пройти в…

Самсонов понимающе улыбнулся и открыл дверь, за которой оказался примыкавший к комнате санузел. У Алексея на миг закружилась голова — ему показалось, что унитаз сделан из чистого золота. Он даже не сразу решился использовать его по назначению, а потом никак не мог найти, где же сливается вода. К тому же, откуда-то из стен неожиданно полилась тихая мелодия — надо сказать, очень приятная. Алексей вымыл руки и, выйдя, сконфуженно сказал хозяину:

— Простите, я не нашел, где слить воду.

Самсонов весело рассмеялся:

— Забыл вас предупредить — здесь у меня оригинальная конструкция.

Знаете, увидел однажды в рекламном проспекте, что в Японии создана специальная модель унитаза — на жидких кристаллах. Помимо того, что его электронная система сама совершает все необходимые операции без вмешательства человека, она еще и делает экспресс-анализ мочи, а также по вибрации, извините, струи определяет состояние вашей нервной системы и включает соответствующую музыку — для улучшения настроения. Захотелось купить и опробовать — я, видите ли, люблю все прогрессивное, — он нажал на кнопку у двери и протянул гостю выскочивший будто из ниоткуда листочек бумаги. — Кстати, ваш анализ мочи.

— Спасибо, — это «спасибо» вырвалось у Алексея машинально. От этого ли, или от выпитого спиртного, но он неожиданно разозлился, что случалось с ним крайне редко, и в сердцах скомкал бумажку: — Что за ерундой эти ваши японцы занимаются? Нормально в туалет сходить не могут или в другом месте музыку послушать?

— Это рынок, Алексей. Да вы садитесь, вы еще чай не допили. Рынок требует, чтобы каждый производитель совершенствовал свой товар — при жесткой конкуренции это просто необходимо.

— Но не до идиотизма же доходить! У нас и нормальный-то унитаз не купишь, а тут…

— У нас в стране страшный дефицит, а вскоре будет еще хуже. На Западе же изобилие, каждый выбирает товар по вкусу — были бы деньги. Когда-нибудь и у нас будет то же самое.

— У нас не будет, — возразил Алексей, — товар-то откуда взять, если не хватает? Даже сахар стали по талонам давать.

— Товар завезут с Запада, мы для них прекрасный рынок.

— Этого у нас правительство никогда не позволит, у нас даже если из-под полы кто импортное продает, то сразу милиция подходит.

Самсонов поднялся.

— Я хочу показать вам свой дом, Алексей, не возражаете?

Не решившись отказаться, Алексей поплелся за хозяином, почему-то пожелавшим провести его по всему коттеджу. В огромном зале стены были увешаны персидскими коврами, под ногами поскрипывали половицы дорогого паркета. У камина в стиле «а ля ретро» стоял столик, на котором в вазочках лежали дольки очищенных апельсинов, разрезанные пополам персики, яблоки и груши. Рядом со столиком дремали два огромных черных дога. Один из них поднял голову и слегка заворчал на гостя. Самсонов потрепал его по голове и, указав Алексею на одно из двух кресел венецианской работы, сам опустился в другое.

— Ужасные гурманы, — с кривой усмешкой произнес он, кивнув в сторону собак, — питаются исключительно антрекотами и черной икрой. Лично я предпочитаю овсяную кашу и фрукты — полезней для печени.

— Занятно, — опасливо косясь на ворочающего головой дога, буркнул Алексей, — вы это специально мне сейчас рассказываете?

— Вот именно, я продолжаю нашу беседу о дефиците, — легко подтвердил его собеседник и придвинул к гостю столик с фруктами, — угощайтесь. Я хочу доказать вам, что при определенных условиях дефицита можно просто не замечать.

— Спасибо. Вы говорите, не замечать дефицита. Как это не замечать, если деньги, вроде, у всех есть, а купить на них ничего не купишь. И я очень рад, что в молодые годы не женился, потому что одинокому сейчас легче — смотрю, как люди мечутся по очередям, чтобы продуктов для семьи достать.

Самсонов негромко рассмеялся и покачал головой.

— Деньги! — сказал он. — Вы не о тех деньгах говорите, Алексей, дорогой мой! На «деревянные» рубли, что печатают в СССР купить действительно ничего нельзя — купить можно только на настоящие деньги.

— Доллары что ли? Так ведь за валюту и посадить могут.

— Бросьте, сейчас за это уже никого не сажают, у нас перестройка. Так что, вы хотели бы зарабатывать настоящие деньги?

— Зарабатывать… доллары? — у Алексея перехватило дыхание. — Но… как? Кто мне станет платить долларами? Стригу — да, стригу хорошо. Дома подрабатываю, хотя, может, и не положено, в салоне, если кто мне помимо прейскуранта что в карман положит, тоже не возражаю, но воровать, как некоторые, или еще там что-нибудь такое, — он сделал неопределенный жест рукой, — не умею.