Владимир Головин - Бронзовый топор

Ощупывая взглядом каждый бугорок, каждую впадину, Птенец Куропатки вдруг закричал:

— Второй Длиннозубый сдох! Видишь вот тот сугроб? Он не такой, как остальные! Это лежит зверь!..

Не сговариваясь, юноши торопливо бросились вниз по склону. Там, где было особенно круто, они садились прямо на снег, и, отталкиваясь древками копий, катились по твердому насту.

Очень скоро они оказались в долине. И несмотря на то, что есть хотелось нестерпимо, к туше мертвого Длиннозубого зверя они подходили осторожно, медленно, готовые к любой неожиданности. Так велел им инстинкт.

Мамонт лежал на боку. Даже мертвый, он был огромным и страшным. Живой Длиннозубый зверь бродил рядом. Иногда он поднимал свою клыкастую голову к небу и негромко трубил. Зверь следил за людьми, и кто мог знать, что сделает он дальше?

Первым остановился Птенец Куропатки.

— Зверь может убить нас!.. — пританцовывая от нетерпения, сказал он.

Мизинец немного подумал, тряхнул упрямо головой.

— Пойдем. Разве не все равно — умереть от голода или быть растоптанным?

Медленно, не спуская глаз с мамонта, юноши снова двинулись вперед. А когда до него осталось совсем немного, не выдержали, бросились бегом, крича и размахивая каменными ножами.

Торопливо разбрасывая руками снег, они откопали голову мертвого зверя, и Мизинец, по локоть засунув руку в оскаленную пасть, ловко отрезал кусок громадного языка. Видимо, зверь умер в последний день пурги, и туша еще не успела застыть.

Громкий хриплый рев, зовущий к нападению, заставил юношей в ужасе оглянуться. Живой Длиннозубый зверь мчался прямо на них, взрывая передними ногами тучи снега и высоко подняв хобот.

Не выпуская добычу, они бросились прочь. А когда отбежали далеко и увидели, что зверь больше за ними не гонится, сели в снег и стали жадно есть.

Вместе с ощущением сытости пришли ленивые мысли, юноши сразу же забыли, что собирались в страну мертвых.

— Мы станем жить здесь, — сказал Птенец Куропатки. — Возле мертвого Длиннозубого зверя. И может быть, скоро умрет второй зверь. Мы сделаемся самыми сытыми людьми Леса и Тундры. Мяса хватит до той поры, пока не придут из Страны Лета олени.

Мизинец долго соображал, о чем говорит товарищ. Блаженное густое тепло из сытого желудка согревало тело, путало мысли.

— Нет, — наконец сказал он. — Мы возьмем много мяса и уйдем. Мы не одни в Тундре и Лесах. Совсем скоро придут волки и росомахи, песцы и лисицы. Им по праву принадлежит доля мяса от Длиннозубого зверя. Когда они съедят его, то станут охотиться друг за другом и за нами. Надо взять свое и скорее уходить. Ветер уже побежал к Холодному морю и по пути языком запахов он рассказывал всему живому о том, что пурга убила большого зверя и пора собираться на праздник Поедания.

Птенец Куропатки тяжело вздохнул. Он понимал, что товарищ прав.

— Мы сейчас будем подбегать к мертвому Длиннозубому зверю и долбить копьями его брюхо, чтобы достать печенку и сердце. Они дают большую силу. Если другой зверь снова начнет бросаться на нас, мы будем убегать и возвращаться. Мы станем как волки…

Юноши поднялись на ноги и тотчас же нырнули в снег. От горной гряды в их сторону быстро двигались темные точки. Это были люди. Их было много, и шли они быстро.

— Плосколицые… — в ужасе прошептал Птенец Куропатки. Мизинец, сощурившись, до боли в глазах всматривался вдаль.

— Мы будем драться!.. — сказал через некоторое время Птенец Куропатки, видимо поняв, что им уже не уйти.

— Да! Мы встретим врагов так, как подобает мужчинам! Они решительно поднялись с земли и, выпрямившись во весь рост, стали ждать врагов, готовые вступить в последний бой.

А те, словно только заметив юношей, рассыпались по голой долине и пошли цепью — так поступают охотники, загоняя оленей. Шли они теперь медленнее и осторожнее. У каждого в руках был лук.

На расстоянии полета стрелы они остановились.

Это не были плосколицые. Покрой одежды был у них такой же, как и у охотников рода, к которому принадлежали юноши. Каждый тащил за собой маленькие походные сани — нарты.

Вперед выступил человек в белом малахае. Он прошел ровно половину расстояния до юношей, затем остановился и долго молча вглядывался в их лица. Потом так же молча положил перед собой на снег копье и лук с пучком красных стрел. Молодые люди, повинуясь законам предков, сделали то же самое.

— Я не вижу следов лис, я не вижу следов волков возле туши Длиннозубого зверя, — крикнул человек дребезжащим голосом. Язык его был понятен.

— Да, — сказал Мизинец. — Мы нашли его первыми. Вы пришли за нами, а потому возьмите свою долю. Пусть каждый из пришедших сюда будет сытым и веселым.

— Вы поступаете, как настоящие охотники. Ваш закон похож на наш закон…

— Мы люди Края Лесов, — с достоинством сказал Мизинец.

— А наш путь лежит с Великой реки. Мы Лесные люди. Значит, мы одного племени, одной крови. Но почему вас так мало у добычи, посланной добрыми духами? Почему вы ушли так далеко от мест, где кочует ваш род?

Птенец Куропатки подался вперед, чтобы крикнуть, рассказать, что из всего рода их осталось только двое, но Мизинец незаметно толкнул его в бок, а сам ответил:

— Мы ходим там, где нам захочется. Разве земля стала тесной? Мы первые из тех многих, кто идет позади нашей тропой.

— Ты говоришь правду. Земля просторна. Мы ходим по ней с миром, — отозвался человек.

— Это действительно те, кого мы искали, — тихо сказал Мизинец, а громко крикнул: — Пусть твои люди берут мясо мертвого Длиннозубого зверя!

Человек в белом малахае сделал знак стоящим позади охотникам. Те, разделившись на две группы, двинулись вперед — одни к мертвому зверю, другие с громкими криками — к живому. И когда живой зверь двинулся им навстречу, угрожающе подняв клыки, в него полетели камни и стрелы, а люди вмиг рассыпались по снежной долине. У них были широкие, подбитые оленьими шкурами лыжи, и потому бежали они легко, быстро.

А когда зверь остановился, они снова собрались вместе, и все повторилось. Так было много раз, пока живой Длиннозубый не устал и не оказался далеко в стороне от мертвого. Остальные охотники в это время разделывали тушу.

Юноши присели в стороне на корточки и равнодушно, с каменными лицами смотрели на все происходящее. Они знали: самые лакомые куски пришельцы оставят для них. Так велел поступать обычай.

Распоряжался разделкой тот самый человек, что разговаривал с ними. Это значило, что он самый старый и самый уважаемый среди пришельцев.