Ник Ришелье - Дневники Пирамиды

В роду у нас никто сочинительством не занимался, поэтому некоторые могут отнести прорезавшееся во мне стремление к литературному творчеству на счёт школы Пирамиды. Возможно, так оно и есть на самом деле, но я всё-таки склонен считать, что Пирамида тут ни при чём, ибо она не поскупилась бы на выдачу таланта, поскольку проценты с такого кредита она получает, как правило, немалые. Не деньгами, конечно. Деньги, золото, сверкающие камешки, столь почитаемые простыми людьми, или, иначе говоря, примитами , посвящённые не любят.

А что же они любят, спросите Вы. Во-первых, они любят знания. Как давно позабытые древние премудрости ариев, вавилонян, египтян, майя, так и вполне современные познания в области, скажем, нанотехнологий или финслеровой геометрии. Но знания сами по себе, без приложения к чему-либо прямо или опосредованно, бесполезны и потому неинтересны посвящённым. Поэтому, во-вторых, они любят развитие. Прогресс в любой форме. Сам процесс понимания любого развития во Вселенной увлекает их так, как Елена Прекрасная увлекла некогда юного Париса.

Итак, главное достояние Пирамиды — люди, способные видеть и оценивать развитие, понимать чужие знания и создавать свои, управлять процессами и управлять материей. И если школа сумела прорастить в нас зерно великих знаний, доступных лишь посвящённым, пусть даже одарив нас для этого некими талантами, значит, мы станем неотъемлемой и полезной частью великой человеческой иерархии под названием Пирамида. Мы — ученики школы Пирамиды — и есть те неоценимые проценты, которые получает она, вкладывая в нас некоторые, скажем так, не совсем обычные свойства, значение которых порой можно оценить, лишь пройдя длинный и тернистый жизненный путь.

«И кто сказал, что все красивые бабы — непременно дуры? Ерунда! Это придумали некрасивые. Просто чтобы отомстить. За ушедших мужей, за недостаток внимания, за упущенные должности, за отсутствие любовников долгими зимними вечерами. Да мало ли за что ещё… Было бы на кого свалить, а уж что — всегда найдётся! Правда, у красавиц к умным редко бывает счёт на предъявление. Разве что ближе к старости, когда от былой красоты ничего не остаётся. Но зачем же так плоско рассуждать: либо красивая дура, либо умная уродина. А характер? Разве это не важно? О, ещё как важно! Спросите-ка у тех мужиков, которых угораздило жениться на молоденьких красотках, превратившихся к тридцати годам в стервозных баб, как им живётся? Тут ни ум ни красота не спасают, скорее наоборот — если умная и красивая, тут уж держись, бедный наш муж, достанется тебе на орехи. А если, спросите Вы, умная и характер покладистый? Тогда что же — страшнее смерти? Или есть ещё какой-то скрытый четвёртый параметр? Кроме ума, красоты и характера.

Есть! И это Дар. Тот особый Дар природы, который выделяет очень немногих женщин среди трехпараметрической основной массы. Про обладательниц Дара говорят „колдунья“ или „ведьма“, в зависимости от того, красивая она, или, мягко говоря, не очень. Дар этот — умение очаровать любого человека, и прежде всего мужчину, словами, жестами или одним лишь вздохом. Очаровать так, что он, бедный, будет считать её одновременно и красивой, и умной, и доброй. До тех пор, пока его не очарует другая „ведьма“. Таких женщин в старину называли Дарами, от слова „Дар“, которое, в свою очередь, означает „данное Ра“, то есть „данное богом“.

Конечно, встретить Дару нелегко, ведь они, как правило, умные. Поэтому для большинства представительниц прекрасного пола действует основной закон: красота плюс ум плюс характер равно константа. Если характер максимально хороший, добрый, покладистый, то на ум и красоту почти ничего не остаётся, увы. Если же ум зашкаливает, то красота и характер — где-то возле нуля, т. е. и телом не вышла, и характер прескверный. Ну а ежели перед вами красавица неземная, пером неописуемая, терпите её строптивый характер, щедро украшенный глупостями.

И только у Дар уравнение это имеет более сложный вид: красота плюс ум плюс характер равно константа плюс Дар. Константа — одна на всех общая, на то она и константа, то есть постоянная. Но если у женщины есть великий Дар, тут уж держитесь. У неё и ум выше среднего, и красоты вполне хватает, и характер может быть какой угодно! Одно слово — колдунья, чаровница».

Преподавательница — стройная черноволосая женщина с тёмно-синими умными глазами — стояла с мелом в руке перед группой школы Пирамиды, целиком состоявшей из девушек переходного возраста.

— Надеюсь, вы это запомните, — сказала она приятным грудным голосом, и лёгкая улыбка озарила её лицо, сделав его ещё прекраснее. Сидевшие перед нею девушки невольно залюбовались своей наставницей.

В тот момент Рита поняла, что перед ними — Дара. Все предыдущие учителя, и особенно учительницы, не вызывали у неё такого трепета и белой зависти, как сегодняшняя чаровница. Рита прямо-таки чувствовала мощное чарующее излучение прекрасной наставницы и только удивлялась, как её подружки, сидящие позади, продолжают перешёптываться, обсуждая стройные загорелые ноги Дары, цвет её лака для ногтей и пёструю блузку с глубоким вырезом. В те времена такой раскованный наряд встретить было практически невозможно.

Но при чём тут наряд и при чём тут её тело, когда сама она изнутри словно наполнена солнцем? И Рита была способна это чувствовать. Впрочем, сама Рита тоже отличалась от остальных девушек. В 89-м она училась на первом курсе педагогического института, была очаровательной и скромной, мечтала стать учительницей, как её мама, любила точные науки и сторонилась юношей, которые, чувствуя её неприступность, быстро остывали к ней, хотя поначалу слетались, как пчёлы на цветок.

Наверное, поэтому она порой чувствовала себя в компании подруг белой вороной. И даже здесь, в школе Пирамиды, она отличалась от остальных девушек, несмотря на то, что все они обладали весьма тщательно сбалансированным набором трёх главных параметров — ум, характер, красота.

— Дарья, а у парней тоже такое уравнение есть? — спросила веснушчатая Оксана, улыбаясь.

Наставница с первых же минут представилась им Дарьей и просила называть только по имени. Теперь, после лекции, Рита поняла, что Дарья — это и есть Дара.

— Нет, — ответила наставница, — у них всё устроено несколько иначе, но об этом мы поговорим как-нибудь в другой раз.

Девушки заулыбались, а у Оксаны на щеках проступил лёгкий румянец.

— Дара, простите за такой вопрос, но… Вы замужем? — спросила Рита, глядя наставнице прямо в глаза.

Немногие юные ученицы Школы Пирамиды осмеливались смотреть в глаза даже простым школьным учителям. Что уж говорить о Даре! А Рита могла, и ей нравилось ловить в тёмных умных глазах непонятную энергию удивительной силы и чистоты, которая, возможно, и была Даром.