Александр Меньшов - Пройти лабиринт

— Он не рассчитал свои силы, — ответил Свирепа. — Такое бывает, когда недооцениваешь своего противника. Даже я бы не рискнул тягаться с этим туром.

— Я не понял, — мотнул головой Велор.

Грызозубу вроде стало легче. Лицо стало приобретать розоватый оттенок, а глаза перестали закатываться.

— Он говорит о том мишке, — проговорил Кутх.

— Каком «мишке»?

— Не притворяйся, что не понимаешь, — Кутх встал.

Велор покосился на Грызозуба.

«Сто-ит ли уди-и-ивлять-ся? — как-то медленно подумал он, растягивая каждое слово. Это помогало ему собраться. — Мишка-Грызозуб… Охренеть!»

Велор снова пощупал пульс у Грызозуба, одновременно заглядывая на тело под разорванной рубашкой: справа на ребрах виднелись два длинных кровоподтека, а чуть ниже — темный пятак синяка.

Нужно было соглашаться с действительностью. Велор поднялся и отошел в сторону.

«Пожалуй, стоит все принять, как есть, — вздохнул он. Захотелось закурить. — Ничему не удивляться… А в принципе: что я вообще знаю? Мир настолько разнообразен и удивителен… А удивление — лишь пробел в знаниях».

Подошел Кутх.

— Повторение действий, — тихо зашептал он аксиому, — ведет от хаоса к порядку. И когда странник пускается в путь в каком-либо направлении, он убеждается, что те же события повторяются в том же беспорядке, которые, будучи повторенными, становятся порядком.

— И к чему здесь это? — устало спросил Велор.

— Сколько «кругов» ты уже намотал?

— Не понимаю.

— Твой уклад жизни — это твой мир. У тебя свой «порядок»… У них, — Кутх кивнул на Медведей, — совсем другой. Давным-давно они пошли другим путем…

— Правильным? — с ехидцей спросил Велор.

— Своим, — в голосе звякнули стальные нотки. — Своим. Причем тут: правильным или неправильным?.. Ты помнишь притчу о трех слепцах и слоне? Так кто из них троих был прав?

Велор наклонил голову и нервно заходил желваками.

— Я тоже отношу себя к подобным слепцам: много чего знаю и много чего не знаю, — продолжил Кутх. — Но эти знания не дают полной картины…

— А что дает?

Кутх не ответил.

«Вселенная вновь становится структурной и периодичной», — усмехнулся про себя Велор…

К вечеру Грызозубу стало заметно лучше. Медведи тем временем успели разделать быка. Брали только те лучшие места, которые можно было унести.

Свирепа развел огонь и принялся что-то готовить.

Велор выбрал место поближе и, укутавшись в шкуру, задумчиво смотрел на потрескивающие ветки.

«Почему меня всегда так привлекал огонь? — вдруг подумалось ему. — Хотя, наверняка, каждый человек испытывает тягу к пламени».

И снова вспомнился Волошин и его сова о «двух огнях»: огне камина и огне пожаров.

Да, человека тянет к этой стихии. Сколько древних богов носили ее в себе.

К Велору подошел Свирепа и протянул глиняную тарелку. В ней была какая-то темная густая жидкость. В свете пламени костра, она походила на нефть.

Велор осторожно понюхал и сделал слабый глоток.

Гортань мгновенно «замерзла». Велор хотел спросить, но изо рта не вырвалось не звука.

Свирепа показал жестом, что нужно допить все до конца. И Велор подчинился.

Когда он выпил, «холод» опустился до самого желудка. Мысли вдруг (именно «вдруг» — Велор даже удивился, такой резкой смене состояния) стали кристально ясными.

— То ести сила тура, — пояснил Свирепа.

«Сила быка? — Велор словно захмелел. Руки-ноги стали тяжелыми. — А где у быка хранится сила?»

После поедания сырого мяса, не хотелось даже представлять, откуда Свирепа добыл «силу тура».

И вдруг, тело приобрело странную неподвижность и одновременно легкость. Однако тут же мысли в голове наполнились «туманом».

Костер медленно потрескивал, пытаясь убаюкать Велора. Языки пламени завораживали своими гипнотическими танцами. Глаза сами закрывались.

Спал Велор плохо. Вернее, даже почти не спал: он лежал в странной полудреме. В голову лезли необычные мысли. Их было так много, что порой они, напоминали Велору муравьиную кучу: каждое насекомое со своей «важной» ношей.

Не удивительно, что под утро на него навалилась огромная усталость.

Утром отряд тронулся в путь. Велора снова поставили в середину.

Небо было нежно-розовым. Воздух казался кристальным, и оттого еще более холодным. Снег сильно поскрипывал: явный признак мороза.

Велор старался идти след в след, но непривычный к подобным походам, стал выбиваться из сил.

«Чего я с ними плетусь? — удивленно смотрел он на себя. — Почему я их слушаю?»

На ближайшем привале, он тяжело опустился под стволом дерева и прикрыл глаза. В следующую секунду провалился в липкую трясину сна. И лишь сильная тряска вернула его к реальности.

Над ним склонился Свирепа. Велор с трудом сообразил, что тот его о чем-то спрашивает.

— Что? — глухо спросил он, пытаясь подняться. Его вдруг замутило, и он, тяжело шатаясь, побрел прочь. — Я хочу побыть один, — бросил он назад, и ушел в чащу.

Велор сидел под валуном на берегу речушки. Усталость была такая, что даже сон не шел. Порой ему казалось, что время отключалось… а потом снова включалось… и снова отключалось… А с ним и сознание.

А потом при включении просыпалась какая-то мысль, как сейчас про путешествия шаманов.

«Когда вы выйдите из туннеля, вы попадете в необычайно красивый мир. Вы всегда будите удивляться его красоте: эти горы, реки, водопады, леса, озера — не могут остаться безразличными», — вспоминал Велор свои распечатки. — Это третий этап — путешествие… Это третье испытание. Кто сказал, что лабиринт это однообразная дорога, ведущая то влево, то вправо? Это путь… путь жизни через трудности, через иллюзии… путь к центру… Это своеобразная модель мира… вселенной… и человека, где для каждого существа, для каждого предмета, явления есть своё место. Это посредник между мирами… своеобразная дорога, по которой можно перейти в…»

Куда?

Велор снова «отключился». Ему показалось, что на секунду.

«Лабиринт — это путешествие от смерти к рождению, — вдруг отчетливо вспомнил он одну фразу из своих распечаток. — И идти по нему можно вечно!»

Последняя мысль его ужаснула.

Что если он не там свернет? Или заблудится?

А что если все это действительно иллюзия? Что, если он снова сидит, где-то на асфальте на центральной площади города? И люди, спешащие по своим делам, снова косятся на него, считая сумасшедшим?

На землю рядом приземлился ворон.

Это была огромная для своего вида птица. Она медленно подошла почти вплотную. Потом посмотрела на Велора то левым глазом, то правым, а потом ушла за валун.

Через несколько секунд с противоположной стороны вышел Кутх.

— Можно? — показал он рукой на место рядом с Велором.