Макс Мах - В полусне

Пожалуй, кричала все-таки не молодая женщина, а старуха, но Герт, честно говоря, заслушался. Давно ему не приходилось слышать такой музыки. Очень давно!

Между тем, кавалеры бросились к карете и самым учтивым образом, на какой были способны, учитывая обстоятельства момента, извлекли из нее кого-то высокого и, как померещилось Герту, тощего, облаченного в целое облако шелков и цветных тканей, расшитых золотом и украшенных драгоценными камнями.

— Твою же мать! — сказала старуха, утверждаясь на ногах. — Да, не дыши ты мне в лицо, Терис! Я тебе, что шлюха плечевая?

И она обернулась к другому кавалеру.

— Руки прочь, Фома! Ты вон лучше Прузо щупай! — кивнула она на карету, из которой как раз выбирались две хорошенькие девушки. — А у меня кроме костей давно уже не за что подержаться! Кто остановил лошадей?!

— К вашим услугам, ваша милость! — шагнул к ней Шенк, манеры которого претерпели внезапную и весьма драматическую метаморфозу. — Шенк ден Агирах владетель Дьё и Шерга! — поклонился он, представляясь. — К вашим услугам!

— Хорош! — похвалила старуха, осмотрев Шенка с головы до ног. — Вот, девочки, под кого надо ложиться!

Девушки прыснули, но не покраснели. Видать, не впервой.

— Фома! — щелкнула старуха пальцами. — Представь меня кавалеру!

— Кавалер! — поклонился Шенку один из конвойных. — Я рыцарь Фома Галавуар и я служу графине ле Шуалон, — поклон в сторону графини, — вассалом которой я являюсь, как глава рода.

— Ваше сиятельство! — Обернулся он к графине.

— Молодцом, кавалер ден Агирах! Выручил! Благодарю! А вы кто? — теперь она смотрела на Герта, скромно вставшего чуть в стороне.

Что ж, у Герта было достаточно времени, чтобы придумать себе имя «на всякий случай».

— Карл ван Холвен, ваше сиятельство! — представился Герт, сделав три шага по направлению к графине, и вежливо поклонился. — К вашим услугам!

— Ван Холвен? — переспросила старуха.

Первое впечатление не обмануло. Графиня оказалась более чем стара, но все еще держала спину прямо. Тощая, буквально высохшая, — едва ли не до состояния мощей, — высокая, властная и умная. Ее лицо сморщилось и потемнело, волосы обесцветились, но прозрачные глаза казались ясными, а взгляд — заинтересованным.

— Ван Холвен! — повторила она. — Знакомое имя, черт возьми! Но никак не вспомню, где и когда я его слышала.

— Неважно! — махнула она рукой. — Продолжим представление! Это Терис! — Указала она на второго кавалера.

— Терис ле Ревени! — представился тот.

— Мои фрейлины… Бебиа!

— Бебиа ла Скарца! — присела в реверансе рыжеватая красотка.

— Прузо!

— Прузо де ла Джерджи, — эта девушка тоже была хороша и даже чем-то похожа на рыженькую Бебиу, только блондинка.

— Что будем делать, господа? — по-видимому, графине нравилось огорошивать собеседников не только бранью, но и внезапной сменой темы разговора, и в этом на вкус Герта имелась своя прелесть.

— Самим нам карету не починить, — сказал он вслух. — Надо послать кого-нибудь в город за помощью, но это часа два в одну сторону, а солнце садится…

— Разумно! — кивнула старуха. — Ван Холвен, говоришь? Совсем неплохо! Сделаем так…

И она начала отдавать распоряжения. Говорила она резко, но ее приказы были лаконичны и разумны.

К этому времени кучер и оба слуги доковыляли до кареты — побились бедные, но ничего, кажется, себе не сломали. Им и пришлось взять на себя основные труды. Лошадей распрягли, и кучер поехал на одной из них, подложив под зад какой-то коврик вместо седла — в Орешню-на-Шейне за подмогой. Дорога неблизкая, лошадь не верховая, да и наездник, сказать прямо, не ахти какой. Так что хорошо, если доберется до закрытия ворот, а уж обратно и, разумеется, с помощью, ждать его раньше утра, было бы непростительным оптимизмом.

Кучер уехал, и слуги — а в карете кроме фрейлин оказалась еще и горничная графини, — принялись обустраивать бивуак. Ручей журчал у самой дороги, и одинокий раскидистый дуб, уже успевший покрыться молодой листвой, представлял собой неплохое укрытие на случай дождя. Туда и носили сейчас слуги ковры и коврики, скатерти, сидения из кареты и подушки, посуду и снедь, и даже складное кресло графини и четыре застекленных масляных фонаря.

Кавалеры собирали хворост для костра, Шенк сооружал из камней подобие очага, а Герт выстругивал из толстых веток опоры для фонарей. Все были таким образом при деле, а старуха сидела в кресле, попыхивала трубкой с длинным чубуком и с интересом наблюдала за организованной суетой, которую сама же и создала.

— Провизия? — коротко спросила она одного из слуг.

— У нас есть хлеб, — сообщил он, согнувшись едва ли не вдвое, — белый и желтый сыр, ветчина и яблоки. Изюм и курага, чернослив и орехи, и медовые коржики. Это все.

— Жалкое разнообразие! — вздохнула графиня, коротко взглянув на Герта. — Не находите?

— Будем считать наш ужин пикником, — предложил он, втыкая в землю очередную жердь.

— Неплохая идея! Ну а выпивка? Выпить-то у нас есть что-нибудь, кроме воды? — поинтересовалась старуха.

— Две бутылки белого беарского, ваше сиятельство! — торопливо отрапортовал слуга. — Три бутылки красного из Лиеры, бутылка рома из Ланскроны, и яблочная водка из Сагера.

— Не упьемся, — усмехнулась графиня, — но и не замерзнем. Тащи все!

— А ведь я вспомнила!

Пламя костра бросало на лицо старухи зловещие всполохи.

«Словно кровью обрызгано», — подумал Герт, и неспроста. Иногда он угадывал будущее. Недалеко и неточно, но все же мог. Угадал и сейчас.

— Кальт ван Холвен! — усмехнулась старуха, переводя взгляд на Герта. — Твой дед?

— Брат моего деда, — дипломатично ответил Герт.

Он был встревожен. Имя Кальта всплыло в памяти почти случайно, но подошло как нельзя лучше. Кто теперь помнит беднягу ван Холвена? Родных у него, насколько знал Герт, не осталось. Друзья повымерли. Да и жил он далеко на западе.

— Ваш любовник, графиня? — лучезарно улыбнулась Прузо.

— Любовник? — подняла бровь старуха. — Нет! Но это имя напомнило мне одну историю, вернее, одно имя…

— Расскажете? — подалась вперед Бебиа.

Эти две фрейлины, как успел заметить Герт, вели свою весьма своеобразную игру. Графиня это знала, но ей, по-видимому, нравилась «интонация». Тот тип панибратски уважительных отношений между старшим и младшими, который позволял и ей играть в свой театр.

— Отчего бы и нет! Расскажу… Суза, подлей вина!

«Вот же, черт! — ничего хорошего Герт от рассказа графини не ожидал, в особенности от того, что не знал источника ее осведомленности. — Кто она?»

— Когда я была девочкой… — начала свой рассказ графиня. — Не в этом смысле, Бебиа! Тогда я действительно была девочкой. Ребенком! Мне было лет шесть, я полагаю. Отец взял нас с братом в путешествие по Решту.