Александр Юрин - Горизонты безумия

- Но зачем им это нужно?

- Неужели ты не понял и этого? – Грешник разочарованно качнул головой. – Здесь, на корабле, нам хватило каких-то десяти лет для того, чтобы превратиться в зверей. Только потому, что нам не во что верить. Рано или поздно, это случится и на Земле. Атеизм, по своей природе, тоже бог, только отождествляемый вовсе не верой, а, наоборот, отрицанием. Сухими понятиями и определениями, которые рано или поздно заведут в тупик. Человек духовен, пойми! Ему плохо вдали от родителей. А те, кто организовали эту экспедицию, хотят уничтожить их, чтобы стереть все доказательства божественного происхождения. Ведь они верят в науку, верят фактам, которые утверждают, что создателя нет.

Грешник умолк.

- Но, возможно, никакой чёрной дыры тоже нет. Откуда такая уверенность, что монстр где-то рядом?

Грешник улыбнулся подобно Люциферу.

- Поверь, он ближе, чем ты думаешь. Я чувствую его. К тому же, ты думаешь, кто-нибудь задался бы целью отправить экспедицию к границам Солнечной системы, не будь уверенным в правоте собственных выводов? Брось, это же смешно... и дорого.

- Так что будет, когда падут печати? – глухо спросил Подорогин.

- Приду те, от которых Отец уберёг нас века назад, когда мы доверили Ему наши жалкие души. Ведь до этого власть на земле принадлежала тварям... А как бы ты сам повёл себя, если бы тебя выгнали из обжитой квартиры и врезали в двери новые замки?

Подорогин пожал плечами.

- Не знаю, как ты, а я бы, на их месте, не на шутку разозлился, – Грешник захлопнул переплёт Библии и недвусмысленно посмотрел на напарника.

Подорогин взглянул на часы – глупо, но за десять лет он так и не решился их подвести, словно это элементарное и рациональное действие могло на что-то повлиять. Однако самое страшное, заключалось в том, что за время полёта, стрелки больше не отстали ни на секунду. Часы шли, как заговорённые, – в «Хроносе» понимали толк в создании точных приборов, – но тогда что стало причиной кошмара, случившегося непосредственно перед стартом экспедиции? Происки небесных сил, или же каверзы тех, что пытались вернуться обратно, на отнятые территории, используя для этого все доступные способы? И, если Грешник прав в своих суждениях, относительно того, чему именно принадлежала Земля в момент своего рождения из газового облака, – как далеко готовы пойти неизвестные науке существа, дабы вернуть всё на круге своя? Да и нужен ли им, вообще, человек разумный?

Подорогин почувствовал в груди холод.

- Так ты считаешь, что твари всё же существуют?

- Твари существовали во все времена, – эхом отозвался Грешник.

- Нет. Я о тех, что упоминаются в Библии.

- Дьявол, бесы, демоны?..

Подорогин судорожно кивнул.

- Это же иррационально, – добавил он, слыша, как оживает на приборной панели сигнал зуммера опасности сближения с неизвестным объектом.

- А это, по-твоему, нормально? – заметил Грешник, толкая локтём джойстик системы автоматического управления креслом.

Подорогин вяло надавил клавишу, включая наружные камеры.

- Снова эти огни...

Грешник застыл у последовательности выстроенных друг за дружкой мониторов – внешние камеры крепились на обшивке, в шахматном порядке, от капитанского мостика до силовой установки с внешним модулем термоядерного реактора, предназначенным для захвата атомов водорода, которые обогащались системами корабля и использовались в качестве термоядерного топлива. Фокусы камер пересекались, что позволяло видеть панорамную картину всего, что происходит снаружи. Поначалу мало кто понимал идею конструкторов – смысл смотреть просто так во мрак, когда на борту установлено новейшее навигационное оборудование, вплоть до нейтринного радара, способного «заглянуть» даже в лоно сверхмассивного космического объекта? Да, не в нутро чёрной дыры, но и близкого знакомства с Юпитером экипажу «Икара» хватило вполне!

Так или иначе, вскоре после отлёта со станции «Перевал», появилась эта аномалия – круглые шары разного диаметра, ярко-белого цвета, что возникали из ниоткуда, какое-то время вились вокруг межпланетника, засвечивая объективы камер, после чего просто исчезали, словно ничего и не было. В радиоэфире при этом царила непонятная вакханалия звуков, пробивающаяся сквозь стандартный «белый шум» ненастроенного на волну передатчика. Радары ничего не фиксировали, снимки не получались, домыслы противоречили логике. На Землю ничего не отсылали, опасаясь быть неправильно понятыми и отозванными... Затем просто привыкли. Шары не чинили вреда, такое ощущение, просто наблюдали. Кое-кто предположил, что это некая, малоизученная форма жизни, способная существовать в открытом космосе, не страшась ни абсолютного нуля, ни смертоносной радиации, ни вакуума. Другие отвечали, что даже если шары разумны – скорее, имеют некие задатки интеллекта, – они не в состоянии установить контакт с землянами, потому что наши жизненные формы слишком отличаются друг от друга.

За играми шаров во тьме стали просто наблюдать, как за плясками заплутавших на Земле светлячков.

- Сколько сегодня? – спросил Подорогин, не желая больше прислушиваться к тишине.

Грешник странно улыбнулся.

- Опять этот большой... А под углом к нему, чуть ниже, ещё четыре поменьше выстроенные в линию, и самый маленький – отстаёт на пару градусов. Занимательно.

- Что именно? – заинтересовался Подорогин.

- Именно эти могут говорить.

- Ты это о чём сейчас? – Подорогин подозрительно уставился на Грешника; тот подмигнул.

- Знаешь, я в детстве увлекался радиоастрономией – даже свой приёмник смастерил, чтобы с крыши дома принимать сигналы далёкого космоса...

- И что, принял?

- Смеёшься? – Грешник тут же посерьёзнел. – Мне же всего двенадцать лет тогда было... Что я мог смастерить из допотопного радиоприёмника? Если только мечту быть рано или поздно кем-либо услышанным... или чем-либо.

- Неужели совсем ничего?

- Отчего же... – проникновенно отозвался Грешник, пристально следя за метаниями шаров. – Я слышал голоса, вздохи в радиоэфире, чей-то шепот и даже плачь. Но вряд ли эти звуки были порождены в глубинах холодного космоса.

- А вдруг?

Грешник покачал головой.

- Из-за «солнечного ветра» атмосфера Земли сильно загрязнена ионизированными частицами. Да и в современных мегаполисах, из-за большого количества электроники, наводятся мощные электромагнитные поля, мешающие дальнейшему распространению радиолуча. Так что моей мечте уже изначально не суждено было сбыться.

- Так зачем пошёл в космонавты? Не лучше ли было заняться любимым делом – слушать далёкие миры?

Грешник скривил челюсть.

- Да, так, возможно, было бы лучше – для меня. Но я слишком рано понял, что всех нас дурят. По эту грань нельзя никого услышать. Потому что человечество просто закрыли – заперли в клетке или в кольце. Не знаю почему, не спрашивай. Возможно, чтобы уберечь, а может быть, страшась нас самих.