Макс Мах - Не будите спящую собаку

Роб появлялся там уже лет пять или шесть, но вел себя аккуратно: иногда проигрывал, иногда выигрывал, считаясь сильным, но сдержанным игроком. С «акулами» не связывался, объясняя, что у него нет таких денег, чтобы поддерживать их уровень ставок, а в «кредит» он не играет принципиально. Играл же он обычно с «чистой» публикой, позволявшей себе просадить за ночь от пяти до десяти тысяч. Но за этими столами и выигрыши были соразмерны. В прошлый раз Роб выиграл тридцать тысяч, практически достигнув своего предела, и благоразумно вышел из игры, сказавшись пьяным. Тем не менее, как вспоминалось теперь, кое-кто все же посматривал на него той ночью со слишком очевидным интересом, чтобы счесть это «ненавязчивое» внимание случайным. По-хорошему, наблюдателя следовало «разъяснить» еще тогда, сразу же, по горячим следам. Но игра шла напряженная, партнеры, включая Роба, сильно выпили, и у него едва хватало сил держать в «поле зрения» хотя бы соперников, не то, чтобы заниматься кем-нибудь еще. Однако, припомнив теперь тот пристальный интерес, с которым смотрел на него полноватый мужчина в сером костюме-тройке, Роб решил не искушать судьбу. Бог его знает, что это за деятель. Может быть, охотник на шулеров или коллега — частный детектив, или бери выше, полицейский под прикрытием. В любом случае, идти в «Феникс» всего через две недели после столь высокого выигрыша не стоило, а значит, и о покере следовало забыть.

«Ладно, — подвел итог своим рассуждениям Роб и одним глотком допил то немногое, что еще оставалось в кружке, — остается одно — поужинать с тетей Гердой».

Вариант не самый приятный — вполне сопоставимый с долгим и скучным сидением в засаде, — но не смертельный. Всего-то и дел, что выдержать ужин со старушкой, вежливо и вовремя отвечая на нудные нравоучения и абстрагируясь от того, что именно «написано» на лице старшей сестры покойного отца. Герда — тетка вредная, но не злобная, и деньги, в разумных пределах, разумеется, давала взаймы всегда, и проценты брала божеские — ровно столько, сколько получила бы от банка.

Из «Консула» Лиза поехала прямиком в офис «Лиги» и часов до четырех работала с документами по выбросу нефти во время аварии на морской буровой платформе «Линда-3». Исходя из чисто формальных соображений, иск следовало предъявить Государственной Нефтегазовой Компании, но судиться с министерством энергетики та еще головная боль. И Лиза хотела попробовать подкопаться под Линду Эйх — владелицу двадцати семи процентов акций консорциума «Морские нефтяные платформы Севера», именем которой, и не случайно, назывались одиннадцать из семнадцати платформ: от «Линды — 1» до «Линды — 11».

«Ну-ну, — думала Лиза, просматривая документы и, время от времени, делая пометки в блокноте, — вы просто не знаете, госпожа Эйх, с кем вы связались! Но у вас есть шанс это узнать!»

Работа, что замечательно, помогала отвлечься от мыслей о Робе, и не позволяла впасть в уныние. Но не думать об этом вообще, Лиза, конечно же, не могла. Нет-нет да и всплывало в памяти то лицо Роба, то какой-нибудь привычный его жест, но хуже всего были воспоминания о прошедшей ночи. Воспоминания эти, то заставляли Лизу краснеть от удовольствия, то сгорать со стыда. Но проблема, разумеется, была не в этом, а в том, что в результате ее сумасбродства их дружба с Робом была поставлена под вопрос, и Лиза просто не знала, что можно теперь сделать, чтобы вернуть их отношения «на круги своя». Повернуть время вспять она не могла, значит, следовало искать способ минимизировать «потери».

«Минимизировать потери! О, господи! Я что, даже об этом теперь должна думать в обтекаемых формулировках?!» — Лиза поймала себя на том, что тупо смотрит в текст отчета, ничего на самом деле в нем не разбирая, а только твердя про себя с ожесточением пресловутое «Черт! Черт! Черт!»

— Лиза! — голос Анны Меркайнд вернул «адвоката Веллерт» к реальности, и она подняла взгляд от бумаг, пытаясь изобразить рассеянное внимание, вызванное полной сосредоточенностью на содержании документов.

— Да, Анни?

— Звонил этот тип, — Анна покрутила пальцами в воздухе, словно пыталась таким образом охарактеризовать того, о ком рассказывала, — ну, этот, который пудрит мозги по поводу продажи государственных земель в пойме Ладжера.

— И что он от нас хочет? — начиная вникать в ситуацию, спросила Лиза.

— Он готов встретиться и передать копии документов, — пожала плечами Анна.

— Вот как…

Анна всего лишь секретарь и делопроизводитель в их маленьком офисе, что она может знать о серьезности дела и его характере, тем более, что она может посоветовать? А «тип», связавшийся с представительством Лиги еще третьего дня, все крутил да юлил. То ли хотел срубить денег за эксклюзивную информацию — но это он не по адресу, поскольку Лига, отродясь, не платила своим источникам, — то ли боялся тех, кого собирался сдать, и это было более чем похоже на правду.

— Ну, и где он готов со мной встретиться? — спросила Лиза, все еще не переключившаяся окончательно с мыслей о Робе на «дело о незаконной продаже природоохранных территорий под коммерческую застройку».

— В баре «Сильвер Лайн» сегодня в десять…

— И как же я его там узнаю? Или он думает, я буду опрашивать всех мужиков подряд?

— Он сказал, что будет сидеть за стойкой, положив рядом с собой путеводитель по Лондону.

— Он сумасшедший? — ужаснулась Лиза.

— Не знаю, — пожала плечами Анна, — но говорил со мной вежливо.

От тетушки Герды Роб вышел в половине восьмого и сразу же направился в бар, чтобы «прополоскать рот». Возможно, у тети Герды — особенно в ее молодые годы, которых Роб уже не застал, — было множество замечательных достоинств. Можно даже предположить, что характер ее в те годы был мягче, а внешность соответствовала принятым в то время стандартам. Все-таки она дважды побывала замужем, а это о чем-нибудь, да говорит. Но вот в чем Роб был абсолютно уверен, так это в том, что причина преждевременной кончины обоих ее супругов крылась в особенностях ее кулинарии. Готовить тетушка не умела и не любила, она просто выполняла свой гражданский долг.

К сожалению, до ближайшего бара пришлось ехать едва ли не четверть часа, но, добравшись до пива, Роб выпил первую кружку так быстро, как только сумел, прямо сразу, не отходя от барной стойки ни на шаг. За столик он сел чуть позже — со второй кружкой.

Итак, «честь фирмы» была спасена, но, тем не менее, обольщаться не следовало. Во-первых, взятое взаймы все равно надо возвращать, а, во-вторых, его «контора», переживающая перманентный кризис заказов, обречена на прозябание, и значит, пора браться за ум и расширять «сферу интересов». Возможностей в этом смысле было несколько. Можно было начать принимать заказы у настоящей службы судебных исполнителей. Поиск должников и беглецов дело хлопотное и небыстрое, не говоря уже о том, что рискованное, но платит государство без дураков, а это во всех смыслах дорогого стоит. Причина, по которой Роб, имевший знакомых в управлении Окружного Суда, не брался до сих пор за такого рода дела, была весьма проста, хотя и не столь очевидна для большинства его сокурсников по юридической школе: ему смертельно надоело воевать еще во время службы в армии. По этой же причине Роб не поддавался на уговоры Абе Гнома. Гномом сержант Кройтер стал не за низкий рост, а за упрямство и «живучесть». И да, Абе еще не настрелялся. Напротив, ему «это дело» понравилось настолько, что, возвратившись домой, и честно отслушав пару профильных курсов во Франции и Швеции, он сколотил из ветеранов охранную фирму, и, судя по последним данным, процветал. Разумеется, и речи идти не могло, чтобы перейти к Абе Кройтеру насовсем, но подработать, взяв несколько дежурств, можно было неплохо. Ну и еще, имело смысл попробовать ловить «заказных», то есть тех, за чью поимку объявлялась премия. «Охотник за головами» — если подумать, нормальная специализация для молодого частного детектива, имеющего к тому же подготовку парашютиста и боевой опыт.