Борис Зеленский - Вечный пасьянс

Помог случай. А может, не случай? Даже для не очень наблюдательного человека, каким был Эрзам из роди Гонэггов, стало ясно, что количество благоприятных случайностей превысило всякий разумный предел. Видно, чары Цвобри действовали и на расстоянии.

Эрзам оступился на скользком валуне и сорвался вниз, чувствительно ободрав правый бок. Он выругался, проклиная собственную неловкость, оперся локтем на камни, чтобы подняться, и тут почувствовал сырой запах из скрытого под валуном провала. Это был потайной ход, ведущий к сердцу крепости…

Император изучал карту боевых действий, когда адъютант доложил о прибытии генерала Права. Глава Империи поморщился и сделал вид, что не расслышал, как за тяжелой портьерой в нетерпении пошаркивают ножкой. Еще несколько томительных для жаждущего аудиенции минут император переставлял флажки на булавках, мурлыкая старинный гвардейский романс «Мы все покидали разрушенный храм…» Потом смахнул рукой игрушечные полки неприятеля на пол, промочил гортань глотком слабого раствора веселящей влаги из флакона еще довоенного выпуска, поправил шпагу, чтобы она составляла с горизонталью паркетного пола угол в 45°, и наконец известил, что полностью освободился от бремени насущных дел на благо отечества.

Генерал выскользнул из-за портьеры, сгибаясь, точно полярный верблюд под тяжестью ящиков с патронами для крупнокалиберного пулемета системы «аддиг».

— Ваше Имперское Величество, осмелюсь высказать…

— Мой генерал! — величественно молвил император. — Я же просил…

— Виноват. Выпадение памяти, такое со мной иногда случается. К тому же дела.

— У всех дела. У меня тоже дела, — снисходительно поведал император. — А уж мои дела, императорские, наверняка поважнее твоих, генеральских!

— Так точно! — согласился генерал, от наметанного глаза которого не укрылись разбросанные в беспорядке оловянные солдатики. — Но у меня дело суперважное, дело…

— Все дела, с которыми здесь появляются, суперважные… Ну, хорошо, хорошо, не обижайся. Излагай, но только кратко!

— Ваше Имперское…

Рот императору перекосило, как от доброй порции сравнительно крепкого раствора веселящей влаги.

— Опять?!

За портьерой явственно послышался сдавленный смешок. Подлюга адъютант, не иначе.

— Сколько раз вдалбливать в твою лысую тыкву: когда наступает время решительных сражений, а оно, судя по положению на фронте, наступило, нас следует именовать титулом Маршаллиссимус и только Маршаллиссимус!

— Больше не повторится, Маршаллиссимус!

— То-то же, генерал!

— Операция «Изменение» вошла в основную фазу. Носитель разума моего специального агента успешно справился с предварительным этапом!

— Подожди, мой генерал. Я столько сил отдаю Империи, что не в состоянии упомнить всех деталей твоих операций. В двух-трех словах суть…

— Слушаюсь, Маршаллиссимус! Полгода назад я поставил Генштаб в известность, что способен крупно спутать карты противника…

— Этому жирному дуралею Пелешуну, ха-ха-ха! Продолжай!

— Так точно, этому жирному дуралею, хи-хи-хи… Несколько месяцев я подбирал подходящую кандидатуру в специальные агенты и в конце концов наткнулся на бабомаза, вчистую списанного с фронта по ранению.

— Боевое ранение или самострел? — поинтересовался император.

— Осколок фугасного снаряда. Обижаете, Маршаллиссимус, я не первый год в Ассамблее! Разве можно посылать на такое ответственное задание труса и маловера?

— Нельзя! — нахмурился глава Империи. — Уж я бы тебе этого не простил!

— После вербовки…

— Надеюсь, добровольной? — иронически улыбнулся император.

— Естественно, добровольной, — в глазах генерала Права вспыхнул патриотический огонь. — И после добровольной вербовки агент был поставлен в известность…

— Вот это зря! — возмутился Маршаллиссимус. — Пешка ни под каким соусом не должна ведать, на какое поле ее поставят: черное или белое!

— Конечно, данное обстоятельство я учел, Маршаллиссимус. Пешка знает только часть правды. Малюсенький кусочек правды. Она уверена, что идет на подвиг во славу Империи, во имя Фундаментального Права…

Император зашелся от приступа безудержного веселья. Генерал позволил себе расслабиться и выпустил на свободу всего лишь идиотическую улыбку.

— Во имя Фундаментального Права? — переспросил, задыхаясь от хохота, Светоч Государства и Права. — Ну, ты в своем репертуаре, Арольд. Еще в гимназии, помню, ты отличался хорошо подвешенным языком!

— Агент удовлетворительно прошел подготовку по седьмой форме допуска…

— Научили мазилку порхать и реять… Ты меня совсем уморишь!

— Все по плану, как согласовали с Вами, Маршаллиссимус.

— Небось, и «Тайную песнь о Железной Башне» приплел?

— Соответственно.

Император снова зашелся.

— Ну и артисты в моей Ассамблее! А тебе лично просто цены нет. Я давно так не веселился, даже тогда, когда мои славные диверсанты учинили фейерверк в Кордигале, и когда этот боров Пелешун выполз из-под праздничного стола весь в спарже и майонезе, хо-хо-хо!.. Ты не видел этих фотографий, обязательно попроси у Керика! Получишь огромное удовольствие! В спарже и майонезе, ха-ха-ха!..

Император вытер кружевным платочком уголки глаз:

— Стало быть, твой агент решил, что судьба Империи находится в его слабеньких пальчиках, которые могут только палитру и кисти держать, а уж лазерную винтовку или крупнокалиберный пулемет с самоприцеливанием… ха-ха-ха! А с другой стороны, ха-ха-ха!.. жалко малого…

— Не знаю, не знаю, — сказал генерал серьезно. — Жалко не жалко, а кому-то операцию проводить надо, и мой агент проводит ее пока более или менее успешно!

— Помнится, ты выпросил в подмогу суперкомпьютер, вроде тех, что заправляют в Генштабе…

— Да. Агенту был придан ИНКА.

— Скажи мне, Арольд, в кого внедрили ИНКА? Я держал пари с адъютантом, что непременно догадаюсь!

— ИНКА, к сожалению, вышел из игры на предварительном этапе по причине смерти биологического носителя.

— Не может быть, генерал. Твой Маршаллиссимус недоволен. Неужели ты посмел вселить ИНКА в разум моего предка, блистательного князя Мельдана Скрытного, погибшего от руки мятежного холопа?!

Генерал пожал плечами:

— Как можно?! Даже в мой, скажем прямо, не самый умный мозг Империи такая мысль прийти не могла! Прятать кибернетического надзирателя и помощника под серебряной маской? Увольте… Вообще говоря, Мельдан рассматривался моими сотрудниками как потенциальный носитель…

— Но, но, но!!!

— Но я выбрал снежного дракона!

Лицо императора вытянулось:

— Ничего умнее не придумал, дурак!

Он швырнул платок на пол и утвердил обширное седалище прямо на карту, придавив флажки и подмяв под себя полконфедерации.