Александр Чернобук - Ангел Украины

— Ганорский, — последовал такой же торопливый ответ.

— Род занятий?

— Ну, как Вам сказать, гражданин начальник… — замялся юноша, — в последние годы много политических акций в нашей стране… То здесь, то там… Я путешествую, общаюсь с людьми, наблюдаю, учу…

— Профессиональный пикетчик? — с удивлением и интересом перебил его главный милиционер и почувствовал некую, пока еще неосознанную симпатию к парню, прекрасно помня свое восхождение. Весь путь: задолго до Событий, непосредственно перед, во время и, наконец, эта должность, как награда, сразу после.

Особенно памятными и трогательно приятными были воспоминания о делах романтических: сырые палатки с двуспальными мешками, теплый коньяк в пластмассовых стаканчиках, зажигательные речи с похмелья, прохождение в составе колонны единомышленников под флагами центральными улицами города, чувство локтя, героический настрой спасителя отечества…

— Не совсем, — уже тверже заговорил Игорь, стараясь не смотреть в сторону начальника райотдела. — Я больше тяготею к людям, нежели к политике или дармовому заработку. То, что происходит у нас последние годы в стране, не совсем правильно… — он сконфуженно замолчал.

— Что именно не совсем правильно? — погруженный в свои мысли, механически заполнил паузу министр.

— Я полагаю, что нельзя так сталкивать людей, — вкрадчиво начал объяснять свое понимание текущего момента задержанный, — делать из них сражающуюся бездумную биомассу. Делить на лагеря, стравливать, как зверей, призывая к животным инстинктам. Они ведь промысел Божий. И как следствие, заслуживают большего, им надо любить друг друга, помогать один одному, сострадать…

— Что ты буровишь? Сострадать… — встрял в разговор полковник и посмотрел на своего начальника в ожидании заветной команды «Фас». — Ты у меня сейчас сам так пострадаешь!

— Вот так вот? Просто? Не стравливать? Интересно. Не надо, полковник. — Министр сделал останавливающий жест, готовому сорваться с места подчиненному. — Гм. А как же тогда привести к власти… лучших представителей народа? Или, скажем, построить демократическое государство?

— Это, добр… гражданин начальник, вопросы, на которые… — быстро исправился задержанный, хотел изложить свою точку зрения по этому спорному вопросу, но главный милиционер, вспомнив уместную, на его взгляд, цитату, бесцеремонно перебил:

— «Дерево свободы надо периодически орошать кровью патриотов». Без этого никак!

— Но причем же здесь…

— Хватит! Отложим философию, Ганорский, вернемся к твоему делу, — категорично заявил министр и хлопнул для убедительности ладонью по крышке стола. Парень обескураженно скомкал конец фразы и замолчал.

— Так ты утверждаешь, что эскорта байкеров с тобой не было, а вот масса показаний, свидетельствующих об обратном, — продолжил главный милиционер. Он взял со стола кипу листов, исписанных разными почерками, и потряс ими в воздухе. — У комплекса «Чайка» мотоциклетная молодежь, а там, я знаю, не только юнцы безусые собираются, тебя боготворила. На руках носили! Чем это ты, было бы интересно узнать, заслужил у этой своенравной братии такое почтение?

— О да, это, действительно, было, — согласился Игорь. — Мы с ними встречались и говорили о…

— Погоди, о чем вы там говорили, потом расскажешь! — снова перебил его министр. — Прибыл ты в город с ними?

— Нет, — торопливо начал объяснять Ганорский. — Приехал я в столицу на своей старой «восьмерке»…

— На чем? — не понял главный милиционер.

— На «Жигулях» восьмой модели, их сейчас уже не выпускают…

— Ааааааааа… Да, да. «Жигули». Помню. Было такое чудо на колесах. Давно не видел, они, оказывается, еще ездят. — Кивнул, вспомнив, главный милиционер. Он, как сын большого партийного начальника эпохи развитого социализма, со школы был приучен к иномаркам. — С кем приехал в столицу? Кто тебя сопровождал?

— Со мной был всего один парень, я его подобрал на трассе, он был налоговым инспектором…

— Почему был? Ты что его замочил? — бестактно встрял полковник. — А где тело дел?

— Нет, почему? Он жив, — сделал круглые глаза задержанный. — Просто уже в налоговой инспекции не работает…

— Выгнали? Доигрался? Коррупцию пришили? — снова не удержался начальник райотдела и тут же пожалел об этом, наткнувшись на недовольное выражение лица шефа.

— Продолжайте, Ганорский, только по существу! — приказным тоном произнес, показывая полковнику, кто здесь начальник, главный милиционер и наградил подчиненного колючим взглядом. — Что там с твоим попутчиком?

— Его никто не выгонял. Он сам ушел. Ему в одном из областных центров дали очередную крупную взятку для передачи столичному руководству, согласно одной из широко действующих сейчас у нас в стране откатных схем. Машина у него сломалась, он торопился, и я его взялся подвезти. Не жалко. Все равно по дороге было. Мы разговорились. Вот после общения со мной он и понял, до какой степени жизнь его неправильно устроена. Бросил деньги на дорогу и сказал, что больше не вернется в эту обитель зла никогда. Налоговая инспекция…

— Что? Вы это слышали? — полковник расхохотался, заискивающе заглядывая в глаза министру. Главный милиционер перевел изумленный взгляд с юноши на подчиненного, последний продолжал смеяться во все горло, показывая свои гнилые и прокуренные до корней зубы. — Не, ну это надо же такое придумать! Налоговый инспектор, к тому же в теме — крышующий областные предприятия… бросил деньги на дорогу… ну сказочник, ну брякнул, волосатик…

— На самом деле… Это не слыханно! Налоговая инспекция — обитель зла… — возмутился главный милиционер. — Это что за разговоры такие? Статьей попахивающие…

— Непонятки нездоровые, за такой блудняк ответить можно, — ориентируясь на тон начальника, посерьезнел полковник.

— Это не ошибка и не крамола, добрый… — допрашиваемый украдкой посмотрел на начальника райотдела, — гражданин начальник, — вновь исправился он. — А еще правда состоит в том, что у тебя раскалывается продутая всеми палаточными сквозняками-ветрами голова и терзает твой мозг данное тебе Высоким Лицом задание. Но ты не расстраивайся. Голова сейчас у тебя пройдет, а что же касается обители зла, то…

— Погоди, Ганорский, — словно защищаясь, поднял руки перед собой главный милиционер. Он почувствовал, как боль, терзающая его мозг весь день, отступает, словно стекает в некую точку и оттуда испаряется, уходя в окружающее пространство. — Постой! Помолчи!

— Хорошо, гражданин начальник, — прервал себя Игорь.

В кабинете наступила тишина. Министр прислушивался к новым ощущениям — голова не болела! Абсолютно! Он снял очки и покрутил ею во все стороны: вначале медленно, осторожно, затем быстро и резко, до хруста в шейных позвонках. Боли не было! Перевел взгляд с улыбающегося задержанного на ничего не выражающее лицо хозяина кабинета: