Кристофер Сташеф - Чародейский рок

Волк сидел, склонив голову набок, и внимательно смотрел на мудреца, а тот плавно поднял руки и снова поднес к губам дудочку, выдул последнюю виртуозную трель, убрал дудочку в рукав и улыбнулся волку. А когда Пинбол выпрямился, он склонил голову к плечу точь-в — точь как волк.

Огромный зверь встал на все четыре лапы, танцем приблизился к мудрецу и протянул ему лапу.

Пинбол с торжественным поклоном пожал тяжеленную волчью лапищу, заглянул зверю в глаза и кивнул. Волк ответил ему кивком, отвернулся и танцевальным шагом направился к лесу — в ту сторону, откуда пришел.

Гвен, уже давно затаившая дыхание, наконец испустила долгий облегченный вздох, а Род сказал:

— Восхитительно! А он вправду уразумел все, что вы хотели ему сказать?

— О да, конечно! Все, что я не сказал ему словами, объяснил мелодией! В конце концов сердце у танцующего волка наполнено музыкой, понимаете?

— Теперь понимаю, — отозвался Род, а Гвен поинтересовалась:

— Вы уверены, что он больше никогда не причинит зла человеку?

— Совершенно уверен, — отвечал мудрец. — Музыка на краткое время создала гармонию между моим разумом и разумом волка. Но обещаю вам: несколько недель подряд я буду каждый день читать его мысли, дабы окончательно увериться в том, что он перевоспитался.

— Спасибо вам, — растроганно произнесла Гвен. — А я не умею вот так приручать диких зверей.

Пинбол зарделся от удовольствия, но ответил так:

— О нет, миледи, вовсе нет! Я и мечтать не могу о таком даре, как у вас — если вы и вправду настолько могущественны, как о том ходит молва. Наверняка вы более великая волшебница, нежели я!

Гвен не удержалась от улыбки.

— Не говорите так, почтенный господин. А еще я должна поблагодарить вашу подружку, которая позвала вас нам на выручку.

— Это вы про кого? Про Хут? — удивился Пинбол. — Но она вовсе не звала, да будет вам известно — она меня сотворила!

Сова Хут сердито крикнула.

— Да нет же, это правда, Хут, и ты сама это прекрасно знаешь! — с укором проговорил Пинбол и пустился в объяснения: — Она говорит, что все было наоборот: что это я сотворил ее. Но мы-то понимаем, что это сущая чепуха, правда ведь? Ну а как же может быть иначе? Чтобы такой рассеянный старый оболтус, как я, смог додуматься и представить такую чудесную птицу, как Хут? Невероятно!

— Ху-у — у-у-у! — убежденно прогудела величественная сова.

— Какие глупости на самом деле! — возмутился Пинбол. — И не смей больше говорить, что у тебя куриные мозги, чтобы я больше этого не слышал, поняла? Ты — мой самый лучший друг, самый близкий на всем белом свете. По крайней мере — из ныне живущих существ!

— Ху! — более или менее мирно ухнула сова и довольно пошевелила крыльями.

— Старый спор, — вздохнул Пинбол, обернувшись к Роду и Гвен. — Она настаивает на том, что ее сотворил я, а я — что она меня. Вряд ли мы сумеем договориться. Но с другой стороны, это единственное, в чем мы расходимся.

— Совсем не так плохо, — улыбнулась Гвен, — если уж в чем-то не соглашаться с другом.

— Друзья обязательно должны о чем-нибудь спорить, — негромко проговорил Род. — Нельзя подходить друг к другу слишком близко.

И мудрец, и жена резко взглянули на Рода, а огромная сова высказалась долгим-предолгим «ху-у — у-у-у!», в котором, казалось, прозвучало согласие с высказыванием Рода.

Род огляделся по сторонам, привлеченный тем, что музыка стала звучать иначе.

— Знаете, а вы оказали влияние на музыку!

— На ту, что играют камни? — Пинбол небрежно махнул рукой. — Хут то и дело этим занимается. Стоит ей показаться — и камни тут же начинают звучать по-другому, играют другую мелодию. Мы ничего против не имеем. Лишь бы все было мирно и дружно, понимаете?

— А мы хотели проследить за тем, как распространяются камни! — воскликнула Гвен. — Нам нужно узнать, откуда они происходят, чтобы понять, что за силы пытаются овладеть страной.

Пинбол опять махнул рукой.

— Да будет вам, чего вы так распереживались? Просто развлечение, не более.

— Это я уже где-то слышал, — проговорил Род. — И откровенно говоря, уже начинаю от этой трескотни уставать. А вы, случайно, не знаете, где это все началось?

Пинбол покачал головой.

— Понятия не имею. Но у меня такое чувство, что я появился именно тогда, когда все это началось. И Хут тоже. Но нам кажется, что пошло это с юга. И с запада, само собой, тоже.

Гвен неуверенно посмотрела на Рода. Тот кивнул и сказал:

— Что ж… Думаю, лучше ничего не придумаешь, как только топать в ту сторону, откуда прилетают камни. Но вот что интересно: именно этот камешек летел на север.

— И мне так показалось, — признался Пинбол. — Они растут, как растет дерево, ответвляются от общего ствола, но корни лежат на западе. Да, на западе и на юге. Но как только какая-то ветка старится, ее музыка как бы меняется, а потом и она начинает распространяться, и поэтому вы можете найти два камешка с совершенно разной музыкой, лежащих совсем рядом.

— Следовало бы приклеивать к ним ярлычки, — проворчал Род. — На самом деле мы именно так и проследили за этим ответвлением: нашли камешек рядом с другими. Ну что же, спасибо вам за помощь. Пойдем на запад.

— Господин мой, — заметила Гвен, — мы говорим ни с кем.

Род изумленно огляделся по сторонам и понял, что мудрец Пинбол исчез.

— Вот тебе и раз! Не очень-то вежливо с его стороны уходить не попрощавшись.

— Прощайте! — послышалось с высоты.

— Ху-у — у-у! — прокричала невидимая сова.

Род и Гвен переглянулись и поспешно зашагали к лесу, темнеющему впереди. Род обернулся и бросил через плечо:

— Пока!

А за много миль от этого места дети шли за проводником, которого к ним приставил Пак.

— А что такое вампир? — спросила Корделия.

— Осторожнее, — послышался тоненький голосок впереди, — тут корень из земли торчит, не оступись.

— Ой, вот спасибо тебе, эльф. — Корделия приподняла подол юбки, аккуратно перешагнула через корень и пошла дальше за человечком ростом не выше фута. — Трудно идти, когда в лесу темнеет.

— Скоро наступит ночь, — проговорил Векс, — а это то самое время, когда вампиры наиболее активны. Нам следует вернуться домой и прийти сюда днем, когда злодей спит в своей пещере.