Николай Прокудин - Остров Амазонок

«Видимо, где-то далеко в горах или в океане произошло землетрясение!» — промелькнуло у него в голове.

Где-то протяжно завыли собаки, птицы полетели от города, сбиваясь в стайки. Чайки и бакланы громко горланили над морем и в панике поднимались все выше и выше от поверхности воды.

Природа затаилась напряженно и испуганно, как перед грозой, она почти не дышала. Сергей шумно вдохнул воздух, замер на месте. Последняя сильная волна откатилась, и прибой совсем прекратился. Точнее сказать, океан пошел в обратную сторону, оголяя дно и оставляя на виду ракушки, водоросли, осьминогов и даже зазевавшуюся рыбу. Внезапно Строганов увидел, что далеко в море вода сильно вспучилась горой и оттуда поднимается и несется к берегу высокий вал.

— Цусима! Бляха-муха, мать вашу! — раздался удивленный грубый голос с соседнего лежака. Этот густой бас принадлежал мужчине, могучее тело которого украшали татуировки вроде надписей «не забуду мать родную», «век воли не видать», силуэты русалок, драконов, черепа с костями и прочие изображения.

— Не Цусима, а цунами. Цусима — это остров японский! — поправил его Строганов. — А цунами, сударь, и есть гигантская волна.

— Цусима, цунами, да хрен я ложил на них на всех! — вскричал этот бритоголовый мужик.

— Выпить хочешь? — спросил его Сергей.

— Давай!

Татуированный отхлебнул из горла, вернул бутылку и, матерясь, бросился что есть мочи наутек.

— Ох, вот это ни хрена себе! — воскликнул Сергей, залюбовавшись быстрым откатом воды из бухты.

Волна убегала дальше и дальше от кромки берега. Отлив ускорялся, и на глазах трезвеющего от такой неожиданности «разведчика» море уходило... в море. Далеко у линии горизонта вся эта масса воды поднялась высоченной стеной и внезапно устремилась к берегу с нарастающим гулом, как будто по дну неслось многотысячное стадо слонов.

— Пошла-ка ты к дьяволу, тварь! — выругался Строганов от ужаса и, подхватив сумки, помчался, не оглядываясь, прочь от берега. За спиной нарастал шум, который постепенно переходил в грозный устрашающий рев.

«Бедняги осьминоги, — Сережка почему-то с сочувствием подумал сейчас именно об этих морских существах. — Как вас сейчас расплющит. Вас так еще никогда не колбасило и не кулебякало. Кулебяка из осьминогов! А как меня самого сейчас кулебякнет, если я не успею отнести свои яйца подальше от берега!»

Впереди была стена, огораживающая пляж, высотою в два метра. Что ж, придется прыгать, как на общевойсковой полосе препятствий. Сергей швырнул сумки вверх, подпрыгнул, задрав ногу и ударив кроссовкою как можно выше в эту шершавую поверхность, затем подтянулся на руках, перенес тело на стенку, соскочил с нее и вновь подхватил сумки.

Краем глаза Строганов уловил, что вода уже рядом, угрожающе нависла над ним, почти нагнала. Еще скачок, еще прыжок — и вот на пути толстое раскидистое дерево. Он инстинктивно кинулся к нему, обогнул ствол. За ним стояла на песке лодка с двумя опорами, как у тримарана. Сергей прыгнул в нее, упал на дно, крепко обхватив руками мачту, и тут вода ударила. Основная сила обрушилась на дерево, в борт, но все равно и телу досталось. Разгневанная стихия никого и ничего не щадила на своем пути. Словно лошадь копытом заехала по спине, по заднице. Ладно зад, главное, что голова цела!

Стиснув зубы, тренер дельфинов пытался удержаться в тримаране, который вертело водоворотом словно щепку. Хотя Строганова полностью захлестнуло волной, но все же через минуту ему посчастливилось всплыть на поверхность на этой спасительной соломинке. Полузатопленную лодку несло на здание отеля, а вокруг пенилась бушующая водяная поверхность, бурлящая словно кипящая смола. Славный супчик готовится в этой морской кастрюле. Не хочется быть мясом в тропическом борще.

Волна, не дойдя до здания, постепенно прекратила свое инерционное движение вперед и пошла в обратный путь, увлекая за собой собранную страшную добычу. Живых людей и животных, мертвые покалеченные тела, автомобили, покрышки, мусор, коряги, доски. Предметы, оставшиеся на плаву, понесло в открытый океан, развернуть лодку обратно не было никаких сил. Главное — удержаться над поверхностью и не уйти под воду.

Вдруг набежал новый бурун, снова заполнив ветхое суденышко водой и с огромной скоростью швырнув его вперед. Создалась угрожающая ситуация, тримаран слишком много зачерпнул воды. Сергею показалось, что сейчас челнок перевернется и пойдет на дно, но случилось чудо — волна вздыбила нос лодки, и лишняя вода ушла назад через корму. Тримаран снова выскочил на поверхность. Серегу чем-то сильно ударило по голове, и он на мгновение отключился. Очнувшись, страдалец долго лежал лицом вниз, боясь открыть глаза. Доски неистово колотили по животу, лицу и ребрам, в ушах звенело, давление нарастало, в воздухе стоял свист. Не до любопытства! «Вот это скорость! Что, неужели лодочка преодолела звуковой барьер?» — промелькнуло у него в голове.

Сергея все сильнее вжимало в днище. Какая-то неимоверная сила давила на его плечи, спину, ноги, голова гудела и, казалось, вот-вот лопнет, сердце учащенно билось, кровь лихорадочно пульсировала в висках. Лодку ударяло о воду, словно об асфальт, и каждый толчок отзывался в бедном многострадальном теле. Строганов вцепился в центр скамьи так, что пальцы побелели от напряжения. Тримаран летел, как необузданный мустанг, которого только что выловили в прерии, тут же оседлали, а теперь дикий скакун пытался сбросить нахального седока.

Вокруг завывал то ли океан, то ли воздух над ним. Впереди что-то мерцало и искрилось, пространство, нависая полукругом над водою, изгибалось и дрожало. Воздух будто дышал, и его колебания все учащались. Давление с каждой минутой нарастало, свист усиливался, скорость лодки увеличивалась, будто какая-то центробежная или центростремительная сила собиралась разжевать утлое суденышко с его пассажиром в придачу и выплюнуть в пространство, в тартарары, в преисподнюю. По мере приближения к этому кольцу, вернее, к чему-то похожему на гигантскую бриллиантовую диадему, треск и рев усиливался. Воздух наэлектризовался, искры летели во все стороны, и Строганов начал опасаться появления крупной шаровой молнии или удара электрическим разрядом.

Эта дорога ведет в ад?!

В ужасе он закрыл глаза и опустил голову. Смотреть в лицо смерти не хотелось, а молитв Сергей не знал. «Видимо, все же не герой», — подумал он о самом себе, и на этой оптимистической ноте процесс мышления оборвался. Мозг отключился, Сергей вновь потерял сознание. Затем в ушах раздался оглушительный треск, словно перед ним взорвали невидимую преграду, и постепенно сквозь слегка приоткрытые ресницы начал прорисовываться белый свет.