Николай Прокудин - Остров Амазонок

«Ага! Небо прояснилось!» — обрадовался он этому проявлению умиротворяющейся природы.

Превозмогая боль и страх, Сергей окончательно открыл глаза, поднял голову и с удивлением увидел над собой чистое голубое небо, а рядом почти спокойное сине-зеленое море. Прямо за носом лодки резко обрывался пенный гребень гигантской волны, которая постепенно затухала и плавно опускалась на бесконечную водяную гладь безбрежного океана. Водяной вал, замедляя ход, падал на эту спокойную поверхность, слегка всколыхнув ее, мчался дальше, постепенно снижая скорость. Окрестные воды пришли в движение, поглотив постороннюю волну, и расступились, приняв ее в себя. Стремительность течения заметно убавилась, вода больше не била по днищу, но продолжала нести лодку в неизвестность со скоростью примерно в полсотни миль в час.

Строганову повезло, он удержался, не захлебнулся, уцелел. Волной что-то забросило на правый опорный рычаг лодки. Сергей отдышался, огляделся. Вокруг лодки плавали мертвые тела людей и животных, отбросы, мусор. Рядом шлепала по воде изгородь с воротами, сплетенная из веток ротанга и еще каких-то кустов — какая к черту разница из чего. На изгороди лежал кверху задом человек, зацепившийся военной формой за сучок. Сергей хотел помочь, подтянул его к борту, но поздно, бедняга давно захлебнулся. Труп плыл лицом вниз. Это был тот самый вооруженный полицейский, который проверял документы у входа на пляж. На спине винтовка М-16, на портупее пистолет в кобуре, подсумки. Строганов отыскал в воде подходящую палку и воспользовался этим орудием, пододвинув тело ближе. Сергей вынул из своего чудом сохранившегося рюкзака заветный нож аквалангиста, перерезал ремень и вытянул в лодку кобуру и подсумок. Затем с трудом снял со спины мертвого охранника винтовку и содрал с него полусапожки. По размеру они пришлись впору. Осмотрел оружие — вроде бы исправно.

«Американская винтовка для джунглей капризная, а вот четырнадцатизарядный браунинг неплох! — рассуждал Сергей. — Что с патронами? По четыре магазина. Маловато, но я же не собираюсь вести Третью мировую войну».

Затем он извинился перед мертвецом:

— Тебе, парень, это имущество уже ни к чему, а я босой и безоружный, мне, возможно, акул придется отстреливать и по камням ходить. Когда еще появятся эти спасатели, начнутся какие-нибудь поиски?! Вон как побережье удалилось! Прощай, братец, ты лишний на моей шхуне.

Разрезав брюки, за которые мертвой хваткой зацепилась ветка, Сергей отправил полицейского в свободное плавание. Труп тотчас, булькнув, ушел под воду. Угрызения совести не мучили Строганова совершенно. Нет! Лодка — это ведь не катафалк, а спасательное плавсредство. От плетня избавиться так легко не удалось, этот «плотик» крепко зацепился ветками за боковой рычаг тримарана. Серж напрягся, оттолкнул забор, и его сразу понесло куда-то в необъятные морские просторы. Вокруг плавали гроздья бананов, ананасы и кокосы. Драгоценная пища, а в них живительная влага шаркались и ударялись о борта лодки. Видимо, боялись сгинуть в открытом океане. Серж, осторожно продвигаясь по пятиметровому судну, собирал на борт все эти дары моря.

«Потом будет поздно. Утонут или унесет их, что потом есть и пить? Возможно, придется болтаться в море несколько дней! Что ж, если пучина сразу меня не поглотила, то есть большая вероятность, что удастся выкрутиться, спастись от гибели. Не хотелось бы плавать в этом теплом тропическом море кверху брюхом, посиневшим утопленником, нахлебавшимся воды. Незавидная судьба оказаться обглоданным рыбами, истерзанным акулами. Будем надеяться, что суденышко хорошо просмолено и добротно сделано! Мне, Сергею Строганову, еще рано быть действующим лицом некролога! Горестного, скорбного, участливого и в меру доброжелательного. Поборемся за жизнь до конца, возможно, удастся пожить неделю-другую, а может быть, и третью, четвертую. Ален Бомбард один в лодке океан пересекал!»

Краболовная лодка сделана была с умом, имелись на ней мачта, будочка с навесом, в которой можно укрыться от палящего солнца. Только вот мачта есть, а снасти оборваны, остались лишь жалкие лоскуты и обрывки веревок. Но это лучше, чем на плоту, захлестываемом волнами, до костей намокнуть и просолиться в морской воде. Без лодки акулы могли бы отведать на обед новое блюдо, редкое для этих мест, — «русский турист». Эх, руссо туристо, облико морале! А при встрече с зубами хищниц не осталось бы ни облико, ни морале.

В водоворотах мелькали шнурки, веревки, зонты, палки, пляжные полотенца, куртки, проплыли невдалеке даже спортивные штаны. А вот тримаран догнал человека, обхватившего ствол вырванной с корнем пальмы, в туземной одежде, с вещмешком и «Калашниковым». Судя по всему — местный повстанец. И этот тоже труп.

«А мне повезло! — мелькнула мысль. Сергей вновь воспользовался импровизированным багром, подтянул пальму, снял с покойного оружие и торбу с боеприпасами: патроны и гранаты. Из рюкзака еще торчал одноразовый гранатомет „Муха". — Теперь я вооружен и очень опасен!»

Утро закончилось, наступил день, и началась беспощадная тропическая жара. Солнце палило, словно желало доделать то, что не удалось свирепым волнам. Добить, сжечь. Строганов выловил из воды какой-то шест и большой раскрытый пляжный зонт, который несло по воде и буквально забросило на лодку. Опять повезло! Теперь готов небольшой тент перед маленькой будочкой. Под ним можно лежать и не бояться, что поджаришься как цыпленок-гриль, до румяной корочки.

«Нет уж! Я не индейка и не окорочок. Я человек! А в горах Гиндукуша солнце пекло не слабее. Выжил там, так и здесь выживу. Куда-то течение все равно вынесет. А действительно, куда меня несет? Кажется, в сторону Австралии. Или мимо нее?»

Какое-то время он отдыхал и восстанавливал силы после ловли кокосов и ананасов. Море воняло. Именно воняло, а не пахло, как обычно, свежестью, солью, рыбой. Оно источало злобное зловоние, которое появилось после того, как стихия слизнула с лица земли прибрежные города и деревни. Часть мусора быстро утонула, а часть, как и лодка Строганова, с бешеной скоростью неслась рядом, в безграничные морские просторы. Цвет воды соответствовал запаху. Вместо ласковой голубоватой или изумрудно-зеленой она была сейчас темно-серой, а местами светло-коричневой.

«Любопытно, сколько же в ней сейчас кишит всяческой заразы?» — подумал Серж. От этой страшной мысли сразу стало худо. Организм отреагировал тошнотой, невольного мореплавателя вырвало за борт, и какое-то время ему пришлось лицезреть сопровождающие суденышко результаты вчерашней жизнедеятельности, хождений по барам и увеселительным заведениям. Час за часом, по мере того как лодку уносило все дальше и дальше в открытое море, вода становилась чище, а воздух свежел. Однако все сильнее мучила жажда.