Руслан Мельников - Рыцари рейха

— Мне пришлось покинуть родину. Выполнял заказы за границей. Довелось побывать и убийцей, и телохранителем. Долго скитался по Франции, Германии, Польше, Италии...

— Но язык?! Русский язык?!

В самом деле, а как же великий и могучий?

— Во время своих странствий побывал я и на Руси. Пришлось наблюдать за одним князем. Недолго, правда. Но язык руссов я все же выучил. Учитель мой — православный монах-расстрига, принявший католичество, — ругался почти так же скверно, как ты.

— Погоди, а о каком князе-то идет речь?

— Об Александре Новгородском.

— Ах ты, гад! — вспылил Гаврила.

С тех пор как они заговорили по-русски, высвобожденный из колодок Алексич внимательно прислушивался к беседе. Теперь вот не усидел — полез в драку. Пудовый кулачище новгородца чуть-чуть не дотянулся до физиономии брави. А дотянулся бы — так точно быть бы одноглазому безглазым.

Джеймс вовремя отступил. В руке брави блеснул нож.

— Тебе не терпится испытать остроту моего кольтэлло? [31]— невозмутимо осведомился наемник-убийца.

— Гаврила, спокойно! — Бурцев поспешил встать между разъяренным богатырем и бесстрастным брави. — Все уже в прошлом. А ты, Джеймс, тоже, будь любезен, убери эту свою хреновину... «коль в тело» или как там ее?

— Кто нанял тебя за князем Александром Ярославичем шпионить? — никак не унимался новгородец. — Бояре-изменники? Купцы? Ливонцы? Зачем? И сколько тебе заплатили, иуда?

Вместо ответа — надменная усмешка.

— Я не желаю разговаривать с тобой, русич.

Было ясно — брави сам с трудом сдерживает гнев и вряд ли удовлетворит сейчас навязчивое любопытство новгородского сотника.

— Да я! — совсем взбеленился Гаврила. — Да тебя!..

К ним уже спешили встревоженные венецианцы.

— Хватит, сказал! — рыкнул Бурцев. — Уймись, Алексич! Это приказ!

Гаврила — весь красный и злой — отступил, скрежеща зубами.

Брави вновь повернулся к Бурцеву:

— Я вижу, ты здесь главный. Так, может, назовешь свое имя? Мое-то ты знаешь, уж не ведаю откуда.

— Василий, — хмуро представился Бурцев.

Затем, хмыкнув, добавил:

— Буслаев.

Мол, и мы тоже не лыком шиты, мистер Джеймс Банд.

— А Джеймсом Бондом я тебя назвал случайно. Просто... знавал я в свое время одного шпиона и убийцу с таким именем. Не лично, конечно, а так... гм... понаслышке знавал. Вот и брякнул наобум.

— Ну-ну... ладно, не будем об этом. Скажи лучше, за что тебя отец Бенедикт в колодки засадил?

— А вот у него бы и спросил, — скривился Бурцев. — Вместо того чтоб резать. От живого Бенедикта было б больше пользы, чем от мертвого.

Одноглазый пожал плечами:

— Возможно. Только выкрасть его живого, не поднимая шума, не удалось бы. А по доброй воле «святой отец» с нами нипочем не пошел бы. Кстати, не забывайте, синьор Василий Буслаев, нам тоже еще предстоит выбираться из этого милого местечка.

Бурцев умолк. Да уж, милое местечко... Пробиваться, небось, придется с боем. Взять, что ли, кольчужку штандартенфюрера? Ладно, обойдемся. Стягивать ее с мертвеца — долгое дело, а времени сейчас — в обрез. Да и придется ли эсэсовский доспех кому-нибудь впору? И бежать в нем неудобно. А от пули все равно не спасет.

Он взял другие трофеи. Поднял «вальтер» Бенедикта, сгреб под мышку «шмайсеры» эсэсовцев-охранников.

— Умеешь с этим обращаться? — поинтересовался Джеймс.

Бурцев кивнул.

— Очень хорошо.

Расторопный кнехт тем временем разомкнул последнюю колодку — на ногах Ядвиги. Пленники быстро обувались, стягивались в кучку. Один из «МП-40» Бурцев вручил Сыма Цзяну. Освальд и Дмитрий взяли мечи тевтонских рыцарей.

Венецианские гвардейцы глазели на освобожденных пленников с любопытством. Даже пытались улыбаться. Улыбки, однако, выходили вымученными и неискренними.

Джеймс и кондотьер что-то обсуждали с кнехтом. Бурцев прислушался к немецкой речи.

— Что с ключами? — спрашивал начальник венецианской стражи.

Кнехт снял с пояса гремящую связку, отстегнул два ключа:

— Этот — от внутренней, а этот — от внешней решетки канала.

— Лодки?

— К внутренней решетке привязана одна гондола. Больше загнать туда не удалось.

— Ладно, хватит, — буркнул «эллин». — Посты?

— Если плыть под самыми стенами крепости — не заметят. Но на мосту с внешней решеткой — дозор, которого никак не миновать.

— Орденские братья? Хранители?

— Хранители.

— Плохо.

— Их только двое, и наблюдают они за Большим Каналом. Можно подобраться с тыла и влезть на мост...

— Джезмонд?

Брави кивнул:

— Думаю, справлюсь.

— Тогда вперед. Ты, — взгляд кондотьера уперся в кнехта, — уйдешь с нами. Тебе ведь не хочется объясняться с Хранителями по поводу случившегося здесь?

Кнехту не хотелось.

«Интересно, кто же все-таки командует операцией? — гадал про себя Бурцев. — Одноглазый агент 007 или этот тип в железном колпаке под антику? Или у них тут разделение труда?»

По пути не встретили никого. Видимо, кнехт хорошо знал, где и как миновать охрану. Вышли в коридор, освещенный редкими чадящими факелами, свернули направо. Еще раз. Спустились по ступенькам вниз. Попали в полузатопленную галерею, откуда сразу потянуло сыростью, запахом тины и стоялой воды. Дальнейший путь преграждала массивная решетчатая дверь под низкой аркой. В конце тоннеля виднелся слабый рассеянный ночной свет. Ночь уже?! Однако! Бурцев почесал в затылке. Интересно, сколько же времени они находились в отключке после газовой атаки?

Бурцев подошел к самой воде, заглянул за решетку, поинтересовался шепотом:

— Там что, ров?

— Канал, — так же тихо ответил Джеймс. — Идет через резиденцию отца Бенедикта. Здесь — тайный выход из замка.

Канал посреди крепости?! Ишь ты! Венеция — одно слово...

Решетка уходила под воду на треть, а то и больше. Утопленный металл покрывала ржавчина, кое-где свисали грязные клочья водорослей. Однако приподнятые чуть ли не к самому арочному своду мощные петли, на которых держалась решетчатая дверь, тяжелый замок и солидный засов располагались над водой и прямо-таки лоснились от жира. По-видимому, смазывали их тут часто и обильно.

За решеткой покачивалась на привязи маленькая, чуть скособоченная узкая лодка-плоскодонка. С одним-единственным длинным и легким кованым веслом на корме. С заниженным правым бортом, через который полагалось опускать это весло в воду. С металлическим гребнем, венчающим круто изогнутую носовую часть. Ну, здравствуй-здравствуй, венецианская гондола...

На 11-метровые весельные «такси» поздней Венеции эта лодочка, правда, походила мало. Миниатюрная гондолка была рассчитана лишь на трех человек, а вместо стандартного венецианского черного цвета борта гондолы покрывали грязно-серые остатки некогда яркой краски.