Андрей Левицкий - Эромагия

Пока что ведьма не могла понять, что это за помещение… да оно, собственно, и помещение-то не особо напоминало. Хотя потолок имелся — стеклянный. Комната находилась под крышей башни, и вверху виднелось небо. Анита прищурилась, вглядываясь… ну да, так и есть! Стекло было раскрашено белыми и голубыми красками, что делало небо умильно-игрушечным и как бы придавало ему дополнительную небесность — оно становилось более небесатым, подчеркнуто небосводным… Анита мотнула головой, не в силах даже мысленно описать это ощущение, которое возникало при взгляде вверх.

Еще здесь были вполне натуральные деревья, небольшие и кудрявые, растущие в широких кадках, во множестве расставленных вокруг. И низкие длинные штуковины, формой напоминающие лодку, — полные чернозема, из которого рядками росли кусты. Над ними летали бабочки со стрекозами, а между ветками деревьев, шелестя листвой, порхали разноцветные птички.

Спереди доносилось журчание. Пригнувшись, Анита осторожно пошла от одной кадки к другой, прячась за стволами. Через несколько шагов она оглянулась — и не увидела стены с дверью. Ведьма будто очутилась в маленьком тропическом лесочке… и лесок этот был куда более лесистый , он обладал повышенной тропичностью, а стволы были словно выкрашены коричневой краской, придающей им дополнительно деревянный и стволистый вид, ну а листья…

Она услышала жужжание и присела за кустами шиповника, украшенными ярко-красными ягодами — очень яркими, очень красными и совершенно ягодными . В глазах рябило от пронзительно чистых цветов всего окружающего. Впереди показался джинн. Что-то нажужживая — не насвистывая, но жужжа какую-то восточную мелодию, — он летел между ветвями с ведром в одной руке и кистью в другой. Джинн был размером с кулак, а ведро раза в два больше. Он остановился, макнул кисть, поднял над листом… густая зеленая капля набухла и упала, растеклась по бархатистой поверхности. Анита моргнула и перевела взгляд на гроздь ягод рядом с собой. Так вот в чем дело! Листва и вправду покрашена зеленым, стволы — коричневым, а ягоды шиповника — красным. Вот почему все здесь напоминало картинку. Анита нахмурилась. Еще можно понять, когда кусты подстригают в правильные геометрические фигуры — хотя ей и это не нравилось, — но когда природу красят будто бы для того, чтобы придать ей более натуральный, природный, а на самом деле — более искусственный, приторно-красивенький вид…

Впереди показалась бабочка с крупными желтыми крыльями, украшенными синими крапинками.

— Ж-ж-ж-ж! — Джинн повесил ведро на ветку, бросил в него кисть и достал из складок чалмы нечто вроде бутылочки со странной пробкой. Подняв, нажал на пробку — из едва заметного отверстия выплеснулось облако синих капель. Бабочка порхнула в сторону, пытаясь избежать покраски, и садовник-маляр, взволнованно жужжа, устремился за ней. Когда они скрылись между деревьями, Анита быстро пошла дальше.

Журчание стало громче, теперь спереди доносился плеск и бульканье. А потом ведьма расслышала еще и храп. Сделав несколько шагов, она присела, узрев Мустафу. Он спал под деревом, обратив лицо к стеклянному небу и подложив руки под голову. Чалма съехала на глаза. Наверное, заполз сюда, чтоб никто не мешал… Анита шагнула к нему, глядя между стволами — впереди виднелся просвет. Мустафа храпел так, что крона дерева над ним тряслась.

— Эй! — негромко позвала ведьма. — Мустафа, слышишь! Ты можешь вывести меня отсюда?

Джинн во сне что-то пробормотал, зашевелил губами, зачмокал — и перевернулся на бок.

Спереди донесся смех. Ведьма вновь присела, осторожно выглядывая между деревьями, затем на корточках преодолела небольшое расстояние и легла, разглядывая обширную полянку в центре разукрашенной рощи.

Там было несколько фонтанчиков: вода тонкими струйками взлетала из овального бассейна с белыми гипсовыми бортиками и выше распадалась, будто серебристыми зонтиками накрывая пространство. На краю бассейна было застеленное цветастым ковром возвышение, и на нем лежал самый толстый человек, которого ведьма видела в своей жизни. Вроде перезревшей на жарком солнце тыквы — того и гляди лопнет, и тогда наружу полезет что-то теплое и неприятное. Облаченный в широкие, как парашюты, штаны, он лежал на боку, обратив к ведьме красное заплывшее лицо с зажмуренными глазами. Вокруг расположились несколько женщин, одетых так же, как и служанки Великого Визиря. Две обмахивали толстяка опахалами, одна сидела на бортике, болтая ногами в воде, а еще две… Анита нахмурилась, пытаясь понять, чем они заняты… Служанки — или гурии? — щекотали толстяку пятки.

Тот пошевелился, розовые телеса его заходили ходуном и будто вспучились. Ведьма даже привстала, до того эта картина поразила ее. Он напоминал покрытый кожей холм с ручками и ножками. Неужели это может ходить, вообще как-то передвигаться? Удивительное дело… А женщины? Как им не противно? Анита на их месте ка-ак хряпнула бы этого мужика опахалом по башке! Тем более что башка не была украшена чалмой, и в солнечных лучах блестела шарообразная лысина, и жуткие складки залегли у тройного… нет, пятерного, даже шестерного подбородка. Или даже семерного.

Почему они это делают? Она так возмутилась, что выпрямилась во весь рост и шагнула по направлению к фонтану — когда на другой стороне полянки показались трое дервишей. У одного из них на шапке все еще висела мокрая наволочка.

Опахала замерли в воздухе. Толстяк заворочался, тяжело приподнялся на локте.

— Солнцеликий… — начал главдервиш. — Великая опасность…

— Опасность?! — Голосок донесся будто откуда-то из недр жирной туши. И был он тонким, писклявым — никак не соответствовал внешности.

«Солнцеликий… — подумала Анита. — Так это что, падишах Оттоман, что ли? В смысле — бывший падишах?»

— Что-то угрожает нам? — Толстяк сел, и струйки воды качнулись, когда по поляне пронесся ветерок, поднятый необъятной тушей. — Так спасите, спасите меня!

— Мы как раз работаем над этим, ваша солнцеликость, — заверил дервиш.

— Ибн Кемаль, ибн Кемаль! — Оттоман ладонями всполошенно стал колотить по ковру, на котором лежал. — Тревога, твоего падишаха хотят убить!

— Да нет, это просто девчонка… — начал дервиш.

— Кемаль, проснись, шайтан побери!

Ковер зашевелился — края выгнулись, пошли волнами. Затем он свернулся, будто обнимая падишаха за плечи, — и тогда-то Анита увидела, что он украшен красно-оранжевыми звездами, и одного угла у него не хватает…

Все это время она стояла между деревьями, не двигаясь. Когда ковер с Оттоманом начал взлетать, ведьма попятилась. Тут же главдервиш повернул голову, взгляд его узких темных глазок метнулся к ведьме.